Арабо-израильские войны. 1956,1967. Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

Этот батальон стал не единственным подразделением, понесшим потери в том бою на северном направлении. В 05.00 бронетанковая батальонная тактическая группа из 27-й бригады также приблизилась к аванпостам № 34 и 36. Она шла по пятам за пехотным батальоном, чтобы выйти на Рафахскую дорогу по возможности скорее, как только будет проделана брешь. Командир группы получил от комбрига 27-й бригады приказ поддержать пехоту огнем и маневром. Командир подразделения решил с частью своих сил атаковать аванпост № 34 и лично возглавил отделение танков. Когда оно приблизилось к объекту на расстояние 400 м, уже рассвело, а полугусеничная бронемашина, в которой находился командир, оказалась на открытом месте. (В его командирском танке вышла из строя рация, и он пересел в бронемашину, чтобы удобнее было подавать визуальные сигналы [60] .) Противник открыл сосредоточенный огонь из противотанковых орудий, поразив цель сразу тремя снарядами.

60

Видимо, флажками, которыми израильтяне пользовались довольно долго, даже в 1973 г. и позднее.

Командир бронетанковой батальонной тактической группы погиб на месте, а заместитель комбрига, находившийся в той же полугусеничной бронемашине, был ранен в глаз.

К 06.30 все аванпосты на центральном и северном участках обширного Рафахского оборонительного узла находились в руках израильтян. Однако две из трех бронетанковых батальонных групп, принимавших участие в боях ночью, понесли потери в людях и технике и нуждались в нескольких часах передышки, необходимых им на то, чтобы привести в порядок матчасть, заправить баки машин и, перегруппировавшись, продолжить наступление. Соответственно, находившаяся в резерве третья батальонная тактическая группа в 06.00 получила приказ выдвинуться через участок прорыва на севере (аванпосты № 34 и 36), очистить дорогу Газа — Рафах и соединиться с нашими силами на перекрестке.

Голова танковой колонны северных сил приблизилась к цели в 09.00. Поначалу наши пехотинцы (из 1-й бригады) засомневались — свои это или чужие, — но через несколько минут, когда немного рассеялась пыль, разглядели силуэты низких корпусов АМХ.

Хотя вокруг еще постреливали и время от времени то там, то тут из-за колючек высовывались головы египетских солдат, военнослужащие батальона 1-й бригады не могли сдержать радости. Солдаты и офицеры покинули позиции и бросились навстречу танкистам. Прошло всего несколько минут, и перекресток заполонили танки и полугусеничные бронемашины. Улыбки сияли на покрытых пылью лицах бойцов, и даже закаленные ветераны заключали в объятия своих товарищей. Моей главной жертвой — а я находился с 27-й бригадой все время, пока шли бои, — стал заместитель командира 1-й бригады. Мы тискали друг друга, как в классических русских фильмах.

Вторая фаза операции стартовала в 10.30 маршем 27-й бригады на эль-Ариш. Головой колонны была бронетанковая батальонная тактическая группа, состоявшая из части разведки на семи джипах, отделения саперов, роты пехоты на полугусеничных бронемашинах, двух взводов легких танков (по шесть в каждом) и батареи из четырех 105-мм САУ. Следом шли еще две бронетанковые батальонные тактические группы. Командование бригады заняло место сразу за головной группой; был с ними и я с «подразделением начгенштаба», затесавшимся среди командных машин бригады. Моя «часть» состояла из двух полноприводных трехосных грузовиков, одной передвижной радиостанции, с помощью которой я держал связь с КП генштаба и ВВС, и моей машины. При мне находились начштаба Южного командования, начальник моего управления и двое связистов.

Как только Рафах остался позади, возбуждение и тревога внезапно словно бы испарились, уступая место чувству, которое охватывало меня во время учебных прыжков вскоре после того, как над головой хлопал купол парашюта [61] . Самолет с его ревущими двигателями уже далеко, струя воздуха больше не грозит завертеть тебя как щепку в водовороте, позади момент встряски после раскрытия парашюта и наступают несколько секунд полного спокойствия и необычайной легкости, когда ты безмятежно паришь в небе, медленно приближаясь к земле.

61

Все офицеры Армии Обороны Израиля, вне зависимости от рода войск, в которых они служили, должны были пройти подготовку как парашютисты.

Мы мчались на запад к эль-Аришу. Легкий ветерок дул со Средиземного моря. По обеим сторонам дороги тянулись и тянулись песчаные дюны и лишь время от времени попадалось несколько скучковавшихся глинобитных хибарок, стада овец и жены бедуинов, ведущие ослов, нагруженных мехами с водой. Трудно себе представить более пасторальную сцену во время войны.

Нам даже не пришлось пропустить завтрак, поскольку, не успели мы добраться до перекрестка, как расчет одного египетского противотанкового орудия, который не бросил пушку и не сбежал, как все прочие — всегда найдутся исключения из правил, — открыл огонь, и нам пришлось немного полежать в придорожной канаве.

Первым вражеским опорным пунктом, где мы рассчитывали столкнуться с сопротивлением, был Шейх-Зувейд, расположенный примерно в десяти километрах к западу от перекрестка. Название помнилось мне по «Нильским разведчикам» (группа евреев в Палестине, которые выполняли задания союзников во время Первой мировой войны). Если верить рассказам Лишинского, именно там бедуины убили Авшалома Файнберга.

Прибыв на место, мы нашли опорный пункт покинутым. Мы оказались не первыми израильтянами, побывавшими здесь; до нас объект посетили наши ВВС, и следы их визита были более чем очевидными — догорающие машины на обочине, брошенные в панике удиравшей прислугой полевые и противотанковые пушки.

Впервые мы столкнулись с противодействием противника еще километров через двадцать, как раз когда проехали половину пути от Рафаха до эль-Ариша. Огонь по нам открыли с поста наблюдения эль-Бурдж, потом еще километра через три с небольшим, с позиций эль-Джеради, господствующего над дорогой выступа (высоты), прикрывавшего подходы к эль-Аришу. По обеим сторонам от шоссе тут на большое расстояние лежат чрезвычайно труднопроходимые холмы мягкого песка, так что рубеж этот обойти нельзя. Оборону на нем держала пехотная рота, батарея противотанковых САУ «Арчер» и батарея из шести 120-мм минометов.

Атака нашей бронетехники на укрепленные позиции неприятеля началась в 14.30 и продолжалась больше часа, преимущественно из-за трудности с передвижением в дюнах. (Это те самые песчаные холмы, что так радовали Лоуренса, который видел в них последнее чистое место, еще оставшееся в мире.) Здесь, точь-в-точь как в Рафахе, едва наши танки приблизились к неприятельским рубежам, защитники их бросили оружие и удрали. Мы потеряли десять человек.

Теперь нас отделяло от эль-Ариша расстояние не более чем пятнадцать километров. По пути к городу мы находили все больше следов работы нашей авиации, расстреливавшей беглецов из Рафахского укрепрайона. Снарядные ящики, орудия и машины всевозможных типов валялись по обочинами и прямо посреди дороги.

Не доезжая примерно семи километров от эль-Ариша, мы натолкнулись на второй заградительный рубеж. Оборону на нем, так же, как и в эль-Джеради, держали части 11 — го батальона египетской 4-й пехотной бригады: две пехотные роты, противотанковые орудия, установленные слева и справа по бокам шоссе, и батарея из восьми 25-фунтовых пушек.

Час был уже поздний, и колонна слишком растянулась, чтобы успеть собраться и сгруппироваться для атаки в последние моменты перед наступлением темноты. Энергии у нас тоже поубавилось.

Не оставалось ничего иного, как только отложить атаку и вход в эль-Ариш до утра, а ночь использовать на то, чтобы заправить и подремонтировать технику и немного отдохнуть.

После долгого путешествия по жаре и пыли прохлада ночи была весьма желанной. Мы устроились на земле, из которой пробивались низкие заросли кустов тамариска, и приготовились заночевать. Я ответил на последние поступившие сообщения и повторил приказы: завтра (2 ноября) с рассветом 9-й бригаде выступать на Шарм-аш-Шейх, а 11-й бригаде взять под контроль сектор Газа. Вот-вот должна была начаться последняя фаза кампании.