Арабо-израильские войны
Шрифт:
В ходе Второй мировой войны еврейский народ Палестины сделал большой вклад в борьбу народов за свободу против заразы нацизма. Жертвы и усилия еврейских солдат и рабочих обеспечивают нашей нации право занять место среди народов, которые основали Организацию Объединенных Наций. Основываясь на неотъемлемом и историческом праве еврейского народа, мы провозглашаем создание еврейского государства на Святой земле. Это государство будет носить имя Израиль».
И далее: «Государство Израиль будет открыто для иммиграции евреев из всех стран, где они рассеяны. Оно будет основано на принципах свободы, справедливости и мира, как было завещано Отцами-Пророками… Оно будет гарантировать свободу религии, совести, образования и культуры. Оно будет защищать святые места всех
И, наконец, пожалуй, самое главное: «Мы приглашаем арабских жителей Государства Израиль сохранять мирный образ жизни и сыграть свою роль в развитии Государства, на базе полного и равноправного гражданства, со справедливым представительством во всех институтах, будь они постоянные или временные. Мы протягиваем руку всем государствам, которые нас окружают, и приглашаем их к сотрудничеству с независимой еврейской нацией, во имя процветания всех. Государство Израиль готово внести свой вклад в прогресс всех народов Ближнего Востока».
Конечно, у арабской стороны будет свое мнение, но от себя скажем красивый получился документ.
Пока Бен-Гурион зачитывал этот текст, техники израильского радио, втиснутые со своим оборудованием в туалет музея (так как другого места для них просто не нашлось), обеспечивали прямую радиопередачу происходящего на окружающий мир.
…Лидер сионистов завершил следующим: «…Доверяя Всемогущему, мы подписываем эту Декларацию на земле Родины, в городе, называемом Тель-Авив, на этом заседании Учредительной Ассамблеи, созванной накануне «шабата», а именно 5-го Иара 5708-го или 14 мая 1948-го по христианскому календарю». После этого члены Национального совета, не скрывая эмоций, один за одним подписали этот документ.
Главный раввин зачитал молитву, поблагодарив Всевышнего и попросив Его благословить всех присутствующих и новорожденное государство. «Аминь», завершил он, и затем зазвучали звуки национального гимна «Хатиква». Все поднялись, и, когда гимн отзвучал, Бен-Гурион, вновь стукнув деревянным молоточком, произнес «Государство Израиль рождено. Заседание закрыто». На часах было 16.37.
В этот же вечер оригинал Декларации был должным образом оформлен и передан на хранение в подземное хранилище Национального банка — чтобы уберечь его на случай возможных воздушных бомбардировок.
Это был достаточно предусмотрительный шаг, так как на следующий день, 15-го, несколько египетских «Спитфайров» атаковали Тель-Авив; до подземных хранилищ своими авиационными пушками и пулеметами они, конечно, не добрались (а другого вооружения у них просто не было), но по крайней мере продемонстрировали, что у египтян «длинные руки». Подобные же налеты продолжались еще несколько дней.
В тот же день 14-го проходила другая церемония, но достаточно далеко от Тель-Авива, на берегах Нила.
Здесь тоже зачитывался пергамент, но совсем другого содержания. В Академии Генштаба Королевской армии Египта состоялся досрочный выпуск офицеров, тут же направляемых в действующую армию.
Среди тех, кто получил красиво украшенный диплом о присвоении звания капитана, был и тридцатилетний Гамаль Абдель Насер. Вместе с дипломом он получил предписание прибыть в течение 48 часов в 6-й батальон, уже находящийся на Синае, и там приступить к исполнению обязанностей начальника штаба.
Этот батальон в составе других египетских сил должен был маршировать на Тель-Авив, чтобы разрушить то государство, которое только что провозгласил Бен-Гурион.
Арабская сторона жестоко просчиталась. Она искренне считала, что раз мандат заканчивается 15 мая, значит, и будут англичане уходить именно в этот день. Но те решили эвакуироваться на сутки раньше, то есть четырнадцатого, о чем уже через своих многочисленных агентов и информаторов было хорошо известно еврейской стороне. Поэтому и подготовка у них была соответственная.
С 7 часов утра солдаты уже стали грузить в автобусы и грузовики свои ранцы, вещмешки и скатки, гражданские лица свои чемоданы. Вся обстановка
Бевинграда стала напоминать разворошенный муравейник. В восьмом часу грузовики уже начинали строиться в длинные колонны. Все британские объекты были устроены так, что ворота и проходные пункты выходили на арабскую сторону. И пока колонны выходили в ворота, еврейские боевики с противоположного конца прорезали колючую проволоку и, пиная ногами пустые бутылки из-под пива и виски, разбегались по территории объектов. По какой-то неведомой причине военный комендант генерал Джонс присвоил операции того дня название не историческое и не библейское, а рыбье. Иерусалим в тот день назывался очень просто — «Треска».С израильской стороны командовал в тот день офицер Ария Шурр, которому выделили 400 солдат «Палмаха» и 600 территориальных гвардейцев — то есть всего тысячу человек, но и задачи были велики.
Объекты брались молниеносно и в основном без сопротивления. Пожалуй, самым важным было здание Главпочтамта с Центральной телефонной станцией; оттуда евреи сразу стали звонить на следующие пункты.
Таким психологическим давлением они пытались заставить арабов уйти оттуда добровольно. Почти везде арабы были захвачены врасплох: как быстрым уходом англичан, так и прибытием своего противника. Тем не менее они не отдали Центральную тюрьму и даже изгнали евреев из здания «Нотр-Дам де Франс». Эмиль Гори, прибыв в штаб «Рауда», не нашел там никакой «координации или толковых разумных действий». (Кстати, захват Бевинграда имел и другие — весьма положительные — последствия для еврейской стороны.) Несмотря на тщательную продуманность операции «Треска», англичане оставили после себя значительную массу военного имущества, которое они по разным причинам так и не смогли вывезти. Хотя там не оказалось оружия и боеприпасов, на что израильтяне втайне надеялись, тем не менее они нашли: сразу 40 000 пар армейских ботинок (то есть по две пары на каждого бойца), множество карманных фонарей, сигнальных ракет, полевых ламп, телефонного провода, шанцевого инструмента, металлической армейской посуды и тому подобного. Была подобрана даже парадная сабля очень тонкой работы (позднее она использовалась на церемонии инаугурации первого президента Израиля).
Тем не менее к вечеру 14 мая, то есть к моменту окончания операции «Треска» и выводу англичан, выявилось два достоверных гнезда арабского сопротивления, достойных упоминания в дневной сводке.
Первое — в южной части города, где отряд иракцев продолжал удерживать «Казармы Алленби», таким образом разрывая единый фронт еврейской обороны по линии Мекор Хаим — Талбия — Рамат Рашель. Это было неприемлемо, и Шурр направил против них единственный резерв, который у него еще был под рукой, — офицера Абрама Узиели, два взвода пехоты плюс один миномет «Давидка» и три снаряда к нему.
Вторым, гораздо более серьезным очагом — особенно по месту расположения, — являлся квартал, находившийся к северу, прямо возле стен Старого города. Здесь командовал Багет Абу Гарбия, который имел в своем распоряжении интернациональный отряд добровольцев из Сирии, Ирака и Ливана.
В этом квартале под названием Мусрара сирийцы засели в школе, иракцы в отеле «Рагдан», а ливанцы по улице Сент-Поль, сразу позади здания «Нотр-Дам». Свой единственный пулемет они направили на еврейский опорный пункт в «Доме Мандельбаума» и едва не захватили его. В этот день «воины-интернационалисты» (если назвать их по-современному) под командованием учителя Багета Абу Гарбия сорвали на своем участке все усилия штурмовых групп Давида Шалтиеля.
Такое не могло продолжаться долго. Ночью прошла необходимая подготовка. С первыми утренними лучами солнца бойцы Абрама Узиели пустили на казармы Алленби свой первый снаряд. Он упал, не разорвавшись, собственно, иракцы и не поняли в тот момент, что их кто-то обстреливает. Евреи сделали второй и предпоследний выстрел. На этот раз мина взорвалась с оглушительным грохотом. По телефонным линиям был перехвачен их панический крик, обращенный в арабский штаб: «На помощь! Евреи сбросили на нас какую-то свою атомную бомбу!» (!)