Арби

На краю аула, на зелёном ковре травы, наши путники увидели большую ватагу ребят. Они играли… да нет же, отчаянно дрались. Арби с Ванюшкой заметили, как один мальчишка нащупал камень на земле и замахнулся. У его противника шапка сползла на самые глаза. Ещё бы, этого били сразу двое. Внезапно шапка слетела, открылось красное лицо, бритая голова.

— Бексолта! — завопил Арби и ринулся на защиту. Он повалил одного мальчишку, на второго набросился Ванюшка.

Бексолта недоуменно огляделся. Он не понял, отчего прекратился град сыпавшихся на него ударов, но решил воспользоваться нежданной помощью и стал колошматить мальчишку, которого держал Ванюшка.

Всё произошло так быстро, что дядя Фёдор не сразу опомнился.

— Прекратите, прекратите! — закричал он, когда понял, что драка идёт всерьёз.

Ребята, как по команде, перестали драться, все, кроме Ванюшки и Арби. Для мальчишек аула незнакомое слово прозвучало резко и устрашающе. Они растерянно глазели на незнакомцев, вмешавшихся в драку, и готовы были кинуться врассыпную. Дядя Фёдор осуждающе посмотрел на Ванюшку, и тот отпустил своего противника. Только Арби всё ещё сидел на спине мальчишки, хватавшего камень.

— Арби! — прикрикнул дядя Фёдор.

И тут же прозвучал отчаянный мальчишеский вопль:

— Арби! Арби!

Бексолта кинулся обнимать своего друга.

Ребята разделились на два лагеря. Друзья Бексолты окружили гостей, остальные отошли подальше и завистливо наблюдали.

— Вот он — мой друг, — говорил Арби, не выпуская руку Бексолты. — А это вот мои друзья… Мы будем у вас жить.

Бексолта от радости даже не нашёлся что ответить. Но зато обернулся к своим врагам и торжествующе крикнул:

— Теперь посмотрим, кто кого!

Нет больше кровных врагов

Дядя Фёдор собирался провести в ауле самое большее неделю. Горный воздух оказался для него, ещё не залечившего своих ран, по-настоящему животворным. Головные боли, которые в последнее время не проходили, заметно утихли с первого же дня.

Он старался хоть чем-нибудь отблагодарить хозяев за гостеприимство и каждый день находил себе работу в доме и во дворе. Да и вообще этот человек не умел сидеть сложа руки.

Как-то утром Хамид увидел, что Фёдор, поднявшийся раньше всех, обтачивает под навесом новые спицы для колёс арбы. Некоторые спицы давно уже следовало сменить, Хамид и сам об этом подумывал, да руки не доходили. Когда Хамид сказал, что собирается в лес по дрова, Фёдор обрадовался.

Серая лошадёнка шагала не спеша. За аулом дядя Фёдор прислушался, оглянулся и, смеясь, сказал Хамиду:

— Ведь обо всём пронюхают. Идут, чертенята, следом.

Хамид остановил лошадь:

— Ладно, пускай погуляют в лесу. — И он наугад помахал рукой.

Ребята вынырнули из-за кустов, догнали арбу и очень довольные взобрались на неё.

До леса было недалеко. На поляне у родника Хамид остановился. Ребята отправились бродить по лесу, а Фёдор и Хамид начали валить деревья, выбирая засохшие. Работал Фёдор быстро и ловко. Щепки летели во все стороны, дерево клонилось и с нарастающим треском и шумом валилось набок, а Фёдор умело принимался очищать его от веток.

Заметив, что Хамид с интересом наблюдает за ним, Фёдор засмеялся:

— Удивляешься, что знаю эту работу? В Сибири научился. Лесорубом я там был. За агитацию против царя сослали…

Высоко поднявшееся солнце осветило до краёв нагруженную арбу. Ребята ещё не вернулись.

— Пройдусь и я немного, — сказал дядя Фёдор.

Ноги ступали будто по войлоку, такой густой была лесная трава. Осторожно пробирался Фёдор вперёд, охваченный охотничьим азартом, как это бывает почти с каждым, кто с ружьём входит в лес.

Пройдя порядочное расстояние, он вдруг заметил на земле куропатку, вытащил из кармана наган, прицелился… и опустил руку. Нужно беречь каждый патрон, их и так немного.

Вернувшись на поляну, он увидел возле Хамида четверых горцев. Они поздоровались и попросили рассказать, что творится в России.

— Позавчера ночью, когда вы собирались у Ибрагима, мы не смогли прийти. Нам кое-что передали, но хотелось бы от тебя услышать.

Фёдор стал охотно рассказывать, как в России решили раздать крестьянам землю, как большевики восстанавливают разрушенное хозяйство. Он говорил медленно, перемешивая русские и чеченские слова.

— До нас тут про генералов доходят слухи…

— Появляются разные смутьяны, верно. Некоторые из них хотят установить на Кавказе свою власть. Но куда им против народа.

— Говорят, казаки за них…

— Только не все. Кто гнёт спину за кусок хлеба, за ними не пойдёт. Богатеи разве. Ну, а слепым скоро откроют глаза.

— Мы ещё хотим спросить… Почему русские враждуют с нами, чеченцами?

Фёдор отрицательно покачал головой.

— Неправда это. Что нам с вами делить? Вот, к примеру, я — русский рабочий, вы живёте в ауле — крестьяне. Ты на земле трудишься, для меня хлеб выращиваешь, я тебе разные нужные в хозяйстве инструменты присылаю. Ну чего нам враждовать?

Один из горцев — это был Маммид — подумал и ответил:

— Вроде бы нечего.

— В том-то и дело! — горячо подхватил Фёдор. — Но нам нужен настоящий союз, чтобы всем было хорошо. А некоторые боятся такого союза. Кто мешает нам стать братьями? Вы не думали?

Ребята уже вернулись и тихонько уселись на краю поляны, прислушиваясь к разговору взрослых. Арби узнал Маммида и Папаша, поглядывал на них с беспокойством.

Вдруг дядя Фёдор спросил:

— Вы этого мальчика знаете?

Все посмотрели на Арби.

— Он ведь из вашего аула.

— Это сын бедняги Махмуда, — сказал Хамид.

— Правда? Большой вырос, — удивился Папаш.

— Вот он вам сейчас ответит, — сказал Фёдор. — Арби, расскажи эту историю с твоим бывшим хозяином…

Арби придвинулся ближе и уже привычными словами стал рассказывать, как он шёл по улице, как его заметил Супани, как тому помогли «друзья», которые потом оказались убийцами. Особенно подробно он припомнил разговор на дороге у трупа Супани. Только имени Беки мальчик не упомянул ни разу.