Апостол Судьбы

Наконец время пришло, мы с Игорем и Антоном приехали в Талнах. Но внедорожник встал в сугробе. Намертво. Как ни толкали мы его, и сзади, и спереди, как ни умолял и ни матерился Игорь, как ни работал педалями Антон, ласково призывая железного коня к упорству, всё без толку. Внедорожник лёг на пузо, колёса ушли глубоко под снег среди заезда во двор, а лопату мы, как назло, не купили. Ни одной машины поблизости не было. Таких отчаянных, как мы, на дорогах единицы.

– Да что же это за едрёна мать такая!
– зарычал Игорь, воздев руки к тёмному небу.
– Мы, воскресшие апостолы высших сил, не можем противостоять какому-то ветерку со снежочком!

Машину покачивало от бокового ветра, и Игорь получил по лицу порцией снега. Антон приоткрыл дверь и крикнул:

– Хватит там причитать! Залезайте в маши…

Резкий порыв выхватил дверь из его руки и со стуком, от которого у любого автолюбителя ёкнет сердце, едва не сорвал с петель. Антон попытался её закрыть, но ветер имел на нашу дверь свои планы. Я бросился на помощь, пока её не оторвало к чёртовой бабушке. На переднем крыле осталась вмятина.

С минуту мы молча сидели в салоне и смотрели на стены снежных вихрей, окружающих нас со всех сторон. Машину качало, как колыбель, темно, видимости никакой. И надежды на скорое спасение тоже.

– Прежде чем меня четвертуют… разрешите написать завещание, - мрачно вздохнул я, чувствуя приближение катаклизма.

Антон тоже вздохнул.

– Ничего. Мы поехали выполнять свою работу. Будем считать это издержками профессии.

Вздохнул и Игорь. И с тихой надеждой поинтересовался:

– За вредность молоко полагается? Успокоительное? Сто грамм?

– Сколько там время, Никита? Полина скоро освободится?
– глянул на меня Антон в зеркало заднего вида. Я полез по карманам и застыл с каменным лицом.
– Ты чего?

– Я… кажись, телефон потерял.

Игорь звучно шлёпнул себя по лбу.

– Только не говори, что выронил куда-то в снег!

– Не говорю. Но такая вероятность есть.

Антон молча стукнулся лбом об руль.

Искать лёгких путей на этот раз не получилось. Телефон стоял на беззвучном режиме, и просто позвонить на него, чтобы найти по рингтону, оказалось мало, а вибрации не было слышно из-за воя вьюги. Втроём мы ползали по снегу вокруг машины минут, наверное, пятнадцать, пока мне в макушку не прилетел запущенный Игорем снаряд.

В салон сели, как три снеговика, не потрудившись отряхнуться. Настолько надоело получать снегом по рожам. Я скинул с себя облепленные белыми комьями шапку и перчатки и принялся протирать несчастный телефон. Корпус оказался холодным, как кусок льда, и телефон не желал включаться.

Антон и Игорь настороженно обернулись ко мне, и я развёл руками.

– Замёрз!

– Изнеженный яблочный американец, - цокнул Игорь, покачав головой.
– Суй в подмышку и грей, чего сидишь?

– Зачем, если есть печка… – указал было я на панель.

– Чтоб неповадно было. Грей давай, – не уступал в непреклонности Игоря Антон.

Делать было нечего. Пока я шипел от холода в подмышке, Антон посмотрел на свой телефон и озадаченно сказал:

– Время почти без пяти шесть.

– Твою ж!..

Я сунул телефон во внутренний карман куртки и принялся натягивать покрытые снегом шапку и перчатки.

– В общем, я пешком побежал.

– Один что ли?

– Ну а что делать? Я позвоню, если что. Или напишу.

– Телефон не забудь отогреть!
– кричал мне вслед Игорь, но я уже выскочил из машины и сквозь метель припустил по сугробам.

Полина уже оделась, когда я, отдуваясь, вломился в помещение бара. Пока она стояла спиной ко мне, шарясь по карманам и поправляя шапку, я наскоро отряхнулся от снега, перевёл дыхание и напустил на себя безмятежный вид. Полина обернулась, пошла к выходу и вся покраснела, увидев меня.

– Привет!
– поздоровался я, как со старой подругой.
– А я тут тебя жду.

Она, бедная, аж дар речи потеряла. Смотрела бегающими глазами то на меня, то на дверь за моей спиной, желая, очевидно, сбежать.

– Привет, - выдавила из себя.
– А ты чего здесь… На улице ужас что творится.

– Да ерунда, я всё равно здесь рядом был, - заливал я, небрежно махнув рукой. Надеюсь, моё лицо не сильно красное после пурги.
– Ты как домой - на такси или на автобусе?

– Никак. То есть… пешком. Я тут недалеко живу.

Я окинул её скептичным взглядом. Маленькая и худенькая, как восьмиклассница. В дешёвой курточке, из которой давно выросла, древнем колючем шарфе и в старой шапке с полуоторванным помпоном.

– Тебя же ветром унесёт до самой Дудинки. Пойдём, я поддержу. Ну в смысле, провожу.

По её выражению я понял, что она бы скорее предпочла улететь не то что в Дудинку - портовый городок в девяноста километрах от Норильска - на Северный полюс, чем принять моё предложение. Полина судорожно пыталась сообразить, как отделаться от меня, но я уже распахнул дверь и жестом пригласил её на улицу.

До её дома добирались, ожидаемо, почти вслепую, по сугробам, пряча лица. Страшно представить, как миниатюрная Полина ходит в такую погоду одна. Мне пришлось настоять, чтобы она держалась за меня, чтобы не улететь. Сначала упиралась, но упав на гололёде и чуть не вылетев на дорогу, приняла помощь и крепко ухватилась за мой локоть. А я с ироничной усмешкой заметил валяющийся на боку светофор. Не выдержал, бедняга. Бывает!

Помню, как в детстве я пошёл в школу сквозь такую же метель. Ох и хапнул я тогда приключений, скажу я вам! Идти было сравнительно недалеко, но мы жили на самой окраине города, на обдуваемой местности, где мало строений и людей.

Сам маленький и тощий, в большом пуховике, делающим меня похожим на космонавта, с набитым учебниками и ненужным хламом рюкзаком за спиной и простым шуршащим пакетом со сменкой в руке я тонул по пояс в сугробе, но отчаянно пытался добраться до заветной школы. Первый класс как-никак, нужно набираться новых знаний!

Ресницы слиплись от мокрых снежинок, дышать было тяжело из-за хлещущего по лицу, как кожаными перчатками, ветра. Пробираешься вслепую, если повезёт, на секунду-две спасёшь лицо от порыва, сделаешь глоток воздуха и с новыми силами в путь, покорять вершины.

Я выбрался из сугроба, и меня тут же подхватило стихией, как домик из «Волшебника изумрудного города», пронесло несколько метров и вышвырнуло на дорогу. Выбираться с неё пришлось ползком на четвереньках, потому что встать я не смог, как ни пытался. На моё счастье, ни одной машины на проезжей части тогда не показалось.