Аргумент весомей пули

Поручик кивнул.

– Договорились.

Я с обречённым вздохом принял у него стальное перо и сказал:

– Только это должно остаться между нами.

– Хотел попросить тебя о том же, – усмехнулся Чеслав.

Уже макнув перо в чернильницу, я ещё раз пробежался взглядом по тексту и уточнил:

– А точно надо проклятие упоминать? На кой? Это ведь я ту кровавую муху сотворил, Гай к ней никакого отношения не имел.

– Имел и самое непосредственное! – заявил в ответ поручик. – Пользуясь своим положением, он потребовал развеять сотворённый тобой аркан, а это прямое нарушение дуэльного кодекса!

Объяснение показалось логичным, так что я заверил записанные с моих слов показания и кинул перо обратно в чернильницу.

– А что с огненным шаром?

Поручик помахал листом, затем аккуратно сложил его вдвое раз и другой, а убрав в накладной карман форменной куртки, сказал:

– Не здесь же! На площадку пошли!

Там он с прежней лёгкостью сотворил и метнул в кучу валунов атакующее заклинание, и одним только наличием ядра столь стремительное наложение чар объяснить было никак нельзя.

– Понял? – с усмешкой спросил Чеслав и сотворил новый шар голубого пламени. – Контроль, сжатие, воспламенение, ограничение. Ускорение!

– Чёрта с два! – выругался я. – Ограничение и воспламенение гасят друг друга!

– Гляди! – потребовал тайнознатец и закрутил над воздетым к небу пальцем шар голубого пламени.

Сейчас он определённо не использовал отторжение, и форма огненного сгустка беспрестанно искажалась и вновь выправлялась под напором очередных порций небесной силы. Чеслав напитывал аркан энергией безо всякой спешки, а когда метнул его, тот расплескался вспышкой пламени ещё на подлёте к мишени. Полыхнуло знатно, но при этом обошлось без обычного хлопка.

– Равновесие и баланс, – с кислой миной объявил Сквозняк.

– Именно, – подтвердил поручик и создал очередной огненный шар столь же неспешно, только теперь закрутил вокруг него ещё и тончайшую плёнку отторжения, на создание которой у него ушли сущие крохи небесной силы.

На сей раз взрыв отозвался звоном в ушах, я мотнул головой и пробурчал:

– Забавно!

– Только учти – такой аркан рванёт при малейшем ударе. Даже через кусты не пролетит, – подсказал Чеслав. – А если усилишь отторжение… Ну ты в курсе.

Я кивнул.

– Удовлетворил я твоё любопытство?

– Всецело.

Поручик усмехнулся уголком рта, глянул на ученика школы Карающего смерча и погрозил ему пальцем.

– Равновесие, баланс и гармония! – объявил он и отправился восвояси.

Наблюдавший за нами издали Огнич подошёл и сказал:

– А нам ничего такого не объясняли.

Сквозняк отмахнулся.

– Да это все знают, вообще никакого секрета нет!

Фургонщик пожал плечами и вдруг расплылся в самодовольной улыбке.

– Гляди, Боярин! – Он вскинул руку и долбанул по мишени огненным ударом, только росчерк мигнул почему-то не оранжевым, а голубым. – Видел, да?

Воодушевление его было вполне объяснимо: вспышка вышла куда ярче прежних, да и дрогнул доспех заметно сильней.

– Эх, мне бы абрис подходящий подобрать! – мечтательно вздохнул Огнич.

– А в чём проблема? – удивился Сквозняк. – Купи нашей школы! Аспект у тебя более-менее подходящий. Можно даже не полную схему купить, а для начала взять описание прожига исходящего меридиана и формирования оправы.

Фургонщик засомневался, а я спросил:

– Оправа у вас на сколько узлов?

– На шесть. Для голубого огня тоже, поди, сгодится.

Огнич озадаченно хмыкнул.

– Ещё алхимия понадобится…

Слушать я его не стал и отошёл в сторонку. Попытался повторить трюк поручика и закрутить огненный шар, но тот моментально вытянулся в пламенное веретено, изогнулся и развеялся оранжевой вспышкой. Тогда я поставил во главу схемы приказ контроля и взялся не просто тянуть в себя небесную силу и вкладывать её в жгучий сгусток, но и воздействовать на него при этом, не позволяя перебороть сжатие и разметаться.

Взмок, но справился, а вот покрыть шар тонкой плёнкой отторжения так и не сумел – сколько ни пыжился, всякий раз её разрывало и сдирало.

– Тут от внутреннего равновесия играть нужно, – подсказал Сквозняк.

– Да я его достиг так-то!

– Я тоже. Только нет предела совершенству!

Беззвучно чертыхнувшись, я поскрёб левую щёку, отошёл в сторонку и уселся на разогретый солнцем валун. Смежил веки, погрузился в медитацию. Вроде как даже то самое состояние гармонии уловил, сосредоточился на нём в попытке выпростать сознание за пределы тела и – никак, будто соринка в глаз попала.

Только не соринка, конечно же – нет. Это несбалансированность абриса сказалась. Вроде бы подогнал друг под друга левую и правые части, но именно что – вроде бы. Если уж глаза до сих пор так цветом и не сравнялись, о каком балансе тут говорить?

Я перебрал в памяти описание всех виденных в подвале приюта схем и остановился на одном из подходящих упражнений. Пусть оранжевая энергия и пережигалась в чёрную непосредственно в ядре, но всё же втянул в себя небесную силу и принялся гонять её не только по оправе, но и по кругу сцепленных рук. Так до самого ужина и провозился, время от времени отвлекаясь на отработку своей старой схемы огненного шара – пусть аркан и получался излишне сложным, зато равных ему по убойной мощи у меня попросту не было.

Уже перед самым отбоем припёрся урядник Седмень, он собрал всех новобранцев и взялся втолковывать нам всяческие служебные премудрости, но у меня слипались глаза, и я больше клевал носом, нежели прислушивался к его словам. Едва дотерпел до разрешения разойтись, сразу ушёл в барак и завалился на тюфяк.

Спать!

Разбудили меня, выплеснув на голову ведро воды. Нет, так-то всего от души окатили, просто тело прикрыло накинутое сверху одеяло.

В Гнилом доме всякое случалось, среагировал я, ещё даже толком не проснувшись: подскочил с койки и полоснул ампутационным ножом отпрянувшую назад тень.

Жалобно звякнул подставленный под удар жестяной бок ведра, а достать Края вторым замахом помешал резкий окрик Хомута:

– Хватит!

Я проморгался и зло прошипел:

– Совсем охренели?!

Обливший меня каторжанин бросил в ответ:

– Да это ты, молодой, в край оборзел!

Неожиданная побудка коснулась не меня одного, остальные пластуны уже тянулись на выход, лишь Сквозняк ещё отфыркивался и вытирал мокрые волосы.

– Собирайся! – прорычал Край, ставя на пол поцарапанное ведро.