Аптечное дело

Вероника озадаченно смотрела на мужчину.

— Я видела вас где-то, но…

— Владимир Миркин, — представился тот. — Вы видели меня в офисе господина Бурциевича. Вы приходили тогда с отцом.

Я поднес спичку к сигарете. При свете огня мы с Вероникой смогли лучше рассмотреть лицо говорившего. У него была квадратная челюсть и жесткий взгляд призера соревнований по боксу.

— Да, мы знакомы, — сказала девушка. — Познакомьтесь, Володя, это Зу… Ой!..

— Жорик меня зовут, — буркнул я как мог радушнее, — Жорик Кузовлев, — и протянул руку для пожатия. — У вас энергичный удар ногой.

Миркин улыбнулся:

— Неудивительно. Я играл в футбол, когда был немного моложе. Ваш хук левой тоже неплохой.

— В каждом из нас явно пропало немало талантов, — ностальгически проговорил я и вздохнул.

— Может, это и к лучшему, — сказал Миркин. — В любом случае мы сумели избавиться от хулиганов. В этом районе бывают разбойные нападения. За что только охране тратят деньги? Но мы думаем, что это местная элитарная шпана. Днем ходят на сольфеджио и в гимназии, а по ночам пристают к девушкам. Они ничего плохого вам не сделали?

— Вроде бы нет, — робко произнесла девушка.

Я хотел сказать, что у этих «детей райка» был еще и «форд скорпио» с федеральными номерами, но решил повременить с комментариями.

— Вы здесь, кажется, на машине? Не вывезете ли нас из опасной зоны? — спросил меня Миркин.

— С удовольствием.

Мы сели в машину. Я нажал на акселератор.

— Давайте вернемся в гостиницу и выпьем чего-нибудь, — предложил я девушке.

— Но мне нужно увидеть Зиганшина.

— Его нет дома, дорогая. Я там уже побывал.

— Но у меня была назначена встреча.

— С Симеоном Валерьяновичем?

— Да, — ответила Вероника.

— А ваш друг прав, — встрял Миркин. — Зиганшина сейчас и впрямь нет дома. Я знаю это, потому что Бурциевич сам хотел с ним встретиться.

— А как вам вообще удалось назначить эту встречу? — спросил я.

— Я пыталась поймать его в офисе, — объяснила Вероника, — но ничего не получилось. Тогда я оставила свой адрес и телефон. Сегодня во второй половине дня мне позвонили и сказали, что встреча назначена у него дома.

— Кто-то вас надул, — тихо шепнул я.

Вероника посмотрела на меня широко открытыми испуганными глазами. Я положил ей на плечо левую руку, чтобы успокоить. Пока я не узнаю значительно больше об этом деле, не буду обсуждать его в присутствии посторонних. Особенно перед человеком, который так профессионально дерется.

Хотя я, очень может быть, ошибаюсь, но именно этот упитанный стриженый юноша толкнул меня в первый раз в баре гостиницы. Глаза же высокого якобы фээсбэшника очень напоминали глаза одного из телохранителей Зиганшина, сопровождавших того в ресторан. Он держал ствол у моей почки и внимательно заглядывал мне в глаза. Именно тогда меня толкнули второй раз. Ох и не люблю же я хамов!

3

Миркин как ни в чем не бывало спросил Веронику:

— Кстати, как идут дела у вашего папы? Есть новые успехи в получении лекарства?

— Результаты отличные, — ответила девушка совершенно откровенно. — Но никому, однако, они не интересны.

Тот сочувственно покачал головой:

— Такие вещи занимают много времени и требуют немало усилий. Но думаю, Зиганшин мог бы вам помочь. Очень жаль, что наша компания ничем не может быть вам полезной. — Миркин повернулся ко мне и пояснил: — Отец этой девушки ведет очень перспективные изыскания по производству искусственного инсулина. Он приходил с полученными результатами к Бурциевичу, но, к сожалению, это не наша специализация.

— Да, слышал, — ответил я. — А чем именно занимается ваша компания?

— Мы работаем в корпорации «Фармбиопром». Наверное вы слышали о такой. Она достаточно известна.

В голосе его звучала неподдельная гордость. Да, я не раз встречал это название, наверное, не так часто, как «Проктор энд Гембл» и «Джонсон и Джонсон», однако те тоже не раз уверяли с экранов, что заботятся о нас и о нашем здоровье. Впрочем, я не сразу увязал их с конкретными людьми.

— Что вы думаете о том веществе, которое сумел получить Табаков? — спросил я.

— Я, к сожалению, не медик, — ответил Миркин извиняющимся тоном, — а всего лишь управляющий. Менеджер, так сказать. Но, насколько мне известно, у этого вещества мало перспектив. Бурциевич уже заключил крупный контракт с правительством на производство инсулина по другой, импортной технологии. Мы вложили более двух миллионов долларов в строительство завода. Так что наши руки уже связаны. Боюсь, вам крупно не повезло.

Я задумчиво рассматривал летящую навстречу дорогу, которую на сто метров вперед освещали фары моего «джипа».

— Но если изобретение Табакова станет известным, а его метод производства будет поставлен на поток, он неизбежно станет вашим конкурентом, не правда ли? — поинтересовался я.

Миркин усмехнулся:

— Теоретически это, конечно, возможно. Но о какой конкуренции может идти речь, когда инсулин сегодня нужен везде, и в огромных количествах! Скорее, речь может идти о двух фирмах, выпускающих разные виды спасательных кругов. Тонущему человеку ведь совершенно безразлично, какой именно круг ему бросят.

Я в молчании докурил сигарету, размышляя.

В конце концов в этом мире существовала некая божественная справедливость. Вероятно, эта неожиданная встреча с таким бурным началом может стать неплохой компенсацией за потерю двух мускулистых и никчемных громил. К тому же у меня появилось бесспорное подтверждение того, что казавшаяся поначалу такой нелепой история действительно не выдумка. Теперь я знал, что Вероника Табакова не была заурядной охотницей за мужиками или за сенсациями, а изобретение ее отца может стать тем запалом, за взрывом которого последует целый фейерверк игр, которые я так любил. Глупо, что я сразу не поверил девушке. Но, глядя сейчас на ее профиль, я не испытывал угрызений совести. Встреча с ней не стояла в ряду банальных знакомств в баре.

Мы подъехали к «Москве», и Миркин галантно произнес:

— Надеюсь вас вскоре увидеть.

— Я остаюсь здесь, — сказал я.

— Я тоже, — промолвила девушка.

Я посмотрел на нее, и мои брови поползли вверх от удивления, она же только рассмеялась:

— Наверное, я достигла бы болыпего успеха, изображая из себя дочь несчастного изобретателя, но дело в том, что мы вовсе не голодаем.

Мельком взглянув на пальтишко из бутика, ладно сидевшее на ее фигурке, на изящную шляпку, похожую на ту, что вчера показывали по телеку во время «Парада кутюрье», на простенький кулончик, который в свете барного витража казался лиловым, а сейчас, в ночи, просто сверкал, как настоящий алмаз… я мысленно перевел все это в доллары. Да, эта цыпочка явно могла себе позволить нанять для охраны какого-нибудь громилу вроде меня за десять тысяч баксов — и после выдачи зарплаты даже не вспомнила бы об этой потере. Единственное, что не вязалось со всем этим — поездка в Рузановку на электричке. Я так напрямую об этом и спросил.