Архангел

Губы между ног. Язык там же. И клитор вот-вот угодит в его рот. Я вцепилась пальцами в сидение стула. Случился выброс, и я едва слышно застонала. Уоррен подтянул меня еще ближе к себе, и теперь я уже почти лежала на стуле, а не сидела. Desima Уоррен или нет, но с мужем у меня такой феерии чувств от кунилингуса не было. Я начала стонать в голос (чего тоже раньше не было). Я же тихая. Тихая я! А Уоррен продолжал бесстыдно меня вкушать. Захотелось прикоснуться к нему, погладить по волосам. Ему нравится, когда его гладят? Я ведь не знаю. Ничего о нем не знаю. Протянула руку и коснулась его волос. Он втянул в рот мой клитор, и я сжала пальцы, блуждающие в его волосах. Он меня куснул, и я отпустила его волосы. Его ладони начали поглаживать мои бедра, губы устремились вверх. Лобок, живот, грудь, соски. Я знала эти места в своем теле, но то, как он к ним прикасался, вызывало дрожь и трепет. Как будто я чистый белый холст, на котором он кистью рисует мое наслаждение. Краска растекается, и ровные линии становятся шире, заползая за границы дозволенного и стирая грани у моих представлений о любви. «Рассвет». Какое точное слово подобрал мой отец. Это мой рассвет среди вечных снегов и льда, покрывающих толстым слоем мир моих фантазий и желаний. Это разводы красной краски на белоснежном полотне моей идеальной и лишенной эмоций жизни. И чем выше будет подниматься солнце из-за горизонта, чем больше Уоррен будет окунать кисть в красную краску, тем быстрее растает снег и треснет корка изо льда. Снежная Королева с глазами цвета литых медных дисков. Это я создала этот лед и снега, я спрятала за белой краской свою жизнь. Потому что, когда холодно и светло, ты всегда знаешь, чего тебе ждать и куда идти. Ты просто не позволяешь себе замерзнуть и идешь дальше. На белом фоне прекрасно видно, что хорошо, а что плохо. На белом видно, насколько грязным ты стал в пути.

– Поцелуй меня, – нежно прошептал Уоррен мне в губы.

«Полли, кто учил тебя целоваться?» – смеялся мой бывший муж на третьем свидании. «Это ужасно! Только не обижайся!» Говорила же, что он козел. И за него я вышла замуж.

– Нет, – ответила я.

Уоррен нахмурился и отстранился.

– Что значит «нет»? – произнес раздраженно.

– Мы ведь с тобой в любовь играем? – я искренне ему улыбнулась. – У тебя хорошо получается меня целовать. Мне нравится, как ты это делаешь.

– Значит, мы играем в любовь, да? – его лицо изменилось до неузнаваемости.

Он превратился в мужчину без эмоций. В того, кому все равно, что происходит. Я поджала губы.

– Как можно любить того, кого ты не знаешь? – произнесла тихо.

– Любовь – безусловна, Полли. Это разлюбить можно по каким-то причинам.

– Значит, ты меня любишь?

– Да. Я тебя люблю. И занимаюсь с тобой любовью. Безусловной. А для тебя это, судя по всему, только игра.

– У вас, хранителей, всегда все так просто! – улыбнулась я. – Сейчас люблю, а через пять минут ненавижу! А потом снова люблю, и опять ненавижу!

– Ты тоже хранитель, – ответил он.

– Я архангел, – склонила голову на бок.

– Ты моя Aisori, – нашелся он. – Сидишь передо мной в непристойной позе и получаешь удовольствие от процесса! Так что хорош заливать, Полли! Целуй, давай! – повысил тон он.

На лице появились эмоции. Злость, нетерпение, настороженность и… обида.

– Я плохо целуюсь, – ответила откровенно. – Отвратительно, если честно. Ты уже оценил мои умения. И тебя они не впечатлили.

– Может, я с выводами поспешил? – он вопросительно изогнул бровь.

Мне стало смешно. Я обвила руками его шею, притянула к себе и поцеловала. Чмокнула в сомкнутые губы.

– Еще раз давай, – пробурчал он.

Я снова чмокнула его. На этот раз не так сильно прижимаясь губами.

– Еще, – едва заметно, улыбнулся он.

Опять чмокнула.

– А по-взрослому? – он едва не засмеялся.

Я прижалась к нему губами, раскрыла их и нежно погрузила язык. Я старалась, но он не ответил на мой поцелуй. Отстранилась.

– Еще раз, – прошептал тихо.

Я снова поцеловала его с языком.

– Еще.

И опять.

– Расслабься и повтори, – попросил он.

– Я расслаблена, – прошептала тихо.

– Слушай, что говорю. Расслабься и повтори.

Я расслабилась и повторила.

– Ты зажата, – ответил он. – Расслабляйся. Я тебя не укушу, обещаю, – он улыбнулся.

– Лучше признай, что я плохо целуюсь, и тогда мы сможем продолжить.

– Полли, не бывает плохих учеников. Бывают дерьмовые учителя, – он опустил ладонь и окунул пальцы в… …меня. – Целуй!

Учитывая, что от движений его пальцев по моим складкам мне хотелось стонать, а не целовать Уоррена, миссия была под угрозой.

– Целу-у-уй! – повторил Уоррен.

Я наклонилась и начала его целовать. Он ввел в меня один палец. Накрыло его выбросом. Моя голова поплыла. Я касалась его губами и ласкала языком. И не задумывалась над тем, как я это делаю. Он ввел в меня второй палец и начал целовать в ответ. Я застонала и окатила его своим выбросом. У него мягкие губы. У него нежный язык. У него волшебные пальцы. Хочу его! Хочу! Хочу!!!

Он убрал руку, продолжая меня целовать. Стянул с себя боксеры и вошел. Меня обдало жаром с головы до пят. Пальцы на носочках подогнулись сами собой и стон вырвался из горла ему в губы.

Уоррен остановился. Прижался лбом к моему лбу.

– Как думаешь, я сейчас спокоен?

– Надеюсь, что нет, – прошептала тихо.

Он двинулся во мне, и я вдохнула.

– Контроль над собой – это навык, умение что-то показать, а что-то скрыть. Ты боишься показывать, поэтому теряешь контроль, – он снова двинулся во мне и остановился.

Как пытка какая-то. Хочу движений! Хочу секса, а не сеанса психоанализа!

– Злишься, – он улыбнулся. – Но разве мы куда-то спешим?

– Ты либо… – я почувствовала толчок и не смогла договорить. – Либо… – новый толчок.

Я застонала.

– Полли, – он коснулся нежно губами моих губ, – мы занимаемся любовью, а это – марафон, а не спринт.

Больше я ничего произнести не смогла. Мы занимались любовью на стуле, на полу, в коридоре у стены и на кровати. И я вела себя громко, и целовала его без стеснений, я стонала ему в шею и себе в руку, когда он разворачивал меня спиной к себе. Я наслаждалась его прикосновениями к своему телу, его ладонями, пальцами, его движениями в себе, его выбросами, его губами, языком и поцелуями, которые он мне дарил. И оргазм… Один за другим… Как только отдышались, и все по новой. Когда кажется, что уже не выдержишь, но все равно ползешь к нему навстречу за новой порцией любви и ласки. Мы были во втором измерении. И в третьем, и в четвертом и даже залетали в пятое. И я не задумывалась о том, что и как делаю. Я просто получала любовь и дарила ее в ответ. Без условий и без причин. И снова стон в моем горле. И опять наш совместный оргазм. Мой лед треснул, снега сошли вслед за ним, и под лучами солнца из земли, покрытой зеленой травой, выросли цветы. Они распускались неспешно, в ответ на каждое движение во вне, и теперь передо мной раскинулось поле, покрытое алым ковром.

– Мне нравится, когда ты так улыбаешься, – произнес Уоррен, убирая пряди волос с моего лица.

– Как я улыбаюсь?

– Мечтательно, – он поцеловал меня в кончик носа и закрыл глаза.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется? – прошептала я.

– Чего?

– Зефирок из твоего рабочего кабинета.

– Я их специально купил перед твоим приездом, – ответил Уоррен. – Не особо надеялся, что ты хоть одну попробуешь, но ты же в душе сладкоежка? – он поцеловал меня в губы.

– И когда ты узнал, что Алексей вызвал меня? – я скатилась с него и легла на спину.

– Практически сразу, как он тебя вызвал.

– И конечно же, ты поднял мое личное дело и изучил психопрофиль, – вздохнула я.

– И привез в офис нормальный кофе и зефирки.

– А почему зефирки, а не конфеты?

– Зефирки ассоциируются с детством, а оно у тебя было счастливым. Должен же был я хоть расположить к себе агента, который приехал, чтобы меня… – Уоррен поиграл бровями.

– И что ты подумал, когда встретился со мной лицом к лицу?

– Что мне конец, – он засмеялся.