Апостол зла

Эв глубоко вздохнул, чтобы заполнить пустоту внутри.

— Потом я неуклонно покатился вниз по спирали. Я терял одно место работы за другим. Но начальники, увольняя меня, всегда выдавали достойные рекомендации. Они были уверены, что делают мне одолжение, помогая скрыть все от следующей компании, которая имела несчастье брать меня на работу. Это мне позволяло продолжить интимную связь с подружкой бутылкой, так как оттягивало неизбежное падение на дно.

Но я так и не достиг дна. Я прошел через три детоксикации и наконец сообразил, что подружка двадцатилетней давности на самом деле мне вовсе не друг. Она разбила мне жизнь и едва не погубила меня. Бутылка сидела за рулем, и я понял, что если не перехвачу управление, она сбросит меня в пропасть.

И вот что я сделал. С помощью «Анонимных алкоголиков» я снова взял свою жизнь под контроль. Под полный контроль. — Он усмехнулся, кивнув на окурок и чашку кофе. — Нет, не полный. Я все еще курю и пью слишком много кофе. Но все прочее в моей жизни находится под контролем. Я научился планировать ее так, чтобы на выпивку не оставалось времени. Никогда больше не оставалось.

Он подумал, не рассказать ли о ежедневном экзамене, когда он каждый раз, проходя мимо, останавливается у таверны «Рафтери» и глядит в окно ровно одну минуту, позволяя спиртному поманить его, но решил, что не стоит. Вдруг кто-нибудь тоже захочет попробовать и не выдержит. Он не желает нести за это ответственность. Пожалуй, все сказано.

— Ну вот. Я не пью уже десять лет. Я снова вернулся к науке, стал доктором и теперь занимаюсь тем, чем всегда хотел заниматься. Я снова сижу на водительском месте и останусь на нем навсегда. Благодарю за внимание.

Садясь под прокатившиеся аплодисменты на место, он вроде бы услышал поспешные шаги в коридоре. Хлопнула Дверь наверху. Кто-то ушел, пока он говорил? Он пожал плечами. Не важно. Он произнес речь, внес свой вклад. Вот что действительно важно.

Переходя улицу, Лизл пыталась разобраться в своих чувствах. История Эва поразила и растрогала ее. До нынешнего вечера он казался не более чем ходячей коллекцией вымученных, принужденных манер и привычек. Мистер Машина. Теперь он стал личностью, человеком из плоти и крови, с прошлым и с жуткой проблемой, которую смог победить. Он покончил с выпивкой, но не трубил об этом на каждом углу, как некоторые бывшие алкоголики на факультете; это стало личной победой Эва, которую он хранит при себе. Лизл гордится им и даже своим с ним знакомством. И если он хочет держать свое прошлое в тайне, она тоже надежно ее сбережет.

Она шагнула на тротуар перед темным подъездом.

— Пошли в машину, Раф.

Он вышел на свет и выжидающе посмотрел на нее.

— Ну, что?

— Ничего. Молебен, только и всего. Просто кучка людей сидит вокруг человека, который читает из Библии, и все такое прочее.

Раф все смотрел на нее. Она взяла его под руку и потянула обратно, туда, откуда они пришли. Когда он заговорил, голос его звучал мягко-мягко.

— А теперь не хочешь ли рассказать мне все, Лизл, нет?

— И что, если я расскажу? Что изменится?

— Высшие не должны лгать друг другу. Я всегда был с тобой абсолютно честен. И надеюсь на то же самое с твоей стороны.

Очень хорошо. Теперь она между двух огней: либо выдать тайну Эва, либо обмануть доверие Рафа. Надо было лежать нынче дома в постели.

— Может быть, просто оставим эту тему? Я соглашусь с твоим мнением, что Эв не Высший, и пусть будет так, ладно?

Раф остановился и повернул ее лицом к себе. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя неуютно.

— Ты защищаешь его, — сказал он. — Не делай этого. Он один из них. Он не стоит твоей ложно понятой преданности. Он не сделает этого для тебя.

— Как ты можешь об этом судить?

Раф вздохнул.

— Ладно. Снимаю тебя с крючка, на который ты сама себя подцепила. Я знаю, там собрание «Анонимных алкоголиков».

Лизл удивилась — и обозлилась.

— Знаешь? И все время знал?

— Я проследил за ним пару недель назад.

Тогда зачем сегодня вся эта таинственная комедия плаща и кинжала?

— Затем, что если бы я неделю назад сообщил тебе, что он алкоголик, ты мне не поверила бы.

— Поверила бы, — не задумываясь, возразила она, а потом засомневалась. — Нет, пожалуй, и не поверила бы.

— Вот именно. Поэтому я позволил тебе убедиться лично. Ну, теперь у тебя не должно быть сомнений в том, что он принадлежит к ним, а не к нам.

— Напротив. Сам факт, что он победил алкоголизм, доказывает, что он Высший. Не будь он им, давно спился бы где-нибудь в стельку, а не работал на факультете в Дарнелле.

Они снова пошли.

— Ну, не знаю. Если подумать как следует, ты поймешь, что в действительности он не справился с алкогольной проблемой, а просто нашел способ спрятаться от нее. Он организовал свою жизнь так, чтобы выпивка никогда не подворачивалась ему под руку, поэтому ты не увидишь его на факультетских вечеринках. Это не решение, а бегство. Трусливая хитрость.

— Это нечестно. Алкоголь для него — яд. Я читала, что у большого процента алкоголиков иная химия мозга, чем у всех остальных, и что алкоголь действует на них так, как не подействует ни на тебя, ни на меня. Это вовсе не хитрость бежать от того, что способно тебя отравить.

— Если бы он был Высшим, он смог бы обставить себя бутылками со всех сторон и не выпить ни капли. Или, лучше сказать, смог бы себя контролировать — выпить рюмку-другую и переключиться на имбирный эль. Но он не Высший.

— Высший, не Высший, — сказала Лизл, выкручиваясь из положения, — кому какое дело. Что тут такого?

— Все очень просто, Лизл, — медленно отвечал он, и она услышала в его голосе неподдельную злость. — Дело вот в чем. Эверетт Сандерс стоит ниже тебя в интеллектуальном отношении, но скорее продвинется на факультете только потому, что он мужчина. Это всегда так. Они толкают вперед своих и оставляют тебя позади, там, где могут по-прежнему пользоваться твоими работами, твоими идеями и открытиями, предоставляя кредит и статус менее талантливому. Это всякий раз бесит меня, и я не позволю, чтобы с тобой так обошлись!

— Полегче, Раф. Откуда ты знаешь, что все будет именно так? Нет смысла заводиться, пока...

— Лизл, да ведь все уже решено.

Слова эти поразили ее, словно громом.

— Что? Как ты можешь об этом знать?

— Слышал, как твой дружок Сандерс разговаривал с доктором Мастерсоном за ленчем в прошлом месяце.

— В прошлом месяце? И ты мне ничего не сказал?

Она видела его перекошенное лицо в свете уличных фонарей.

— Я просто не знал, как сказать. Я думал, что это убьет тебя. Я... я боялся, что это духовно надломит тебя.

Впервые за время знакомства Раф выглядел неуверенным в самом себе. И все из-за его отношения к ней. В любой другой момент это согрело бы Лизл, но все ее добрые чувства сдуло ледяным ветром нарастающей ярости.

— О чем именно они говорили?

— Я слышал лишь часть разговора, но разобрал, как декан говорил, что надеется на неудачу с твоей статьей, потому что в противном случае ему придется тебе объяснять, почему он отдал должность Эву. Он спросил Сандерса, нет ли у него каких-либо идей насчет того, как бы попридержать тебя, чтобы ты не ушла в другой университет.