Ардан. Воины Восьми Королевств

— Это очень хорошо, — генерал Ондо довольно хмыкнул. — Тогда мы вскроем Марит, как орех.

Тармин не сказал главного. Был у него ещё один козырь, но он решил придержать его до самого конца — на крайний случай. Если вдруг, каким то чудесным образом, враг сумеет расправиться с восемью роканами, тогда Тармин принесёт себя в жертву, чтобы призвать разрушителя. Таковым было условие хозяина Гэргэрэта. Тармин очень надеялся, что ему не придётся идти на этот шаг, но ради повелителя Калдана, он готов был принести себя в жертву.

* * *

День прошёл, как в тумане. Для меня, по крайней мере. Нет, я, конечно, всё осознавал: что делал, что говорил, даже побывал на тренировке отважных рыцарей капитана Нохира и высказал своё одобрение относительно их подготовки. Но в мыслях я был рядом с Адари. И это приносило боль. Я не верил словам Талгаса, но не мог исключить возможность того, что он не лгал. Да и зачем ему лгать? Я не нашёл этому ни одной здравой причины. Но, по прежнему, не верил. И это разрывало меня изнутри на две половинки. Зи чувствовала моё состояние, но и я чувствовал её. Она, пусть и мысленно, ясно дала понять, что не собирается меня жалеть, за что я был ей безмерно благодарен. Да. Это моя боль, и только мне с ней разбираться.

Уже к вечеру, когда я рухнул от усталости в кровать, хотя никаких нагрузок в течение дня я себе не позволял, я провалился в сон с мыслями об Адари, надеясь вновь её увидеть. И моим надежды себя оправдали.

Я вновь сидел под ветвями дерева арайлен и наслаждался его тонким, приятным и в тоже время каким-то таинственным ароматом. Слабый ветер колыхал тёмные стебельки высокой травы, листва дерева ласково шелестела над головой. В небе сияла холодным светом россыпь ярких мерцающих звёзд. Здесь, в Райноре, они были даже ярче, чем в небе над Арданом. Адари пока не объявилась, но я знал, что она где-то рядом — наблюдает со стороны. Я откинулся назад и, прислонившись спиной к стволу арайлен, расслабился. Эх! Остаться бы тут навсегда.

— Это можно устроить, — прозвенел весёлый голос Адари позади меня.

Я обернулся и увидел её: как всегда прекрасную, при виде которой у меня дух захватывает. Смотришь, затаив дыхание, словно вдох или выдох могут развеять эту красоту.

— Не шутишь? — наконец спросил я, не переставая любоваться плавными изгибами её тела.

— Нет, — мягко произнесла она. — Только для тебя это чревато неприятными последствиями. Там, в настоящей жизни, твоё тело умрёт, а ты, как дух, будешь заключён в моих воспоминаниях. И получишь свободу только в том случае, если я умру. Ты готов пойти на такое?

— Не готов. Есть ещё незавершённые дела.

— Тогда будь осторожен в своих желаниях, — Адари ласково улыбнулась.

— А ты действительно решилась бы на такое, если бы я согласился?

Она хитро подмигнула мне и облизнула губы: — С пленённым тобой в своих воспоминаниях, я бы получила всю твою силу. Не скрою, соблазн был бы велик. Но моя цель — возродить Райнор. А без тебя это невозможно.

— Почему? Что во мне такого?

Адари приблизилась, села рядом со мной и, прислонив голову к моему плечу, прошептала: — Узнаешь, когда придёт время.

Сердце забилось чаще и готово было выпругнуть из груди. Почему она так чарующе действует на меня? Когда она рядом, я теряю голову и ничего не могу с собой поделать. Я приобнял её за плечо и, собравшись духом, решился спросить: — Это правда, Адари?

Она сразу поняла, о чём я и, кивнув, тихо прошептала: — Да, мой герой. Прости.

— Но почему?

— Потому что мы все свободны. Мы не вещь и не игрушка, чтобы кому-то принадлежать.

— Я никогда так о тебе не думал, — возразил я, удивишись её словам.

— Знаю. Но вести себя будешь по отношению ко мне именно так, как только проведёшь со мной первую ночь. Я не против этого, Райсэн, но я не имею права привязывать тебя к себе цепями.

— Разве я против?

— Зато, я против. Это всё иллюзии. Ни одно живое существо не может принадлежать другому по факту семейных уз, будь то муж, жена или ребёнок.

— Даже ребёнок?!

— Даже. Ты можешь считать, что сын или дочь принадлежат тебе, но это всё иллюзии. И их смерть тебе это докажет. Как что-то или кто-то может тебе принадлежать полностью, если со временем ты это потеряешь? А когда ты умрёшь, то потеряешь вообще всё.

Я никогда не думал об этом в таком ключе, поэтому было сложно понять и принять её слова.

— Тогда что же нам принадлежит?

— Возможность выбирать, — ответила она и улыбнулась. — И я выбираю отказать тебе. Прости.

— Но я не понимаю…

— Конечно не понимаешь. Тебя воспитали люди, а не дарканы или кадирры. Мы смотрим на жизнь иначе. Очень давно, до войны людей с Хаосом, вы тоже понимали эти простые истины, но лорд Гэргэрэт исказил вашу суть. Вы стали другими. Но с этим уже ничего не поделаешь. Остаётся лишь принять жизнь такой, какая она есть. Пойми, даже если мы сольёмся, станем на время одним целым, то я буду принадлежать тебе очень короткое время. Ты проведёшь его в радости и блаженстве, но потом придёт страдание. И это очень сильно может тебе помешать в выполнении своей миссии.

— Да плевать я хотел на миссию! — выпалил я. — Разве может быть для меня что-то важнее тебя?

— Видишь? Ты уже страдаешь.

Я промолчал, не найдя, что сказать в ответ. Но изнутри меня переполнял гнев.

— Я гораздо старше тебя, Райсэн. Я держала тебя на руках, когда ты ещё был младенцем. Ты действительно думаешь, что за всё это время у меня не было ни одного мужчины? И что я всё это время ждала только тебя? Наивное и глупое дитя.

Гнев сменился болью. Я поднялся, сделал несколько шагов и остановился. Не оборачиваясь, я спросил: — Так все твои слова, поцелуи, нежные прикосновения — были игрой?

— Прости, — коротко ответила она. — Так было нужно. Я повторю: моей главнй целью является возрождение Райнора. И я пойду на всё ради этого.

Я резко обернулся и посмотрел в её кроваво-красные глаза: — Даже на обман? Ты хоть понимаешь, что играла с моими чувствами? Ты ведь просто использовала меня!

Боль отступила, но и гнев растворился. Им на смену пришли безразличие и пустота.

— Да. Понимаю. И в тоже время, я была честна с тобой во всём, что тебе говорила. Да, были вещи, которые я тебе не рассказывала, но во всём остальном не было лжи.

— Знаешь, мне от этого не легче.

— Легче и не будет, пока ты не сможешь принять меня такой, какая я есть — влюблённую во Тьму. Я её дитя, воспитана ею. Для меня иначе быть не может, Райсэн.

Я тяжело вздохнул: — И что теперь мне делать?

— Возвращайся к своей принцессе. Она, как и ты, воспитана людьми. Вам легче будет найти взаимопонимание.

— Вот так просто?

— Может просто и не будет. Но я не привязана к тебе, Райсэн, и не хочу привязывать тебя к себе. Привязанности делают нас слабыми. Ты ведь видишь, во что я превратилась, будучи привязанной к брату? Марионетка Лайданы, — Адари горько усмехнулась. — Теперь ты всё знаешь, и не будешь мне доверять.