Ардагаст и Братство Тьмы

Три века назад сарматы разграбили святыню, перебили её защитников, разломали котёл. С тех пор не приносилось здесь торжественных жертв, ибо не было великих царей, достойных их принести. Сарматские цари не владели Колаксаевыми дарами, у венедов же царей вовсе не было. Лишь уцелевшие жрецы племени авхатов тайно совершали тут свои обряды. Властимир, великий старейшина полян, хотел возродить царство сколотов, но пал вместе с сыновьями под мечами росов. Его внук Ардагаст овладел лишь одним из даров.

Царица повернула коней, чтобы подъехать к юго-восточному входу в святилище. И тут навстречу ей выехали две всадницы на чёрных конях в серебряной сбруе. В одной Добряна сразу узнала Саузард. Вторая, с таким же ястребиным носом и чёрными волосами, но роскошнее одетая, в чёрном кафтане с золотыми бляшками и золотом венце, была Саузарин.

— Куда, глупая венедка? — голосом, полным презрения, проговорила старшая всадница. — Мы с дочерью стережём Святые Пути от таких, как ты. Вы, лесовики, недостойны приносить тут жертвы.

— Да-да, я теперь тоже хранительница Экзампея. Так велела Морана-Артимпаса! — с торжеством взглянула на Добряну Саузард.

— Я иду не для жертвоприношений, а говорить со жрецами-авхатами. Они ведь сюда ходят без вашего позволения? И не вы одни стережёте святилище, — с достоинством ответила северянка.

— Ты о своём тесте с его братцем и об их отце, старом дураке Властимире? — ухмыльнулась Саузарин. — Их тут нет. Видно, Гойтосир и Ортагн снова нашли с кем воевать.

— Собралась к жрецам? Неужели сделалась мудрой волхвиней? — издевалась, поигрывая плетью, Саузард. — Небось все семь степеней посвящения прошла? Так нечего лезть в солнечный проход, хоть ты и жена Солнца-Царя! Иди-ка в проход Ваю, через семь врат!

— Глумишься, нежить? Прочь с дороги! — схватился за меч один из дружинников.

В руках чёрных всадниц вспыхнули мертвенным белым светом два клинка. Добряна знаком остановила своих возмущённых воинов и тихо произнесла:

— Я пойду путём Вия.

Она встала с саней и пошла пешком вдоль вала, а вслед ей нёсся зловещий голос Саузард:

— Иди, иди! Семь раз сгореть можешь, а не сгоришь — увидишь Самого...

Царица медленно подошла к северо-западному проходу. Внезапно перед самым её лицом между концами двух первых валов возникла стена из серебристого, струящегося с зеркальным блеском металла. Ртуть, металл Меркурия-Велеса, вспомнила она. А всего семь металлов, семь светил, семь небесных врат, через которые проходит праведная душа на пути в небесное Царство Солнца. Об этом Добряне рассказывал добродушный мудрец Стратоник в Пантикапее. Ведь она не знает ни одного заклятия, открывающего врата! Расступится ли перед ней хотя бы эта стена из ядовитой ртути? А если злой колдун вызубрит все нужные заклятия, он что, пройдёт до самого Царства Солнца?

Добряна вынула из-под шубки золотой оберег со змееногой богиней и зашептала:

— Лада-матушка, всему миру владычица, заступница, богов родительница! Не за себя молю — за мужа и детей, за всё царство росов: открой мне путь через семь врат. Не дай свершиться злому делу, не дай Чернобожьим слугам погасить земное Солнце!

И она увидела, как сквозь серебристую преграду (металл это или особый свет?) проступил лик женщины средних лет в высоком кокошнике, с большими, ласковыми и слегка грустными глазами. Взгляд их манил, ободрял, избавлял от страха. Царица шагнула вперёд — и стена ртути расступилась, а потом пропала. Но между следующей парой валов уже выросла другая — из жарко пылающей красной меди. Это было ещё страшнее. Не морок ведь — вон снег тает. Превратиться в обугленный труп? Но добрый лик выглядывал из красного пекла ещё явственнее. Ведь это врата её, Лады-Венеры! Ну, смелее, царица! Ларишка бы наверняка не отступила. Шаг вперёд, прямо в невыносимый жар — и вот уже нет медной стены.

А впереди серая, холодная, непроницаемая стена железа, по краям раскалённого добела, как в кузнице. Потом были стены из тусклого олова, спокойно сияющего серебра, нестерпимо горящего расплавленного золота, угрюмого мертвенного свинца. Марс-Ярила, Юпитер-Перун (или Род, волхвы спорят), Месяц-Велес, Солнце-Даждьбог, Сатурн-Чернобог. И всякий раз сквозь металл проглядывал знакомый лик той, что всем была матерью или женой. Легко ли это — быть Матерью Богов, всех, злых и добрых? Не давать им и их избранникам в беспощадной борьбе погубить мир? Царствовать над людьми легче.

Но вот пала последняя стена. Проход в главном валу, а за ним — курган. И тут перед северянкой восстало из-под земли самое страшное: уродливый чёрный карлик, приземистый, но могучий. Громадные мохнатые веки были опущены, но даже сквозь них леденил кровь смертоносный взгляд. Глухой, безжалостный голос пророкотал:

— Всё прошла? Хорошо. Мимо меня не пройдёшь.

Мощный холодный ветер ударил в лицо, повалил в снег. Чёрные остроголовые бесы с глумливым хохотом бросились поднимать вилами веки карлика. А от кургана две черноволосые всадницы кричали уже без всякой издёвки:

— Беги, дура, спасайся!

Бежать? А они всё что, следом? Куда — в землю росов? Ларишку бы на вас всех с махайрой! Или Ардагаста с Огненной Чашей... А сзади голоса дружинников: «Держись, царица!» Преодолевая холод, ветер, страх, Добряна встала. Прикрыла лицо от ветра вздувшимся, как парус, платком. И направила скифский оберег прямо в лицо карлику. В уже открывшиеся, вспыхнувшие мертвящим белёсым светом глаза ударил золотой луч. Карлик взревел, скорчился, пряча глаза от света, и провалился сквозь землю вместе с чертями. Скрылись и призрачные всадницы.

Пошатываясь, Добряна подошла к кургану. Вдруг насыпь расселась, и из неё вышел высокий старик в скифской одежде из белой шерсти. Из-под башлыка выглядывала белая жреческая повязка. Старик опирался на посох с золотым навершием — трезубцем с тремя птицами. Худощавое лицо было сурово и непреклонно. Призрак? Или волхв, владеющий разрыв-травой? Подземный выходец сказал гордо и величаво:

— Я Златослав, великий жрец авхатов. Знаю, кто ты, женщина, и не стал бы с тобой говорить, если бы Лада не провела тебя сюда путём Ваю. Чего ищешь ты в самом святом месте Скифии?

Добряна поклонилась в пояс жрецу:

— Ищу я помощи у вас, экзампейских жрецов. Фарзой нашёл себе лихого советника — чернокнижника Валента. Они сковали Ардагаста и Вышату, забрали Колаксаеву Чашу и теперь идут к Перун-острову, чтобы захватить Плуги Секиру. Вы когда-то хранили солнечные дары. Не дайте же ими завладеть Чернобожьим слугам! Спасите наше царство и мужа моего Ардагаста!

— Мы уже всё знаем. И обратим всю мощь наших чар на защиту Колаксаевых даров. Валент с Фарзоем сами не знают, куда сунулись. Но ради Ардагаста с Вышатой и вашего царства мы и пальцем не пошевелим. На них — проклятие богов и наше!