Апокалипсис

Сообщение, составленное на нескольких языках. Сообщение, что возможно поможет нам собрать армию. Или хотя бы её подобие. Тех, кто выжил, и тех, кто поможет мне отомстить. Но если этот план провалится, если я неправильно… если… Если уже никого не осталось — все наше сопротивление бессмысленно на корню. Незачем воевать, если все уже умерли.

Города пусты, дома и рода магов перебиты. Деревни разорены, истреблены и порабощены. Никого практически не осталось. А мы о враге только и знаем, что они из другого мира и имунны к магии. Возможно, уже лет так через десять, мы станем эдакими индейцами для американцев, или неграми для азиатов, что сидят в своих гетто на потеху публике.

Если протянем эти две пятилетки конечно. И я даже не знаю, хочу ли я протянуть это время и жить дальше в мире, где я вновь буду на уровне раба. Раньше бы я и не думал о таком. Раньше меня бы и не интересовали подобные мелочи, ибо нет никакой разницы, кому служить. Раньше… все это было раньше. К хорошему быстро привыкаешь.

Спустя долгие томительные два часа ожидания портал впервые распахнулся и впустил на остров первого гостя из далеких земель. То, что он не местный, не из страны, где я, это тело, родилось и выросло, стало понятно сразу, стоило ему только появиться в пределах портала. В стране, где даже в самых северных… холодных её землях, снег видят только по случаю, да по столько поскольку, а в иных он вообще не выпадает, отделываясь дождем и временами подмерзающей слякотью, такие одежды не носят.

Толстая меховая и хорошо выделанная шуба, окрашенная дегтем в черный цвет. Высокий воротник, скрывший пол лица, и вязаный пуховый шарф его подвязавший. Унты, шапка на меху, варежки «привет с северного полиса». Да парень явно из-за великого раздела! Великих гор, что отделяют самый южный клочок континента, с его арктическими ветрами полюса, от прочего!

Туда пешим вообще не пробраться! В вечно ледяных горах всегда дует вымораживающий до костей ветер, буквально сбивающий с ног. Там постоянная влажность воздуха, что лед намерзает на всем, что попадается на пути потока ветра. И тут же стаивает, забирая с собой и влагу из тела. Там температура воздуха не повышается выше минус шестидесяти! Хотя на солнце днем да летом, укрывшись где-нибудь от ветра, запросто можно нагреться и до плюс ста шестидесяти.

Разряженный воздух гор, и некие дикие обитатели этих мест, что за тысячу лет адоптировались к подобным условиям. Все это и исконное этому миру отсутствие хоть сколько внятных дорог и транспортных средств, делает путь через горные перевалы непроходимым и невозможным. Южная граница нашей страны и простирается по этим горам, потому что туда идти с армией как минимум глупо.

Тем не менее, порталы там тоже есть и их система аналогична нашим. А сразу же за первым гостем, подтянулись и два других, и тоже не из здешних. Один, в противовес к первому, оказался эдаким загорелым гавайцем, сразу напоминая внятностью пресловутых «зеленых», только неморозоустойчивый совсем, и сразу же почувствовал себя неуютно в условиях северного острова.

Шорты, тапки, голый торс, и бурдюк с водой на шее, вот его имущество. Ну а еще глаза как у моей эльфийки. Той, что почти человек, конечно. Огромные, для человека, и блин, зеленые, как у кошки, только с нормальным зрачком.

Другой тоже «северянин», закутанный в шубы по самые ноздри. Вернее и за ноздри, и даже можно сказать, за глаза, ибо оставленная для зрения щель, помимо того что маленькая, так еще и густо заросла инеем, полностью скрыв лицо. На ногах тоже шкуры, перевязанные веревками, свитыми из, как видно, чьих-то кишок. На голове — шкуры, так же перетянутые нитками, как в принципе и все тело.

Судя по всему, одеянию третьего гостья вообще не предназначено для того, чтобы его снимали не разрезая. А еще это баба. Это выяснилось только тогда, когда первый гость обратился к ней на каком-то своем языке, и та ему ответила, подав голос из-под одежек. Завязался диалог, в котором двое «единоверцев» нашли друг друга посреди теплого заснеженного острова.

Третий туристо решил обратить свое внимание на встречающих, то есть нас, меня, Устина и Листик. Тут вообще-то еще полным полно народу для охраны, но они, в невидимости.

— Юувтсдевирп еинещбоос иласипан ывотэ? — поинтересовался он у нас всех, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Плохо. Это язык Мойа. Я его почти не знаю — скривился Устин — глава теней Тонокии, что меня совсем недавно буквально выдернули из самой глубокой жопы, какую только возможно вообразить.

Жопы, что зовется исследовательский центр. И я даже знаю что, или вернее, кого они там планировали исследовать. И как же мне хотелось уронить на их головы метеорит! Но… Я впал в комму на несколько дней, очнувшись уже далеко в лесу, на полпути к еще предстоящей эвакуации.

Возможно это и к лучшему. Возможно… Неважно! Сейчас главное, что благодаря ему и его людям, мой план мести, наконец, обрел свои очертания. Очертания, но не краски. Но это уже что-то! Это — надежда! И неважно, что её подарил мне глава элитных убийц враждебного мое стране государства. Танокии.

Устно посмотрел в сторону северян, и задумчиво пошевелив губами, и ушами, вслушиваясь в их попытки беседы меж собой, вынося вердикт:

— А те двое вообще говорят на языке Сорены. У нас с ними единая письменность, но существенно отличается произношение. Я ни слова не могу понять.

Я мысленно истерично посмеялся над ситуацией, вспоминая о, наверное уже утерянной в наши время магии перевода, которую я так и не удосужился изучить, и принялся чертить пальцем на снегу схематическое отображение интерфейса. Подозвал того что с Мойа, показал, тот кивнул, подозвал двух с «севера», и кое как растолкав и им, что я тут изобразил, принялся чертить дальше. И вот так, на пальцах и с «матом», мы кое как пришли к понимаю, и я кое как смог объяснить, что я хочу сделать, что я требую от них всех, и что хочу знать о том, что происходит в их землях.

А происходить все тот же пи… Даже в землях заснеженной Сорены в единственный месяц лета прошла страшная чума, выкосившая половину населения. А в землях Мойа, по словам прибывшего от туда гостя, вообще, не осталось никого кроме него, чем он в принципе нисколько не раздосадован, так как смог побывать там, куда ему раньше вход был закрыт на семь печатей, и опробовать то, о чем даже не смел мечтать.

Пока я растолковывал свои желания этим трем, через портал стали прибывать новые гости, некоторые даже немного агрессивные, так как встретили тут потенциальных врагов или ждали великой битвы только для себя одного. Места у моих каракуль на снегу быстро стало не хватать, речи становились все запутанней, а контингент — разнообразней.

Я быстро смекнул, что банально не выдержу растолковывать всем по десять раз одно и то же, и призвал на помощь всех, до кого только смок дотянуться. Ну а вернее, просто свалил всю работу по встречи на Устина, а сам слинял чертить таблички понагляднее, да попонятнее. Когда вернулся — поляна уже кишела народу.

Не то что бы его тут собралось реально много, человек сто не больше, просто настолько разношёрстного, и разнокалиберного, что движется в абсолютном хаосе и беспорядке, совершая некие броуновские движения, в попытках найти того, с кем можно перекинуться парой словечек на привычном языке, что кажется, будто сюда приехал целый стадион.