Аргументы совести

— Я желаю вам счастливого пути, — сказал литианин, — куда бы вам ни пришлось лететь. Я желаю также, чтобы ваш путь привел вас когда-нибудь снова на эту планету. Я принес тебе дар, который я приготовил для тебя, если сейчас подходящий для этого момент.

Кливер выпрямился и подозрительно рассматривал литианина. Так как он не понимал его слова, он не мог ни к чему придраться — он лишь стоял и буквально излучал неприязнь.

— Спасибо, — сказал Руиз-Санчес. Это дитя Дьявола делало его несчастным, мучительно обвиняло в неправоте. Как мог Чтекса догадаться?

Литианин протягивал ему запечатанную сверху маленькую вазу, с двумя едва оттопыривающимися ручками. Она была изготовлена из сверкающего фарфора, под эмалью все еще не затих формировавший вазу огонь — ваза переливалась, приходила в движение от длинных колеблющихся фестонов и радужных завитков, а ее форма заставила бы любого древнегреческого горшечника со стыдом отречься от своего ремесла. Она была так прекрасна, что было невозможно найти ей практическое применение. Конечно невозможно было сложить в нее недоеденную пищу и поставить в холодильник. Кроме того она заняла бы там слишком много места.

— Это мой дар, — сказал Чтекса. — Это самый лучший контейнер который можно найти в Ксоредешч Гтоне, материал из которого он изготовлен содержит включения всех найденных на Литии элементов, даже железа и при этом, как видишь, он показывает цвета любого оттенка эмоции или мысли. На Земле он много расскажет землянам о Литии.

Мы не сможем подвергнуть ее анализу, — сказал Руиз-Санчес. Она слишком совершенна, чтобы разбить ее, слишком совершенна даже чтобы открыть ее.

— Как, но мы хотим, чтобы вы открыли ее, — сказал Чтекса. — Потому что она содержит наш другой дар.

— Другой дар?

— Да, более важный. Оплодотворенное живое яйцо нашего вида. Возьми его с собой. К тому времени как ты достигнешь Земли, дитя будет готово вылупиться и сможет вырасти в твоем странном и замечательном мире. Этот контейнер это подарок от нас всех, но дитя внутри — от меня, потому что это мой ребенок.

Руиз-Санчес дрожащими руками взял вазу, как будто ожидая, что она взорвется. Покоренный огонь содрогался в его руках.

— До свидания, — сказал Чтекса. Он повернулся и ушел прочь, к тропинке. Прикрывая глаза от солнца, Кливер смотрел ему вслед.

— Ну и что из этого? — сказал физик. Лучшим подарком для тебя было бы если бы эта Гадюка вручила на блюде свою голову. А так, это оказался лишь горшок.

Руиз-Санчес не ответил. Он не мог говорить даже с самим собой. Он повернулся и, крепко придерживая вазу под мышкой, начал карабкаться вверх к шлюзу. Он еще поднимался, когда над ним быстро пролетела тень — стрела крана погрузила в грузовой отсек корабля последнюю корзину Кливера.

Он стоял в шлюзе и прислушивался к усиливающемуся завыванию судовых генераторов. Из дверей ему под ноги упал луч света, отбрасывая на палубу тень. Через мгновение все закрыла вторая тень — тень Кливера. Потом свет померк стало темно.

Дверь шлюза захлопнулась.