Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре

Еще один тип аравийской чадры — «вуаль Мекки». Мастерят ее из легкого и красиво расшитого газа. Жестко накрахмаленная и ниспадающая с головы до пола, она придает женщине некую таинственность. Испокон веку такую чадру носят женщины Мекки; отсюда и ее название. В прошлом, вспоминали путешественники, некоторые из «вуалей Мекки», в которые облачались богатые и знатные женщины города, были богато расшиты серебряными нитями и жемчугом.

Кстати, традиция носить чадру пришла в Аравию из Месопотамии, от ассирийцев. Национальные костюмы арабов Аравии нисколько, к слову, не изменились со времен их далеких предков. Даже цвета и орнаменты одежд, мужских и женских, формы поясов и рисунки- метки на оружии остались такими же, как и много веков назад, четко указывающими на племенную принадлежность их владельцев.

Что касается музыкальных инструментов арабов Аравии, то, как и во времена седой старины, главные из них и сегодня — это все те же лютня (рабаба) и барабан (табл). Самыми же распространенными песенными композициями по-прежнему являются любовные (хаджайни) и походные (хадду); их еще называют военными. Песни аравийцев по тональности — заунывные и монотонные. Предания гласят, что ’Антара, один из столпов древнеаравийской поэзии, как-то сказал, попивая в таверне вино с друзьями, что песни арабов Аравии подобны жужжанию мух на рынках.

Болезни, лекарства и врачеватели прошлого. Уважением и почетом во все времена пользовались в племенах Аравии знахари. Арабы величали их словом «хаким», что значит «мудрый». Человека же сообразительного, хорошо разбиравшегося в людях, именовали словом «хатир». В переводе с арабского «хатир» значит «опасный». Однако в данном конкретном случае смысл этого слова — «проницательный». Иностранец, знающий арабский язык, услышав слово «хатир», сказанное в его адрес, не должен смущаться. Так арабы Аравии отзывались и отзываются о человеке умном, способном говорить аргументировано, акценты расставлять верно и выводы делать правильные. Иными словами, о том, с кем во время встреч и бесед «ухо надо держать востро».

Возвращаясь к разговору о болезнях и лекарях-врачевателях, следует отметить, что в прошлом многие коренные жители Аравии страдали заболеваниями печени, селезенки и желудка. Болезни, связанные с этими органами, называли просто и ясно: ал-кибд, к примеру, то есть печень; аррих — кишечные газы; тухал — селезенка.

Для обозначения снадобий, всех без исключения, к которым причисляли тогда и амулеты-обереги, и Коран, использовали слово «даваа», то есть «лекарство». Самым эффективным из них считали прижигание (кай). Редко кто из арабов Аравии, вспоминали бывавшие на полуострове врачи-европейцы, не имел на теле следов, оставленных этим «универсальным медикаментом Аравии прошлого».

Лучшее средство от постигшей человека тяжелой болезни, говорили бедуины, — это Коран. Когда бессильны и знахари, и лекарства, поможет только Коран. Священную книгу мусульман клали на грудь больному и произносили слова-заклинания, цитируя соответствующие айаты из Корана. Только так, полагали бедуины, и можно было изгнать шайтана из тела больного, «причину всех бед и несчастий, невзгод и болезней человека».

Практиковали «лечебные настойки», приготовленные на листах бумаги со стихами из Корана. Заказывали их у тех же знахарей. Тексты из Корана наносили на бумагу специальными чернилами, настоянными, в свою очередь, на растворе шафрана. Затем бумагу с изречениями из Священной книги опускали в ковш с водой с лепестками роз или других почитаемых арабами цветов и растений. Спустя сутки «настойку» процеживали, и полученное «снадобье» употребляли вовнутрь; три раза в день: утром, в полдень и на ночь (18). «Лечебные» письмена-заклинания с изречениями из Корана, случалось, просто разжевывали и проглатывали, запивая водой.

Чтобы избавиться от продолжительной болезни, несносно, порой, мучавшей и терзавшей человека, ему, по обычаю предков, «меняли» имя.

Универсальное средство лечения больных в старые времена в Аравии — это кровопускание. Занимались им, также как и прижиганием, стригуны-брадобреи, они же — «дантисты». На любом из рынков в городах-портах Прибрежной Аравии, по словам путешественников, можно было видеть мужчин, сидящих на корточках, с разложенными на циновках ножницами, бритвами и ножами разной величины, готовых к оказанию широкого спектра услуг: от бритья и стрижки до кровопускания, прижигания и удаления больных зубов (19).

К лучшим «лекарствам», дарованным людям природой, арабы Аравии относили мед, ссылались при этом на Коран (в суре «Пчелы» сказано, что «выходит из внутренностей пчел питье разного цвета, в котором лечение для людей») (20).

Европейцы, путешествовавшие по Аравии в начале XX столетия и гостившие в племенах Хиджаза, рассказывали, что если в арабской семье заболевал ребенок, то под подушку ему клали на ночь семь лепешек (цифра семь у арабов Аравии — счастливая), а наутро скармливали ими собак. Бытовало поверье, что вместе с этими лепешками собаки пожирали и тех злых духов, которые переселялись в них, будучи голодными, из тел мучимых ими детей.

Если человек заболевал, то, по разумению бедуинов, это был верный признак того, что в шатре его поселился шайтан со своими ратниками, злыми джиннами. И чтобы выпроводить их из жилища, у постели больного зажигали в курильнице благовония. В городах в этих целях чертили на стенах домов унаследованные от предков магические символы-заклинания. Так поступали, к примеру, в Йемене и в Омане.

Лечением больных детишек занимались знахарки-повитухи. Как правило, те, кто принимал их роды. При самих же родах, что интересно, аравитянки предпочитали пользоваться услугами повитух со «слабым зрением», памятуя о притче, гласящей, что «остроглазая» повитуха, невзлюбившая по какой-то причине роженицу, могла сглазить и рожденного ею ребенка (21).

На Бахрейне, писал американский миссионер С. Цвемер, где пулевые ранения лечили припарками, состоявшими в основном из фиников и тамаринда, существовал интересный обычай. Чтобы уберечь себя от таких ранений в будущем, мужчина, оправившись от болезни, надевал на шею амулет-оберег с вставленными в него кусочками свинцовой дроби, вынутой из его тела (22).

Калейдоскоп фактов. Жители доисламской Аравии, свидетельствуют известные арабские историки прошлого, поклонялись гробницам святых старцев, обладавших даром излечивать тяжелобольных. Старцам, говорили они, доступно видеть прошлое и будущее. Им открыта воля Божия, и поэтому они могут дать правильный совет. Надолго отлучаясь из дома, арабы складывали у гробниц святых старцев домашнюю утварь и запасы продуктов. Араб, отправлявшийся, к примеру, с торговым караваном на ярмарку, располагавшуюся вне границ земель его проживания, мог спокойно оставить у такой гробницы свернутый шатер, корзины с финиками, зерном и рисом, и по возвращении найти все в полной сохранности и неприкосновенности.

Аналогичная картина наблюдалась, кстати, и во времена раннего ислама. В отдельной комнате сокровищницы мечети Масджид ан-Наби, к примеру, где находится Гробница Пророка Мухаммада, состоятельные мединцы хранили свои сбережения и богатства. Из сочинений арабских историков и воспоминаний путешественников известно, что мечеть эту разграбили в свое время ваххабиты, захватившие Город Пророка.

Вот что сообщает об этом испанский путешественник Бадия-и- Леблих Доминго (1766–1818), посетивший в 1807 г. Мекку под видом одного из «потомков» славной династии Аббасидов (750-1258), «принца» Али-бея Аль Аббаси. По пути в Медину он повстречал караван, в котором были служители храма Масджид ан-Наби. Они, дескать, и поведали ему о том, что ваххабиты завладели несметными богатствами Храма, что цена одних только драгоценных камней и жемчуга, накопленных там, «не могла быть определена никакой, даже самой высокой суммой».

В Храме с Гробницей Пророка, скрытой от глаз паломников занавесом, пишет в своих путевых заметках знаменитый английский исследователь Аравии Ричард Бертон (в 1853 г. инкогнито посещал Мекку и Медину), он видел (через окно) висевшее на этом занавесе «дивное украшение». Арабы называли его «Созвездием жемчужин». А среди множества даров, оставленных там, приметил великолепные жемчужные четки.

Когда ваххабиты захватили Медину (1803), то их предводитель, вломившийся в Храм с Гробницей Пророка и заглянувший за занавес, воззреть на саму Гробницу не осмелился. Вместе с тем, сокровищницу Храма безжалостно разграбил. Именно тогда бесследно исчезли хранившиеся в ней бесценные драгоценности, в том числе и украшение «Созвездие жемчужин». Все их доставили в разное время в Медину — с почетными паломническими караванами — в качестве даров от владык и правителей стран и народов исламского мира. Священные чаши Храма (те из них, что сохранились, конечно), выкупил впоследствии (1815) у ваххабитов египетский генерал Туссун-паша, и с почетом возвратил на место.