Апокриф
Шрифт:
— А кроме того, оно было ядовитым. Мое противоядие подействовало, пока ты спал.
— Ты — исцелитель?
— А? — Рафаил, напрягшись, вскинул на него глаза. Он раскрыт? Так просто?
— Ты учился врачеванию? Я знаю, есть очень искусные исцелители…
— А, — Ангел улыбнулся, — Да, немного учился. У меня было время и хорошие книги.
— Спасибо тебе, Азария. Мне очень повезло, что я встретил тебя.
— Я тоже рад нашей встрече.
Все-таки ночное сидение вместе у костра сближает. Товий, глядя на языки пламени, начал что-то мурлыкать себе под нос, и кончилось это тем, что Рафаил попросил его спеть. Пение явно не было призванием Товия, это было похоже скорее на мелодичный речитатив, но Ангелу понравилась древняя
— Тебе понравилось?
— Да, — кивнул Ангел. — И это напомнило мне об одном приказе, который было очень трудно выполнить.
— О чьем приказе? Разве ты — воин?
— Я… да… то есть, нет… Это, скорее, служение… не война.
— Не хочешь рассказывать?
— Хм… — Рафаил никогда не говорил ни с кем об этом эпизоде своей жизни, откровенничать было непривычно, но искушение поделиться оказалось слишком велико, — Давай, я лучше расскажу тебе… А, впрочем, ты сам должен это знать, это же история твоих предков. Книга Cтражей… кажется, так это называется? Рассказ о том, почему ангелы разделились на Ангелов и Демонов. Их было двадцать один.
— «И случилось: после того, как сыны человеческие умножились, в те дни у них родились красивые и прелестные дочери. И ангелы, сыны неба, увидели их и возжелали их, и сказали друг другу: «Давайте выберем себе жен в среде сынов человеческих и родим себе детей!»
— Хм… ну, что они друг другу сказали, об этом знали только они сами. Но да, в целом верно. Они спустились на землю и взяли себе жен из дочерей человеческих. И тогда появились нефилимы — результат смешения ангелов и людей.
— Исполины… как назвал их патриарх Енох.
— Енох? А, ну да, это же, по преданию, его книга.
— Так он же для этого и взят живым на небо, чтобы вести летопись деяниям и грехам людей!
— З-зачем? — удивился Рафаил, — Это он так сказал? Уриил и без него прекрасно справляется! Не говоря уже о том, что этот летописец вечно путал имена — он Уриила в одной и той же книге умудрился назвать и Фануилом, и Уръйяном, и Арсъйалайуром — так он еще и факты ой как передергивал… — Ангел прикусил язык и мысленно дал себе подзатыльник.
— Ну, может быть, это чтобы специально запутать, — попытался защитить склеротического патриарха Товий, — Это же тайные знания!
— Да что в них, собственно, такого тайного? А что касается исполинов, так вообще-то у нефилимов множество имен. Вампиры, например. Вурдалаки, упыри… да мало ли. Не-мертвые. Высокие, стройные люди с белой сияющей кожей, очень гармоничные… да, внешне они немногим уступали ангелам, очень сильные, человек физически просто не способен справиться с ними. Стерильные… ну, то есть, они не размножались естественным путем.
«Лично я думаю — это генетика, хоть специально и не изучал: не было материала в достаточном количестве… что-то наподобие мулов» — закончил про себя Рафаил.
— Очень эффективный метаболизм… — продолжил он вслух для приоткрывшего рот от удивления Товия, — То есть, я хотел сказать, они практически не нуждались в пище. Были некоторые вещества, которые им требовалось восполнять, так они их получали, когда пили кровь животных. В принципе, в их существовании не было ничего дурного, пока один из них по каким-то своим причинам не выпил крови человека. И все его способности разом усилились. Скорость реакции, сила, чувствительность, да мало ли что еще… естественно, против такого искушения нефилимы устоять не смогли. И начали охотиться на людей.
— «Тогда сетовала земля на нечестивых…» — потрясенно прошептал Товий.
— Насчет земли не знаю, но существование людей, как вида, оказалось под угрозой.
— «Голос вопля людей достиг от опустошенной земли до врат неба. И ныне к вам, О Святые Небеса, обращаются с мольбой души людей, говоря: испросите нам правду у Всевышнего»…
— Ты что, наизусть эту книгу знаешь? —
удивился Ангел.— Да, но говори, говори! Пожалуйста…
— И тогда Михаил, Первый Ангел, предводитель небесного воинства, был послан наказать Семъйязу, одного из двух предводителей Демонов; Уриил — Четвертый Ангел, Огонь и Свет Божий, — должен был истребить нефилимов, и с тех пор они боятся огня, а солнечный свет для них смертелен; Гавриил — Второй Ангел — был послан к Ною, чтобы известить его о всемирном Потопе и научить, как и для чего построить ковчег, а я… то есть, Рафаил, Третий Ангел, получил очень неприятное задание.
— «Свяжи Азазела по рукам и ногам и положи его во мрак… И положи на него грубый и острый камень, и покрой его мраком, чтобы он оставался там навсегда, и закрой ему лицо, чтобы он не смотрел на свет!»
— Подробные инструкции, верно? — усмехнулся Ангел, — Правильно, нужен был именно Ангел, один из Семи, чтобы разобраться со вторым предводителем Демонов! Азазел… он был очень сильным и хитрым Демоном, знатоком красоты и холодного оружия, и он боролся до конца всеми средствами, а Рафаил, между прочим, никогда даже не держал в руках меч, он был Исцелителем. Но был приказ и был долг. Азазел проиграл, и только сам Третий Ангел знал, чего ему стоила эта победа. — Рафаил умолк, глядя на пламя.
— А потом был Всемирный Потоп… — прошептал в тишине Товий.
— Да, — кивнул, очнувшись, Рафаил, — потом был Потоп, который завершил очищение.
— И все… как их… вампиры погибли.
— Мда? — Ангел скептически поднял бровь, — Я бы на месте людей не был так в этом уверен. Очень живучий вид!
— Но тогда получается, что до сих пор среди людей… этого просто не может быть!
— Предположим, что они стараются не проявлять себя. И потом, страх перед солнечным светом и огнем ощутимо ослабил их. Теперь их время — только ночь.
— Даже если они скрываются… а где доказательства? Как они могли спастись?
— Хм… не напомнишь мне обстоятельства рождения патриарха Ноя?
— «У моего сына Ламеха родился сын, образ и вид которого не как вид человека. Его цвет белее, нежели снег, и краснее розы, и его головные волосы белее, чем белое руно, и его глаза как лучи солнца; и он открыл свои глаза, и вот они осветили весь дом…»
— Именно. У тебя отличная память! И его отец испугался, что он подобие ангелов небесных.
— Но… ведь патриарх Енох развеял его сомнения.
— О, безусловно, — улыбнулся Ангел, — Будем надеяться, что на этот раз он ничего не перепутал.
— Азария! — Рафаила ощутимо пихнули локтем в бок, — Ты шутишь!
— Шучу, — кивнул Ангел.
— И давно?
— А ты как думаешь?
— Азария!!!
4
Интересно, сколько проблем создают людям дети! А еще большая проблема — если этих детей нет. Трудно быть родителем. Рафаил, сразу признанный хозяином дома, во-первых, старшим, а во-вторых, опытным человеком, с которым можно иметь дело, принимал пассивное участие в неторопливой обстоятельной беседе о хозяйстве, наследстве, приданом, которое можно или нельзя дать за дочерьми. Новые знания о людях поступали непрерывным потоком, Ангел даже со всеми своими сверхъестественными способностями едва успевал их усваивать, поэтому просто поддакивал и тихо надеялся на то, что не задаст невпопад какого-нибудь совсем нелепого вопроса. Судя по реакции Рагуила, который был вполне удовлетворен кивками собеседника, ему это удавалось. Лишь один раз лицо хозяина омрачилось: он коротко взглянул на Товия, который ни на шаг не отходил от встреченной ими на улице темноволосой худенькой служанки, и нахмурился. Рафаил хотел было спросить, чем вызвано недовольство, но Рагуил уже говорил о другом, а сам Ангел не видел ничего плохого в том, что Сара с детской серьезностью принимает помощь его спутника, и даже один раз грустно улыбнулась какой-то его шутке. Причина выяснилась ночью сама собой, когда все легли спать.