Арбалетчики князя Всеслава
Шрифт:
Васькин расхохотался от моего пояснения, но не слишком весело, поскольку и сам опасался примерно того же.
Пока мы перемывали кости руководству, город жил своей жизнью. В отличие от материкового предместья, финикийский Остров застроен в основном капитальными многоэтажками. Три этажа — обычное дело, но нередко встречались и четырёхэтажные дома. В верхних этажах располагалось жильё для многочисленной бедноты, в нижних — элитное для гадесского «среднего класса» или лавки крупных купцов, торгующих не ширпотребом, и клиенты там были всё больше с того же первого этажа, реже со второго. Праздношатающихся же на улицах финикийской части города обычно немного — народ это деловой и занятой, в отличие от всяких там греков с римлянами, взвалиающих все дела на рабов и мающихся от безделья. Сами же улицы для столь плотно застроенного города достаточно широки, и заторов на них практически не бывает.
— А, вот вы уже куда добрались! — окликнул нас задержавшийся у своего высокопоставленного
— Инициатива наказуема исполнением! — просветил я Хренио в отношении старой российской истины.
— Кажется, начальство что-то задумало, — отозвался тот.
— И не болтайте об этом! — оборвал нас босс, окончательно убедив нас в нашей догадливости.
Пока же оставшуюся часть дня мы могли позволить себе побездельничать. Ну, с точки зрения начальства. А лично я, если с точки зрения «почтенной» Криулы рассматривать, так и вовсе намеревался заняться весьма злокозненной деятельностью. Велия как раз собиралась выскользнуть из дому под предлогом посещения подружек — впрочем, вполне правдивым. Вне официальной версии оставались лишь некоторые подробности вроде той, где именно она собирается общаться с означенными подружками. Впрочем, и тут всё было надёжно залегендировано. Ну куда, спрашивается, тянет любых нормальных баб? На рынок, естественно, да не туда, где овощами всяческими торгуют, а туда, где тряпками, да побрякушками. Если не купить — так хотя бы поглазеть, да прицениться. А то, что именно сегодня, именно в это время и именно в этой части рынка околачиваюсь и я — ну разумеется же, чистая случайность, гы-гы!
Зато встреча наша, с учётом означенных обстоятельств, оказалась неизбежной, что нас как-то не расстроило. Подружки Велии со смехом встали так, чтобы хоть как-то прикрыть её от глаз сопровождавшей её Алтеи, а та героически отвлекалась на всё, на что только могла, дабы с чистой совестью «не заметить», как мои руки жадно ощупывают соблазнительные выпуклости её юной хозяйки, а главное — полное отсутствие возмущения самой хозяйки по этому поводу. Да и «бригадир» наш тоже старательно и с подчёркнутым вниманием пялился по сторонам, дабы не увидеть ненароком чего-нибудь лишнего прямо перед носом. Погуляли, поболтали. Девчата, кокетничая с нами, не забывали глазеть на ткани и безделушки, а затем выяснилась ещё одна вполне предсказуемая женская особенность — страсть ко всему мягкому и пушистому.
Мы как раз добрались до ряда, где торговали мелкой живностью, и пока мы с Васкесом прикалывались над ругающимся по-финикийски африканским попугаем, девки столпились стайкой возле прилавка с какими-то пушными зверьками. Я сперва подумал, не разглядев толком, что это какие-то местные соболя или куницы, и несколько удивился интересу юных дам к меху, совершенно ненужному в тёплом климате Гадеса. Но оказалось, что это обыкновенные хорьки, и нужны они вовсе не ради меха. Собственно, я и в деревне Астурды наблюдал в некоторых домах хорьков, которых там держали для защиты амбаров от мышей и крыс. Но Велия просветила меня, что с хорьками ещё и охотятся на кроликов. Собственно, это одна из главных причин того, что иберы не очень-то уважают слабый самодельный охотничий лук. Попасть-то из него в того же кролика куда легче, чем из пращи, но зачем, когда есть охотничьи хорьки? Вот для любителей охоты на кроликов они тут в основном и продавались. Недорого, как звери обычные, но сам факт… В деревне-то ихним приплодом как-то даром друг с другом делились, а тут целый бизнес развёрнут. Оказалось — не зря. Это ведь не простые хорьки, а специально выдрессированные на кроличью охоту. Купил, приучил к себе — и не беспокойся больше ни о чём, зверёк своё дело знает. То-то нам и везло с длинноухой добычей в первые дни после нашего попадания в этот мир — непуганые тут кролики! В смысле — людьми непуганые. Не самих людей они приучены бояться, а их охотничьих хорьков.
Попутно, раз уж зашла речь о кроликах, Велия пожаловалась на деда, размечтавшегося вдруг на старости лет тряхнуть стариной и поохотиться. И ладно бы на что-то стоящее — так нет же, на этих самых кроликов.
— С хорьками? — спросил я, вызвав этим невинным на мой взгляд вопросом взрыв хохота и у девчонок, и у Фуфлунса.
— С хорьками на кроликов охотятся простолюдины, а уважаемые люди держат для этой цели тартесских охотничьих котов, — просветили они меня, когда отсмеялись. И показали мне этих котов — вполне обычных с виду, разве только несколько крупнее наших обычных серых мурок, если рассматривать матёрых и раскормленных, да и окраса в основном того же. Цена же — до трёх десятков шекелей за лучших — повергла меня в ступор. Охренели, что ли?! За какого-то кошака запрашивать цену не самого плохого раба?!
Оказалось, что и тут я попал пальцем в небо. Кошки в этом мире куда дефицитнее, чем в нашем — по крайней мере, в нынешней доримской ещё Испании. А это, вдобавок, ещё и очень непростые мурки — вовсе не «какие-то», а самые настоящие тартесские коты, специально выведенная
охотничья порода. Во времена Тартесса только царь был вправе держать их, сколько захочет, вельможи — только определённое количество, зависящее от их ранга, а простолюдинам они были запрещены вообще. Теперь уже не тартесские времена, и с этими ограничениями стало свободнее, но хорошие охотничьи коты по прежнему редки и дороги, далеко не всякому по кошельку. Прикинув хрен к носу, я сообразил, что в ещё не лишившейся своих лесов и не опустыненной Испании охота на кроликов с котами — естественная, более компактная применительно к местности, замена классической охоте на антилоп, косуль или тех же ланей с гепардами. Примитивнее, но престижному гепарду на склонах и среди зарослей не развернуться, а азарт получается примерно тот же. Велия полностью подтвердила мой вывод — ей уже доводилось бывать на паре таких охот, и она заверила меня, что это увлекательнейшее занятие. Того же мнения были и её подружки, страшно завидовавшие ей в том, что это именно её дед задумал поразвлечься, а не их вечно занятые скучной торговой рутиной родственники. В том, что «досточтимый» прихватит в развлекательную поездку и родню, ни одна из них не сомневалась, и только сама Велия как-то не слишком радовалась.— Во-первых, это ещё нескоро, — тихонько пояснила она мне, — У дедушки тоже много дел, которые он должен сперва уладить. А во-вторых, он хочет выехать куда-то подальше, где кролики непуганые, и нас туда брать не хочет. Говорит — опасно, а с нами и так всё время что-то случается, и лучше уж нам оставаться в тихом и спокойном городе.
Мы с Васькиным многозначительно переглянулись — стал понятнее смысл полученного нами приказа. Что ж, поохотимся — ага, на кроликов, гы-гы!
Приличия не позволяли девчатам отлучаться из дому очень уж надолго, а они уже и так с нами задержались. Но спрямить путь в элитный квартал можно было только через через относительно неблагополучные кварталы бедноты, и Фуфлунс сообразил, что это прекрасный повод проводить их. Местная гопота, конечно, и так знала всю городскую элиту и едва ли осмелилась бы наживать себе неприятности, но подружки Велии весело защебетали, что район в самом деле опасный, и порядочным девушкам ну никак нельзя появляться там одним. Естественно, мы тут же набились в сопровождение.
Как мы и ожидали, народу на полутёмных улочках между громадами многоэтажек было немного — в основном только мастеровые работали в своих мастерских, да мелкие торговцы зазывали редких прохожих в свои лавки, но по сравнению с элитным кварталом место выглядело мрачным. Шантрапа же встретилась нам лишь разок мельком и тут же ретировалась с глаз долой. Правда, и патруль городской стражи встретился нам на этих улочках только один раз, так что участь какого-нибудь беззащитного прохожего из малозначимой в городе мелюзги вполне могла бы оказаться и незавидной — каменные джунгли и в этом мире остаются таковыми. Спасибо хоть, сильная наркота в древности распространена не столь широко, и нет нужды опасаться мучимых наркотической ломкой и способных оттого на всё ради очередной дозы отморозков…
Потом пошли кварталы посолиднее — там уже и улицы были пошире, да посветлее, и дома выглядели получше, и публика пореспектабельнее.
Встретились, правда, разок подгулявшие вояки, чего-то меж собой не поделившие, но тоже из солидных наёмников, не отребья. Завидев нас, расступились со всей возможной учтивостью, не заставив нас даже демонстрировать рукояти мечей, и лишь за нашими спинами снова возобновили свою перепалку. Чаще встречались здесь и патрули, нёсшие свою службу не в пример ревностнее — если бы не элитный вид наших спутниц, да не знакомство, хоть и «шапочное» их начальства с нашим давно уже имевшим гадесское гражданство «бригадиром», то наверняка прицепились бы и к нашим полускрытым под плащами мечам.
Тут, выбрав момент, когда на улице оказалось побольше прохожих из местных добропорядочных граждан, Велия «заинтересовалась» выложенными на одном из прилавков тканями, да ещё и меня пальчиком подманила и принялась растолковывать мне особенности элитных тряпок, в которых я, как она прекрасно знала, ровным счётом ни бельмеса не соображал. Я не сразу понял, что ей требуется на самом деле, и ей пришлось прозрачно намекнуть, задев меня сперва плечиком, затем бедром, и уж тогда я, въехав, пообжимался с ней всласть на глазах у солидной публики, которая характерно зашушукалась, пальцами не тыкая, но косясь весьма выразительно. Городской обыватель всюду одинаков, и можно было не сомневаться, что вскоре свежая сплетня облетит большую часть квартала.
Наконец показался и элитный район, застроенный утопавшими в садах особняками. Тут по улицам никто особо не шатался, да и патрулировались они постоянно.
Встретилась нам только одетая в броское и вызывающее пурпурное платье редкая в этих краях эффектная блондинка в сопровождении трёх молодых служанок. Это была известная в городе греческая гетера, среди поклонников которой числилась, если и не половина, то добрая треть членов городского Совета, и сплетни о том, кто из них её текущий любовник, составляли солидную часть городских новостей. Естественно, наши спутницы и босс её хорошо знали.