"Аратта". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
– Эй, ты заснул, что ли? – нетерпеливо окликнул мохнача глава жезлоносцев Джериш.
Тот что-то рыкнул в ответ.
– Он говорит, что размышляет, – перевел Варак. – Он должен хорошо все обдумать.
– Да что тут думать? – с досадой сказал Дакша. – У нас нет ни достаточных припасов, ни теплой одежды, и только боги знают, куда ушли стада.
Ширам кивнул. Он тоже понимал, что шататься по Змеиному Языку в поисках неведомо куда откочевавших животных – не лучший выход.
– Что мы еще можем сделать?
– Вернуться назад.
Лицо накха застыло.
– А что делать-то? –
Варак, обманутый спокойным лицом накха, подхватил:
– Господин, ну ведь бывает, что дичь уйдет! Это же звери… В прошлом году были, в этом нет… Может, следопыты плохо искали, давайте их снова отправим…
Рука накха взметнулась и кончиками пальцев хлестнула переводчика по лицу. Варак вскрикнул и ничком рухнул на землю.
– Может, тебя отправить в прошлый год, чтобы ты поискал там зверя? – вкрадчиво спросил Ширам.
Варак уткнулся носом в траву, не смея вздохнуть. Он не сомневался, что накх убьет его, если пожелает, и никто бы тут не стал его останавливать. Вокруг все затихли.
А мохнач Умги тем временем все обдумывал заданный ему вопрос и как раз добрался до его сердцевины. Надо узнать, где звери, тогда и ответ: догонять их или нет, будет ясен. Он закрыл глаза, пытаясь позвать духов зверей… Отклика почти не было. Стада очень далеко и продолжают уходить, за ними уходят хищники. Как быстро они идут, словно спасаются от чего-то! От чего? Вокруг не видать никакой угрозы. Ни на земле, ни в небе…
Мысленным взором Умги взглянул вниз и задохнулся от страха. Там, под землей, разевала пасть голодная тьма…
Седой мохнач шумно вздохнул, содрогнувшись всем телом.
«Правильно, бойтесь», – подумал Ширам, заметив его дрожь, и с отвращением опустил взгляд на раба-распорядителя. Из-за этого ничтожества торный путь к вершинам власти, только-только приоткрывшийся перед ним, оказался под угрозой. Он задумался, какое наказание, сопоставимое с огромной виной Варака, избрать – такое, чтобы запомнилось всем…
– Приятно посмотреть на суд справедливости! – раздался из толпы голос жреца. – Пусть кровь жалкого раба прольется росой на пламя твоего гнева, благородный накх! И ничего, что он единственный среди нас, кто владеет языком дикарей…
Ширам косо взглянул на огнехранителя.
– Бог решил сказать свое слово?
– Если ему дадут высказаться, он бы не возражал, – со смиренным видом подтвердил жрец.
Над толпой пролетели смешки. Ширам нахмурился.
– Хаста верно говорит, – важно поддержал жреца Аюр. – Мы, арии, ничего не делаем, пока не явил свою волю Господь Солнце.
– Твоя гадательная собака учуяла след ушедших зверей? – недоверчиво спросил Ширам.
– Не об ушедших зверях нам сейчас надо думать. Господь Солнце ясно говорит, что нам пришло время выбирать новую дорогу!
Жрец протянул перед собой глиняный горшок с угольками, в которых дремал негасимый Священный Огонь.
– Вечному Огню ведомо прошлое и грядущее.
Но чтобы он поделился запретным знанием со смертными, нужно накормить его влагой жизни…Варак, быстрее всех сообразив, чем это ему грозит, метнулся в сторону, собираясь нырнуть в траву, но был пойман, сбит с ног и прижат к земле древками копий.
– Приступайте, – чуть поразмыслив, согласился Ширам.
Хаста огляделся, выбирая место для жертвоприношения. Двое рабов из обоза уже тащили большой бронзовый поднос – Священный Огонь, рожденный в небе, не должен был касаться земли – и тяжелый расписной короб, полный удивительных вещей, склянок, порошков и зелий.
– Сено быстро прогорит, хватит всего на одно вопрошание, – заметил Хаста, проводя рукой над ворохом сухой травы. Толпа издала единый вздох изумления – над подносом заплясали синеватые огоньки…
Потянуло горьким дымом. Жрец снова провел над подносом ладонью, и дым из горького мгновенно стал приторно-сладким, пьянящим. Мамонты начали беспокойно топтаться, пытаясь хоть на шаг отойти от огненно-дымного круга.
– Приведите жертву!
Варак взвыл и принялся отчаянно вырываться. Упирающегося переводчика силком поволокли к костру.
– Ох уж эти простолюдины! – вздохнул стоящий рядом с царевичем Джериш. – Никакого достоинства. А ведь на него сейчас смотрит Господь Солнце!
– Земляные люди всегда так, – отмахнулся Аюр, впрочем увлеченно наблюдая за подготовкой к церемонии. – Вопят, будто их ничтожная жизнь что-то значит. Помню, когда море забрало моего старшего брата, началась смута и было много казней. Глупцы и бунтовщики нагло болтали, что небеса отвернулись от дома Ардвана, но, когда наступал их срок, все они вели себя так же позорно, как этот раб. Помнишь, Ширам?
– Помню, – сухо ответил тот. – Все, кроме ариев.
– Еще б тебе не помнить. Вы, накхи, любите резать глотки, – заметил Джериш. Телохранитель царевича отлично уловил презрение в его голосе.
– Чтобы уметь, любить необязательно, – холодно ответил он.
– Разве вам приходилось казнить и ариев? – удивился Аюр.
Но вместо накха ответил Джериш:
– Арии никогда не позволят грязным рукам палача прикоснуться к себе! Они сами приносят себя в жертву Исвархе, собственным клинком!
– Так это воины, – уточнил Аюр и спросил телохранителя с любопытством: – А как казнят в Накхаране?
Но Ширам не успел ответить. Приготовления к жертвоприношению были завершены.
– Огонь жаждет! – нараспев возгласил Хаста ритуальную фразу.
– Я готов! – объявил Аюр выступая вперед. – Я уже знаю, о чем спрошу Священный Огонь!
Как сын государя – живого бога ариев, – он с детства принимал участие в разнообразных ритуалах и разбирался в них не хуже любого жреца.
Мохначи, стоя возле своих мамонтов, молча смотрели на действо. Чужаки, похоже, задумали отдать своего соплеменника в дар огню? Что ж, их дело. Смерть и жизнь ходят рука об руку на Ползучих горах. Жизнь человека, жизнь зверя, жизнь мельчайшего гнуса стоят здесь одинаково много и одинаково мало. Но южане ничего этим не добьются. Их огненный бог тут слаб и бессилен. У Ползучих гор, от снежных равнин полночи до водопадов полудня, свои хозяева.