"Аратта". Компиляция. Книги 1-7

– Где ж ему еще быть?

– И его ни в чем не обвиняют?

– Кто бы посмел его обвинить? – удивился старик, бросив подозрительный взгляд на молодого жреца.

Хаста, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, решил прекратить расспросы, отступил от жреца и вернулся к своим наблюдениям. Как бы пробраться в храм? Похоже, пройти через главные ворота не получится. Были и еще входы, но наверняка там тоже воины, а вот толпы, в которой можно укрыться, нет…

Донесшийся издалека глухой рокот, похожий на раскат грома, отвлек его от размышлений. Что такое, приближается гроза? Но утреннее небо было ясным…

Пронзительно прогудел рожок. Все сразу затихли. В тишине послышался глухой топот множества ног. Над головами показалась плывущая по воздуху золоченая крыша носилок, в каких обычно переносили священные реликвии и особо почитаемые изваяния. Увидев переносной шатер, стражники взбодрились и начали расталкивать толпу, делая широкий проход к воротам.

– Не напирай, не напирай! – грозно кричали они, выставляя перед собой древки копий.

Крыша переносного шатра подплывала все ближе. Хаста, сам не зная, что ему это даст, постарался пролезть в первые ряды и во все глаза смотрел на шествие.

Возглавляли его две высокие, прямые, как молодые сосны, девушки в белых одеяниях, с неподвижными и прекрасными лицами. То были служительницы храма, сопровождающие священные дары Исвархе и тех, кто желал их принести. Хаста хорошо знал этот обычай – девушки из знатных семей столицы до замужества служили в храме полгода или год. В это время у них отнималось имя и они становились воплощением одного из Святых Огней.

Та, что справа, Даана, то есть Вера, несла в руках яйцо – зародыш пока не родившегося мира, означающий будущее. Та, что слева, Асха-Истина, бережно несла свечу – память мира, означающую прошлое.

За ними двигались крытые носилки – настоящий высокий шатер, обильно расшитый золотыми и серебряными нитями, с плотно задернутыми занавесями.

«Вот бы туда забраться, – тут же подумал Хаста. – Но поди попробуй…»

Он поглядел на восьмерых крепких парней самого дикого вида – длинноволосых, раскрашенных, в рубахах без рукавов, – что несли шатер. Их суровые бородатые лица сами по себе наводили страх. Вдобавок, приближаясь к толпе, они грозно ворчали по-своему, словно собираясь загрызть любого, осмелившегося заступить им путь. «Похожи на вендов, но не венды», – отметил про себя Хаста и перенес внимание на возглавлявшего шествие жреца. Тот размеренно шагал между девушками, глядя перед собой, и нес в руках большую расписную глиняную миску, полную золотистого зерна.

Странный это был жрец – таких Хаста за свою жизнь еще не встречал. Из одежды на нем были только просторные темно-синие штаны, даже ноги были босые. На плечи и грудь спадали длинные волнистые полуседые волосы и борода. Все его сильное, жилистое тело густо покрывали замысловатые узоры. Черные и синие линии, вихри, водовороты, извивающиеся змеи как будто жили своей жизнью. Глядя на них, Хаста почувствовал, что у него начало рябить в глазах, и сообразил, что узоры не простые, а, несомненно, колдовские.

Время от времени раскрашенный жрец запускал в миску руку и размеренными взмахами бросал перед собой горсти зерна, весело скачущего во все стороны по плитам мостовой. За ним шли несколько длинноволосых юношей с торбами через плечо. Словно повинуясь раз и навсегда заведенному порядку, они по очереди приближались к седому жрецу и подсыпали зерно в пустеющую миску.

– Кажется, старикан выбрал неудачное место для посева, – пробормотал Хаста.

– Он желает всем изобилия и процветания, – назидательно приструнил его зольщик.

– Вряд ли из этого что-то процветет, – не спуская глаз с шествия, тихо произнес огнехранитель. – Хотя… Если Исвархе то будет угодно…

Он хлопнул старого знакомца по плечу:

– Спасибо, ты мне очень помог.

– Эй, эй! – услышал он за спиной, однако не повернулся, чтобы попрощаться.

«Ну же…» Хаста обшаривал взглядом широкие пояса толпившихся у храмовых ворот арьев. Не может быть, чтобы никто из них не принес солнцеликому золота… Всякому известно: «И простер он длань над одним, и благословил десяток – дающему щедро вернется сторицей».

А вот и он, щедрый даритель… Хаста удовлетворенно остановил взгляд на увесистом кожаном мешочке, свисавшем с пояса у богато одетого торговца, судя по одежде мехами. «Что ж, надеюсь, руки помнят…» Он начал протискиваться к дороге, не упуская из виду свой «ключ» от храмовых ворот.

«Вот сейчас…»

Он протиснулся чуть вперед торговца, аккурат за спину городскому стражнику, внимательно глядящему на дорогу.

– Эй, там, не наседать! – покрикивал тот, отодвигая древком копья самых ретивых зевак.

– Самое время, – прошептал Хаста, незаметно доставая маленький нож из острейшего обсидиана. А затем, будто оступившись, навалился на спину стражника.

– А ну пошел! – рявкнул тот, отпихивая его локтем.

Хаста, согнувшись, отлетел прямо на торговца. Одна его рука тут же схватила кошель и приподняла его, вторая умело чиркнула по шнуру.

– О, простите! – спеша исчезнуть с глаз долой, пробормотал Хаста.

– Глядите, идут!

Шествие приближалось. Седобородый, с осознанием важности своего дела, запускал ладонь в глубокую миску и щедро рассыпал жито перед богатыми носилками.

«Лишь бы теперь удалось… Да пребудет со мной Исварха в этом не совсем благопристойном, но столь нужном деле!»

Жрец из диких земель вновь запустил руку в миску, взмахнул ею – и в тот же миг Хаста повторил его движение. Золотые монеты из разрезанного кошеля со звоном покатились по плитам мостовой.

– Господь Солнце принял дары! Люди добрые, это все вам! – заорал Хаста.

И толпа множеством голосом подхватила его крик.

– Исварха принял дары!

Ошеломленный жрец остановился. Кустистые брови его вздыбились и сошлись на переносице. Перед ним, будто позабыв об остановившемся шествии, бушевала толпа, жаждущая заполучить истинные свидетельства щедрости Господа. Стража бросилась разгонять людской водоворот, впрочем не сильно усердствуя. Ведь только что каждый своими глазами видел, как обычное зерно обратилось в золото.

Но жреца, похоже, это чудо вовсе не порадовало. Он продолжал хмуриться, упрямо наклонив голову и сведя вместе указательные пальцы рук. И вдруг Хаста явственно услышал, как посреди синего небосвода, едва украшенного редкими облаками, пророкотал гром. По улице, вздымая полы одежды, пронесся порыв холодного ветра, и вдруг начало быстро темнеть. Небо над столицей прямо на глазах затягивалось тучами.

– Святое Солнце, это же облакопрогонник! – завороженно прошептал Хаста.

Слышать о таких чародеях ему доводилось, но вот наблюдать воочию – впервые. В другой раз он непременно остался бы поглядеть, чем все завершится. Однако сейчас для этого времени не было.