Апокрифы Другого мира: тулку на испытательном сроке

"Назад в Ограс! Подальше от этого ужаса!" — была первая мысль, панически забившаяся внутри черепушки. Но следом пришла и другая: "Если сейчас наследник вернётся в столицу, то о его авторитете можно будет говорить исключительно в прошедшем времени. Слишком многие знают, что Риссан — самое спокойное место пограничья, где нет ничего действительно опасного. И струсивший наследник — первейший кандидат на отстранение от власти. Такое ему не простит даже отец. Тем более отец, который неоднократно высказывал принцу своё недовольство его выходками. И если теперь, столкнувшись с реальной опасностью принц струсит, то можно не сомневаться, что выводы отец сделает самые неприятные. Уже сейчас ему мерещатся презрительные усмешки в спину от сокурсников, телохранителей и даже от слуг. Но что будет в случае внезапной и плохо обоснованной ретирады, страшно даже думать. До Риссана всего чуть больше среднего дневного перехода, до вечера его однозначно можно будет достигнуть. А там свалить принятие решения о возврате в столицу на коменданта и руководителя экспедиции. Если видя еженощно разряжающиеся защитные артефакты они коллегиально примут решение отправить принца домой, то к нему как бы и не может быть никаких претензии.

***

В клубах пыли, нещадно хлестая уставших лошадей принц Эдмер со своими друзьями-однокашниками добрались до восточных ворот поселения Риссан к семи часам вечера. Ещё немного и бедные, взмыленные лошади начали бы валиться на дорогу замертво. На запылённом лице наследника престола застыла непроницаемая маска недовольства, когда он небрежно кивнул выбежавшим ему на встречу первым лица поселения.

Я же наблюдал за его прибытием, в бессильном бешенстве и отчаянии. Похоже, я слишком переоценил свои возможности. Если бы мои прогнозы сбылись, то сегодня принц должен был жидко обделаться поутру и рвануть в обратном направлении впереди собственного визга. Мне казалось, что его защитные артефакты были уже на последнем издыхании, когда он смог вырваться из сотканной мной паутины иллюзий и проснуться. Но сейчас глядя на усталое, но надменно лицо недобитого высочества я не отмечал никаких следов паники. Была, конечно, некоторая вероятность, что он мастерски "держит лицо", но я же его долбал несколько недель подряд, хоть что-то же должно было указывать в его внешности на такой длительный, неотступающий стресс! Почему, почему не видно результатов моих долгих и упорных трудов?!

Хуже всего, что с момента его прибытия в наше поселение он становится для меня неприкосновенным. Как минимум убивать или наносить иной физический ущерб стало нельзя, чтоб не навлечь монарший гнев на обитателей Риссана. Что перещёлкнет в голове короля и кого он назначит виноватым, если его единственный наследничек отправится на перерождение от нас, сходу предсказать не сможет никто. Потому я решил, что тактику придётся изменить весьма радикально. Мобилизованная мной мелкая астральная нечисть теперь будет непрерывно крутиться вокруг наследника, продолжая его хватать и волочить куда-то во тьму, но так никуда и не приходя. И все время твердить ему, чтоб быстрее ехал в мёртвые пустоши, что его там ждут с нетерпением, все сидят голодные, а он имеет наглость задерживаться. Одно и тоже, постоянно из ночи в ночь, чтоб не было у него во сне ни минуты покоя. Пусть продолжает биться в кошмарах, пугая слуг и телохранителей своими визгами. Сейчас наиболее действенным выглядит доведение его до нервного срыва, чтоб приближенные констатировали проблему, но ни чем не могли ему помочь.

***

Совещание у коменданта поселения, посвящённое прибытию августейшего студента вылилось в мозговой штурм, как уберечь дитятко от неведомой ночной напасти. То, что визитёр-убийца связан с мёртвыми пустошами вызывало у присутствующих изрядный скепсис. Люди здесь собрались тёртые и потому очевидным выводам пострадавшего верить не спешили. Всё же опасности мёртвых пустошей изучались и скрупулёзно учитывались на протяжении тысячелетий. В этом мире не было своего Чарльза Дарвина и закон эволюции нежити в явном виде никто тут не сформулировал. Но интуитивно маги пограничья понимали, что новая нежить в том или ином виде наследует признаки существующей. Нечто совершенно новое ранее не встречавшееся, никогда не возникало в столь развитой и совершенной форме, как описывал принц. Если бы появилась нечисть, способная столь грубо вторгаться в сны людей по эту сторону границы и наносить столь существенный ущерб, то нападения носили бы массовый характер. Раз пострадал один лишь принц, значит скорее всего надо искать враждебно настроенного мага, скорее всего нанятого для убийства именно принца. И искать надо где-то рядом. Сейчас в Риссане отдыхала и готовилась убыть восвояси группа совершенно безумных авантюристов, пропадавших в пустошах больше двух месяцев. Их уже благополучно списали в безвозвратные потери, когда внезапно они возникли у частокола потрёпанные, но целые. Не бог весть какие кандидаты на роль неведомых злыдней, но за неимением лучших было решено проверить хотя бы этих.

Результат проверки вышел… неоднозначный. Вызванный к особистам руководитель отряда поначалу был спокоен и расслаблен, как слон на водопое. Но когда его начали колоть на предмет наличия артефактов древних, вдруг занервничал. Три безопасника, взявшие на себя роли дознавателей, как почуявшие кровь пираньи, вцепились в него всеми зубами и начали вырывать признания кусками, не давая времени на подумать и вывернуться. В итоге несколько прифигевшие авантюристы перекочевали из гостиницы в тюрьму, откуда их планировалось этапировать в подвалы королевской службы безопасности, где им и придумают подходящее обвинение. А на столе у главного мага Риссана оказалось пять артефактов древних неизвестного назначения. Тут бы дело и закрыть, но по всем проверкам непонятные предметы основывались на огненно-земляной магии, на которую никак не получалось списать ментальное воздействие.

Расколовшиеся от макушки до попы авантюристы сдали неизвестные ранее руины, тихо и незаметно лежавшие практически в зоне смерти, что была в пятидесяти верстах от границы Гренудии. Настолько отмороженные самоубийцы, готовые ради возможного обогащения вплотную подойти к неминуемой гибели, находилось даже среди их безбашенной братии не слишком часто. Так что эти руины в несильно разграбленном состоянии дожили до настоящих времён. И тут произошло то, чего никто в здравом уме не мог ожидать. Решивший во что бы то ни стало реабилитироваться в глазах свиты наследничек упёрся рогами и потребовал, чтоб учебная экспедиция направилась в это Эльдорадо для исследований. Аргументируя тем, что раз авантюристы-простолюдины справились, то благородные господа-маги, вооружённые самым передовым магическим учением справятся тем более. Руководитель экспедиции ясно увидел, что шансы сохранить голову на плечах исчезают как вино на студенческой пьянке и рванул за помощью к не менее заинтересованным товарищам для разработки антикризисных мероприятий. Комендант и главбезопасник боль руководителя полностью осознали и даже разделили. Потому раздавив на троих пузырь самого нажёристого пойла, что удалось найти, родили вполне трезвую идею сделать сидящим под замком авантюристам предложение, от которого те не могли отказаться. Их пообещали не колесовать, не сдирать с них живьём кожу, не сажать на кол и даже не вешать, если они в целости и невредимости доведут ВИП-придурков до найденных руин и вернут их обратно живыми и хоть немного целыми.

"Дан приказ, не долги были сборы на разведку в логово врага"[2]. Не прошло и недели с прибытия ВИПов в наши палестины, как вся честная и не очень компания двинулась дальше. Беда была в том, что с ними вынуждены были отправить и те, кто во всей этой безумной движухе участвовал далеко не по своей воле. Крепко обняв на прощание родителей, я вдруг остро ощутил, что возможно вижу их живыми в последний раз…

***

Поведение наследника вовсе не было нелогичным или эмоциональным. Со своей колокольни он считал, что обязан доказать своему окружению собственную смелость и несгибаемость. Длительная череда ночных кошмаров пошатнула его уверенность в себе и пробудила параноидальные мысли. Ему стали мерещиться насмешливые шепотки за спиной со стороны приближенных лерров и тирров, которые в будущем должны стать опорой королевской власти. К тому же с момента прибытия в Риссан ночные кошмары прекратились, но каждую ночь артефакты ментальной защиты понемногу проседали под натиском непрерывно кружащейся вокруг него астральной хищной мелюзги, не способной нанести серьёзный урон. Демонстрация руководителю экспедиции и коменданту еженощно проседающих защитных артефактов хоть и погрузили тех в некоторую задумчивость, но к отмене экспедиции не привели. Поэтому его высочество пёр как медведь на рогатину в направлении руин в надежде, что они только отметятся там, куда ходить не надо, и тут же повернут обратно. После этого никто уже не посмеет сомневаться в его смелости и готовности рисковать.

– -----

[1] описан классический голливудский ксеноморф из фильма "Чужой".

[2] слова из песни "Баксанская".

Глава 11. О глупости, самомнении и их последствиях

Год 410 от воцарения династии Алантаров, конец июня.

Место действия: Гренудия, окрестности поселения Риссан.

Я в доме совершенно один. В начале июня мы проводили в столицу Лайю. Сестрёнка уехала с семьёй знакомых, чей контракт истёк и они наконец покидали пограничье. Маму клятвенно заверили, что доставят девочку до столицы и проследят, что она хорошо устроилась. Родители выдали ей почти все семейные сбережения, чтоб дочка в столице не чувствовала себя нищенкой. То, что её примут в Академию за государственный счёт, сомнений ни у кого не вызывало. Однако размер государственной стипендии совсем не велик да и до начала учёбы надо ещё дожить.

Четыре дня назад ушёл на запад отряд студентов и их сопровождающих от Академии, забравший с собой наиболее сильных воинов-магов и целительницу, оставив Риссан фактически обескровленным и обезглавленным. Из опытных воинов в поселении остался лишь комендант Спенер, который теперь вынужден был разрываться между кучей дел и взывать к Творцу, чтоб его подчинённые вернулись назад без потерь.

Четвёртый день я практически непрерывно проводил в медитации, внетелесно сопровождая отряд, разведывая их путь и разгоняя всю мало-мальски опасную нежить. Если за отца я был относительно спокоен, то за маму сердце кровью обливалось. Эта прекрасная, невероятно добрая женщина была сильной и опытной целительницей, способной творить чудеса и лечить самые кошмарные повреждения. Она не теряла самообладания и присутствия духа даже тогда, когда из рейдов ей притаскивали на лечение обезображенные куски плоти, бывшие ещё недавно молодыми, сильными мужчинами. Но нанести кому бы то ни было какой бы то ни было урон она была патологически не способна. Для неё даже самое слабенькое умертвие представляло смертельную опасность. И из-за какого-то м…мажора жизнь этой прекрасной, святой женщины подверглась опасности.

Пытавшийся навестить меня Рой был жёстко выставлен за дверь, чтоб не мешал. К чести друга, он всё понял правильно и мало того, что исчез сам, так и всех, кто мной интересовался, тоже слал лесом в направлениях, не ведущих к моей двери. Я же в нематериальном виде носился как заведённый, проверяя на пути отряда все подозрительные места, все низинки, овраги, пещерки. Всё, всё, всё, где может засесть любая опасная гадость, мной тщательно проверялось, потому как с каждой пройденной отрядом верстой усиливалось ощущение надвигающейся беды. С чуйкой на неприятности у меня уже много жизней подряд дела обстояли очень хорошо, поэтому не обнаруживая причин для паники я паниковал всё сильнее и сильнее.

Попытки через сны донести до принца мысль, что я его на глобус натяну, если отряд не повернёт обратно, разбивались о его сословно-аристократические заморочки о неприемлемости изменения своего мнения. Имеющая смысл в иных условиях установка сейчас вела к огромным неприятностям, которые этот упёртыш упорно не хотел осознавать. И ведь случись беда, наследника будут спасать все окружающие, покупая своими жизнями для него шанс выжить. Ему же безразлично сколько судеб он поставил на кон в своей глупой игре в несгибаемого парня. Ведь себя он считал стоящим над простыми смертными по праву рождения, самим Творцом назначенным вершить великие дела за счёт нижестоящих.