Апсары - пилоты небесных колесниц

Приехали, вышли, смотрю. Перед нами огромный сарай двухэтажный из гофрированного железа. Какой–то старшина, из местных повозился с ключами, а потом говорит, входите и ищите. Я ничем помочь не смогу. Где и что лежит, не знаю, сами ищите, что вам надо.

Я как вошел, так у меня ассоциация, будто я попал на Солярис. Помните такой фантастический фильм. Прямо перед нами, под самую крышу, уходили ввысь огромные, металлические стеллажи с широкими металлическими лестницами и проходами. Прямо как на космической станции. На стеллажах лежат большие, крепкие ящики. Это ЗИП. Запасные части к Мигам, что на улице стояли неподвижно. И все это богатство на несколько миллионов лежит не востребованное, и никто о нем ничего не знает, что тут есть! Я и в самом деле видел на базаре, то генератор авиационный, то контакторы. И все удивлялся, откуда это и для чего им. Как–то спросил, показывая, на преобразователь, самолетный, сколько стоит? Хозяйка товара взяла большие весы и с помощью соседей с одной стороны, на эти коромысла преобразователь положила, а с другой гири. Девять килограмм, говорит, значит, девятьсот долларов! Во как? Поэтому я понял, что наверняка все железки были из этого склада. Все ничего, но жара! Градусов, наверное, под сорок! К металлу не прикоснуться, обжигает. Духота и пыль. Все вокруг, ящики, лестница, поручни, стеллажи покрыты нетронутой много сантиметровой, рыжей пылью. Тронул ящик, а эта пыль, словно пудра, сразу же заклубилась и на меня. Я-то ведь потный, так она сразу же прилипла к рукам, ногам, по всему телу.

— Может потому и никто не разбирается со всем этим богатством? — Говорю Сашке.

— Ну, что же? — Говорю. — Делать нечего, надо ворочать ящики и искать то, что надо. Может, повезет, и найду, а может, нет. Сколько у меня время?

Два дня приеду и ухожу, словно в ад! Роюсь, роюсь. Ящики сначала все на выбор открывал, потом понял, что они по системе лежат. Стал искать закономерность. Ящик открою, запишу на нем мелом. Потом другой, и так, два дня. Чуть с ума не сошел от пыли и жары!

В гостиницу как приеду, то ничего не хочу. Только спать! На третий день наткнулся на ЗИП радиолокатора. Крышку открыл, а там картонные коробки. Вытащил, и среди остальных нашел целую коробку с этими реле! Чуть не заорал, от счастья. Причем все реле были уложены в ячейки, аккуратно прорезанные в толстом поролоне. Красота, да и только!

Вот, думаю, какие у нас были поставки за рубеж! Нам бы хоть раз такую поставку организовали! Все за границу везли. А им это надо? Вообще, кому все это богатство надо было? И главное, зачем? Что мы этим хотели показать, доказать? Кому? Вот тем, кто мне сандалии подшил из автомобильных покрышек? Это что же, правильное решение было, такое богатство сюда отправлять? Потому, думаю и союз наш развалился! Себя обокрали, свой народ, всех нас, кто все время трудился для всех, а сами в дефиците и полуголодные жили. Расстроился. Махнул рукой и вышел, унося с собой эти самые реле. Но все равно с нас за них содрали по–полной программе. Вот так вот! А вы говорите!

И таких казусов хоть отбавляй и каждый день.

А потом уже на вилле, куда мы вскоре переехали я хоть немного от проблем бытовых оторвался.

Вилла

Нас переместили на виллу генерала, знакомого Александра. Говорили, что вилла эта министра их транспорта и потому она под охраной. Вся охрана, это один очень жесткий и мрачный господин. Говорили, что он майор и страшный мучитель. А вот кого он мучил, мы не уясняли. Но видели, как он каждое утро во двор выходил и на наших глазах, так поступал специально, что бы мы видели, ловил в бассейне больших зеленых лягушек и с наслаждением их на две части раздирал. Видимо и, правда, он был таким нелюдимым и страшным. И потому нашу виллу не столько он своим грозным видом, как молвой о нем, о его жестокости охраняла. Тем не менее, в доме жила его жена с маленьким мальчиком, лет пяти. Женщина была очень спокойная и красивая. Просто красавица. И не потому, что мы так решили, а все, кто потом приезжал на виллу, эту красоту так же, как мы замечали. Поначалу мы сами, впятером жили, а потом от Милевского КБ на несколько дней приехали специалисты и вертолеты, что у камбоджийцев были, осматривали и ресурс продлевали.

Готовила нам эта красивая хозяйка и ей приходила помогать еще одна пожилая камбоджийка. Ели все, что готовили. А все это было не особенно разнообразно. Обычно, рис с соусом соевым и кусочек птицы, реже поросенка или рыбы. Иногда картошка. Но все очень остро и горько. Такой у них вкус. Кстати, так и у индусов и, наверное, у всех в этих краях и странах.

Мне как–то в воскресенье, когда мы отдыхали, такая еда надоела, и я пришел на кухню. Что тут поднялось! Хозяйка запричитала, женщина пожилая забегала, заметалась. Оказывается, они подумали, что я пришел им сказать что–то не приятное, что мол, плохо готовят и не вкусно. Оно–то действительно так. Потому я решил, что–то сам приготовить. Борщ или еще что–то. Куда там.

Так на меня набросились и со слезами на глазах. Потом я понял, что если бы я сам взялся, то они бы решили, что им тут не работать и не жить. Потому так и переживали. Переживать, переживали, но потихонечку крали.

Как–то раз выехали на работу, но что–то забыли и срочно вернулись. Заехали, забрали, а я на кухню, бутылку воды с собой взять. Захожу, а там полон дом и все за столом. Все как меня увидели, так прямо замерли с палочками в руках. Они все родственники и каждый раз приходили после нас. И не только доедали, но все остальное уплетали! Пощадил их тогда, ничего на замечание Александра, что вот мы, проглоты и что, мол, все жрете и жрете. Даже рис и тот мешками! Ничего ему не сказал. Пусть наедаются, хоть раз, а то оголодали прямо без нас.

Шутки, шутками, а по воскресеньям на помощь в охрану приходил еще один парень. Такой худощавый, что прямо страх божий! Потом узнали, что он от Пол Пота пострадал. Так исхудал, что спустя несколько лет все вес нормальный никак не мог набрать. Вот, как оказывается, вот что значит геноцид и Пол Пот!

Мы жили на втором этаже, в одной половине, а этажом ниже охранник со своей семьей. По случаю успешной сдачи первой машины Александр устроил нам сабантую. Пригласил своего друга и его супругу. Русские, он врач, она с ним и жили тут лет десять. Сделали шашлыки и напились, конечно же. Я чуть–чуть, а Александр и мои мужики, так, по–русски. Поэтому, когда гости ушли, Александр закуролесил. Выехал, а через пятнадцать минут целый выводок женщин привез. Все вьетнамки и все из веселых кварталов. Эх, гулять, так гулять! Как это принято у русских. Всю ночь они, пьяные, карулесили. Я не стал им мешать, ушел на свою половину. И не потому, что такой индюк, или еще от чего–то, просто я знал, что всегда так бывает, а потом после этого глаза им надо прятать. Стыдно ведь будет потом и перед семьями, что ждут. Они всю ночь, эти вьетнамки визжали и бегали по этажу, то в комнату, то в туалет. Спать не давали. Я уже уснул, как под утро, ко мне стук в дверь и голосом тоненьким куда–то и что–то зовут. Но я не открыл. Пошли они к черту!

Наутро спустился покушать, и вижу, как хозяйка насупилась. Ей все, что происходило вчера, видно сильно не нравилось. Молча, поел и в комнату к себе. Через час, увезли гостей и моих пьяных друзей, куда–то, а ко мне в дверь снова стучат. Вот, думаю, опять! Но кто же, это может быть, ведь всех уже отвезли? Дверь открыл, а на пороге хозяйка с ребенком и старая женщина стоят, и такие лица у них радостные и так что–то все говорят, говорят, не понять. А потом стали мне кланяться. И она, и ее маленький сын. Ничего не понял, но их дары принял. Они принесли мне разные фрукты. Потом, спустя несколько часов, спустился перекусить, так мне со всех блюд и от всего сердца! Ничего не пойму, в чем, думаю дело?

Приехал генерал Пяньхнявуд, я ему все рассказал, он послушал и говорит.

— Значит, так! Ты женщины не был, это раз и потом, водка не пил, это два. Это хозяйка узнала потом, что ты не был в …

— В пьянке. — Подсказываю, ему.

— Да, пьянке! И потому ты остался для них, как господин. Они всегда бояться, что как начнется…

— Пьянка. — Подсказываю.

— Да! И не пьянка, а и…

— Свидания с женщинами. — Подсказываю.

— Да! Так и они тоже будут должен идти свидания женщинами. А они ведь не могут сказать нет. Сашка им платит, жить разрешил, кормит. Он у них, как другой господин. Один господин, это вилла, а второй, это Александр. А камбоди как? Если женщина не хочет, то она не …

— Не даст. — Опять подсказываю. Он не понял и я смысл поясняю.

— Да! Так вот! И они сильно вчера бояться, очень хотели, не даст, потому думали, что вы после… и вам станет мало… свидания с женщинами, и кто–то еще хочет свидание с женщинами камбоди. Ты, понял?

— Понял. — Говорю.

— А женщина комбоди красивая! Не даст! Муж есть, мальчик, она очень красивая! Зачем, страшно ей. А ты как господин. Сильный господин! Они не бояться тебя, а знаешь, как у русских…

— Уважают. — Подсказываю.

— Да, правильно говоришь! Они уважают! Тебя уважают. Теперь все время так будет.

А вот, как товарищи мои будут все это разгребать, как с ними себя вести, после всего, посмотрим. Кстати, Александр их к какому–то врачу отвез, и им в одном месте промыли и по таблетке такой, дали выпить, что потом их два дня все носило по коридорам, за свою выходку. Александр сказал, что так обязательно надо, потому, что тут могут быть всякие болезни у вьетнамок.

Полет