Арес - бог войны

– Ты говоришь на языке хисаан, чужак? – удивлённо спросил один из них, явный лидер. – Это ты спас нашу бывшую сестру Даги Огери?

– Я.

– Ты знаешь, что совершил преступление, чужак?

– С каких это пор спасение ЖИЗНИ стало преступлением? – парировал я.

Хисаан переглянулись.

– Странный хаэ, – сказал лидеру другой инопланетянин. – Странная планета. Они убивают друг друга, и в то же время спасают других.

– Где Даги Огери? – громко спросил лидер.

– Здесь, – сказал я. – Ты будешь с ней говорить?

– Будет, даже если не хочет! – Даги выскочила из-за спин связистов. – Ты думал, что если получил власть на планете, то можно делать всё, что заблагорассудится, Эктахан? Можно преследовать кого угодно и убивать кого захочется?

– Мы не можем жить в мире с хаэ, – огрызнулся лидер хисаан.

– Это ты так решил?

– Так решили наши предки, Даги, и не нам оспаривать их законы!

– Эктахан, ты давно выбросил свою детскую одежду? Пора бы наконец понять, что мы переросли древний закон мести… Или ты сам хочешь стать хаэ для других разумных?

Услышав это, я еле сдержался, чтобы не улыбнуться: наши беседы с Даги не пропали даром.

Эктахана аж передёрнуло.

– Ты дорого заплатишь за инакомыслие, – угрожающе произнёс он.

– Вот чего ты боишься – инакомыслия! – торжествующе пискнула Даги! – Слушайте его, хисаан! – теперь она обращалась к его спутникам. – Слушайте и вспоминайте, что нам завещали предки, которых так почитает Эктахан! "Однообразие мыслей – смерть разума". Так говорили наши предки!

– Верно, – хисаан одобрительно закивали остроухими головами. – Эктахан разгневан, а гнев – враг здравого смысла. Эктахан одумается.

"Он скорее себе пулю в лоб пустит, чем одумается, – мысленно усмехнулся я. – Да-а, я бы на месте Даги тоже сбежал от такого правителя".

– Послушай, Эктахан, – заговорил я, понимая, что спор между ним и Даги может длиться вечно. – Помнишь, я сказал, что мы ждали вас? Не хочешь узнать, почему?

– Хочу, – лидер хисаан немного успокоился.

– К нам заявились некие шанту. Безобразничают: взрывы устраивают, подкупают наших лидеров. Я даже слышал, будто люди стали исчезать. Мы с ними, к сожалению, в одиночку справиться не можем, потому и надеемся, что…

– Шанту? – Эктахан так близко подошёл к экрану, что я невольно сделал шажок назад. – Ты говоришь, шанту?..

И он, подняв лицо кверху …завыл. Я скорчил вопросительную мину и оглянулся на Даги. Откуда я знаю: может, хисаан так смеются. Или плачут. Даги, по крайней мере, ни разу не выла, и улыбается почти по-человечески.

– Шанту! – повторил Эктахан, перестав завывать. – Это они чуть не истребили наш род!.. Они угрожали вам, или вы приняли их добровольно?

– Они нам не угрожали, но у нас не было выбора, – ответил я.

– Тогда мы уничтожим вас вместе с ними.

– Эктахан, у нас есть один древний обычай, который называется законом гостеприимства. Если пришли не с войной – значит, принимаем.

– Плохой закон.

– Ну, дорогой мой, если бы мы ещё и этот закон не соблюдали… – тут я улыбнулся уже открыто.

– Все хаэ одинаковы, – в голосе Эктахана я уловил презрение. – Никаких договоров между нами! Вы будете уничтожены.

– Послушай, правитель, – я нахмурился. Теперь не до улыбок: этот парень не шутит. – Я уже говорил Даги, что такое поверхностное суждение недостойно разумного существа. Теперь я говорю это тебе. Ты готов убивать всех чужих только потому, что когда-то давно вас обидели какие-то негодяи. А ты не подумал, что чужие тоже что-то чувствуют, кого-то любят, создают прекрасное? Что они тоже способны испытывать радость и горе, боль и счастье?

– Ты говоришь, как наши предки, – тихо сказал Эктахан, не ждавший такой отповеди.

– Разве они не говорили, что каждая жизнь – ценность?.. Нет? Мы, люди Земли, заплатили и продолжаем платить за это знание слишком дорогой ценой.

Хисаан начали перешёптываться между собой: кажется, мнения у них разделились. А я с укором посмотрел на Даги. Рассказывая о своей родине, она уделила много времени истории, легендам и верованиям хисаан, но о недавних событиях упоминала исключительно вскользь. И только сейчас, немного побеседовав с их лидером, я сообразил: у них на планете далеко не всё в порядке.

– Я хочу говорить с вашими правителями, хаэ, – выдал Эктахан, посовещавшись со своим окружением. – Я раздвоился.

– Здесь представители нашей власти, – я посторонился, подпуская к камере Сашу Комарова и француженку Карин. – Они не знают языка хисаан, я буду переводить.

– Я готов говорить с ними, если Земля готова вступить с нами в союз против шанту, – сказал Эктахан, а я добросовестно перевёл.

– Мы не можем решать такие вопросы от имени всей Земли, – ответила Карин. – Не сердитесь, уважаемый. У нас есть встречное предложение. Вы официально заявляете о начале дипломатических отношений с Землёй, мы обмениваемся посольствами, а потом обо всём спокойно договоримся.

– Но вы уже договорились с презренными шанту!

– Мы, как самостоятельная планета, имеем право заключать договоры с кем угодно. Если между вами и шанту война, мы готовы предложить посредничество, – сказал Комаров.

– В переговорах? Мы можем говорить с вами, но не с ними.

– Знаете, уважаемый Эктахан, – Сашка усмехнулся. – Я тут немного пообщался с шанту, и вполне понимаю, откуда у вас такая ненависть к ним. Но и вы нас поймите: если хисаан и шанту начнут выяснять здесь отношения, наша цивилизация погибнет. А мы тоже хотим жить.

Эктахан, выслушав мой перевод, повернулся к сородичам.

– Эти хаэ могут быть нам полезны, – сказал он. – Пусть между нами будет ВРЕМЕННЫЙ мир.

Я перевёл это для людей, и краешком глаза заметил, с каким облегчением вздохнул Иотал.

– Согласны, – ответил ближайший к нему хисаан. – Я, Илан Иори, готов быть посланником на Земле.

– Даги Огери уже знает один земной язык и изучает другие, – я решил замолвить словечко за нашу подругу.

– Она будет советником посланника, – проговорил Эктахан. – Но пусть не надеется когда-нибудь вернуться. Она выбрала вас, пусть с вами и живёт.

– Я вернусь, Эктахан, – мрачно пообещала Даги.

– Ты опять хочешь расколоть наше общество?

– Мы с тобой потом поговорим. Наедине.

Хисаан отключили связь.

– Они согласны заключить с нами временный мир, – пробурчал я. – Если я что-то понимаю, нам оказана великая честь.

– Не иронизируйте, Виктор, – сказал Иотал, который не скрывал радости. – Вам действительно удалось то, чего до сих пор не удавалось никому – заключить с хисаан хоть какой-то договор.

– Я надеюсь, хисаан будут соблюдать его не так, как шанту? – Саша Комаров устало присел на край стола.