Априори Life
Шрифт:
Ромка захохотал во весь голос.
– А мне не смешно, Ром! – я опять уставилась в несуществующее пространство. – Я себя таким дерьмом чувствую…
– Хватит, Лер. Много как-то коричневого вещества в разговоре, – он осек меня так же резко, как сменил настрой с беспечной веселости на собранность и серьезность. – Слишком много сил и мыслей ты тратишь на обдумывание, в чьих глазах ты не оправдала надежды. Это сугубо их проблемы – не надо было надеяться, если уж так разобраться. Важно, чтоб ты для себя понимала, куда и зачем ты двигаешься. Тогда все остальное – просто мелкая шушера. Она не собьет.
Теперь я немного отстранилась и непроизвольно сжала губы, потому что впервые за последние недели увидела в нем подобный напор.
– И давай
Я не была идиоткой. Я видела, что точно так же люди, которых мне выделяли в фойе, работая в выходные, совсем не пересчитывали свои компенсации в понедельник, не довольствуясь только тем, что двое сорвались. Но это было где-то там… за ширмой под названием О. О., а я туда еще не заглянула.
– Я говорил, что квалифицирую тебя, значит, квалифицирую, – продолжал тем временем Ромка. – И никуда ты уже не денешься, ясно?!
– Ром, блин, но ты же не мой ответственный, тебе своей структурой заниматься надо… просто с Яниным у меня как-то не идет контакт. Вернее, контакт-то есть, но как-то не по бизнесу.
– Да какая разница! Я тебе показал этот бизнес, и я покажу тебе все, что знаю о нем сам, раз Янин такой долбоеб…
Я невольно отдернулась. Таких лестных слов в адрес своего ответственного организатора я еще не слышала, хотя для Ромки он уже бывший, может, в таком случае уже можно…
– Надо будет – по двадцать раз буду объяснять одно и то же, до тех пор, пока до тебя не дойдет! Меня-то вон до сих пор собрание торкает, и каждый раз на разных моментах, хотя, казалось бы, какой раз уже слушаю, – не унимался он. – И господин Патанин, думаю, меня поддержит в данном вопросе. На пару с ним будем тебе в голову вбивать. Ты, главное, действуй и темп не сбавляй, а все эти тараканы по поводу стыдно тебе и неловко – это нормально. Поначалу у всех такое. И похлеще бывает. Ты пойми просто, некогда стыдиться – надо действовать. Поэтому соберись сейчас, и давай на этих выходных сделаем все красиво.
Я охотно закивала, почувствовав явное прояснение в голове – антициклон соплей начал сменяться циклоном здравого мышления, временами с прояснениями. Надолго ли?
– Ты конверты оформила?
Я закопошилась в листах ежедневника, затем в сумке и в завершение растерянно подняла глаза, судорожно прокручивая в голове, где же можно их сейчас раздобыть.
– У меня они есть, не паникуй.
Меня аж отпустило. Вот я ворона, блин. Где только моя голова иногда бывает?..
– Ты ешь что-нибудь?
Я вновь зависла – к чему он это спросил?
– А… я не помню…
– На вот, ешь, для мозгов, говорят, полезно, – он вытащил из дипломата большой «Сникерс» и положил его передо мной рядом с двумя конвертами. Я немного замешкалась и бросила его в сумку. А я ведь и вправду не помню, когда в последний раз ела.
– Пойдем, собрание сейчас начнется.
– Я на первых неделях тоже ничего не ел – не мог, – уже в лифте пояснил он. – Главное, чтоб голова работоспособность не теряла, а так ничего страшного.
Как он узнал? Я и сама-то упустила этот момент из внимания – не до того как-то было…
– На тебе штаны висят, – усмехнулся он, будто прочитав мои мысли. – А тебе худеть не надо.
– Что ж, поздравляю, госпожа Батунина. Хорошо поработали, но не время расслабляться, – в очередной раз пожимал мне руку за столом персональных переговоров мой эксперт. – А говорили, что приглашать некого… подруга же?
– Подруга, – подтвердила я, усаживаясь напротив и наблюдая, как он выискивает чистые листы в раскрытой кожаной папке. Я вообще давно заметила привычку господина Патанина делать несколько дел одновременно.
– Смотрите, сейчас главное – организовать на пакет документов. Не надо сразу – небольшими частями. Она
флорист?– Да, оформитель в основном.
– Так вот, наверняка у нее найдутся друзья-коллеги такие же флористы, у которых можно перехватить тысяч по десять на пару недель. Ну, конечно…
– Ну, да, я думаю…
– Сейчас сразу в машину – в фойе не задерживайтесь. В машине составьте список, к кому можно обратиться, и сразу же выезжайте. С транспортом договорились уже?
– Да, конечно. Бухарский с нами поедет.
– Хорошо. В машине – поактивнее, о жизни с ней, настройте, поддержите – вы все сами знаете и умеете, – он улыбался, активно перемещая кистями по поверхности стола.
Он всегда так делал. Меня это забавляло, если честно. Вообще всегда, когда мы общались тет-а-тет, все принимало какие-то другие краски и казалось элементарным.
На то он и эксперт, наверное…
– Времени я дал вам до двадцати двух – вполне достаточно, но мы в любом случае на связи, как бы ситуация ни складывалась. – Все, госпожа Батунина, действуйте! – добавил он, поднимаясь. – И в 20:30 предварительно жду от вас отзвона по ситуации. – Договорились?
Он открыл мне двери, отделявшие зал от фойе, пропуская вперед. Я успела обернуться и ухватить взглядом исчезающий силуэт. «Как же все быстро-то, господи…»
Ульянка стояла на парковке с Яниным и Бухарским, когда я вышла. Вид у нее был потерянный. Еще бы… Она вообще боялась перемен как таковых, а тут еще такие и в какие сроки! Но я пошла ва-банк. Терять мне уже было некого…
С Ульянкой мы были знакомы с учебы. Она была каким-то неземным человеком: вечно где-то в своих мыслях, вечно где-то витала, за раз могла делать по несколько дел и ни одно не довести до ума. Она всегда громко смеялась, постоянно что-то ковыряла руками, все время была на панике и любила есть на ходу. В целом полные противоположности. Этим-то мы, наверное, и сошлись. Многие искренне удивлялись, как мы общаемся? Но мы общались. И совместные занятия идиотизмом переросли в процессе во что-то более крепкое, продолжительное и совершенно необъяснимое. Иногда она раздражала своей суетой, иногда просто выбешивала несобранностью и манерой переспрашивать о том, о чем совсем недавно шла речь, причем во всех подробностях. Иногда она просто вводила меня в ярость, когда впадала в состояние полного отсутствия своего присутствия, особенно в те моменты, когда нужно было соображать быстро и четко. Но все это отходило на второй план, потому что во всем этом она была настоящей. И после очередного приступа бешенства в ее сторону через несколько минут оставалось лишь умиление: ну вот такая она! Этим и ценна! И цены ей не было за то, что она не умела играть, не умела лукавить, была чем-то чистым, даже наивным, и всегда говорила «не подумавши», пусть порой и ляпала абсолютно не в тему. И сейчас она сидела рядом со мной в темном салоне «Шевроле» и копошилась в своем телефоне. Янин что-то балаболил с пассажирского сиденья, постоянно оборачиваясь в нашу сторону. Мне безумно хотелось остановить этот поток нескончаемых слов, непонятно кому адресованных, слава богу, хоть Бухарский время от времени отвлекал его внимание на себя.
Она никогда не гналась за деньгами, наоборот, поразительно умела жить по средствам. Лишний раз зайти в кафешку – зачем? Проще булочку по дороге перехватить. Где-то выискивала дешевые шмотки, постоянно экономила и на что-то копила. А сейчас она искала способ их раздобыть. Я наблюдала за ней боковым зрением, и, если честно, мне нечего было ей больше сказать. Все, что можно было, мы уже обсудили и в течение дня, и после, в ожидании персоналки. Сейчас был момент принятия ее решения. Не за столом у эксперта, а именно сейчас: либо она со мной и организация суммы – лишь технические маневры, либо она засомневается хоть на секунду – и у меня не остается больше людей в окружении, кого я могу назвать «другом». Неплохая, однако, зачистка за какие-то три недели…