Архангел

– Хорошо, буду развлекать тебя какими-нибудь историями.

– Почему ты не хочешь поговорить о том, что пережила? Ты общалась с маньяком лицом к лицу. И он практически тебя убил.

– Ты получил пулю в сердце и тоже об этом не говоришь.

– Потому что мне нечего рассказать. Я помню твое лицо, твои губы, потом боль и все. И вот я открываю глаза и вижу Наварро. «Дыши спокойно, мы сейчас достанем трубку». Что случилось? Почему? Сколько меня не было? Где ты? Что с тобой?

– Ну, я ведь пришла к тебе в тот же день.

– Тебя привел Айени и поддерживал за руку, потому что ты еле стояла на ногах. С дренажами с обеих сторон. И повязками. Вот что я увидел. Мою любимую женщину, мою Aisori, которую я не смог защитить.

– Ты не виноват.

– От беспомощности не легче. Меня беспокоит, с какой легкостью ты открестилась от того, что пережила. Волнует, что ты не рассказываешь об этом. Что все подробности я узнал от Уоррена Райта и своего брата.

– Ты разговаривал с Уорреном? – удивилась я.

– Да. Я ему звонил.

– Мне не было страшно за себя, – я отвернулась к окну. – Я думала о тебе, о том, что он может убить тебя. Только это меня волновало. А потом было смирение. И покой. Я не рассчитывала вернуться. Я в тот день умерла.

Одьен сбросил скорость и остановился на обочине. А я плакала, глядя в окно.

– Ты вернулась, – он взял меня за руку. – Вернулась ко мне.

– Он иногда мне снится, – призналась я. – Я думала, что кошмары меня оставили, но сейчас мне снится он. И ты, – я повернулась к нему. – С трубой во рту. Не знаю, что страшнее: видеть его или тебя в том состоянии, в котором ты был. Согласна, Мэйю и Айени едва не лишись жизни, спасая нас с тобой. Да, Мэйю очень сильно рискнула, забрав три Истока у умерших на улице и пересадив два из них в тебя.

– И в тебя один, – напомнил Одьен.

– И за это я всегда буду ей благодарна. Я буду благодарна Билли Райту, несмотря на то, что я даже его не знала. Уоррену Райту, Полли Шейнберг, твоему брату. И я буду жить дальше, надеясь, что больше никогда не увижу, как ты падаешь, как умираешь у меня на глазах.

– Иди ко мне, – он раскрыл объятия, и я прижалась к нему. – Я тебя люблю. И беспокоюсь. И всегда буду рядом. Сделаю все для того, чтобы быть рядом всегда.

– Я знаю, – прошептала и закрыла глаза, слушая, как бьется его сердце в груди.

– Тебе понравился вечер? – он поцеловал меня в висок.

– Да. Очень. Спасибо.

– Слушай, а давай поедем домой старой дорогой?

– Уже темно. И со старой дорогой у меня связаны плохие воспоминания.

– Бросим вызов нашим демонам. Давай, поехали!

– Убьешь подвеску в своей машине – меня не вини! – я поцеловала его в губы и поудобней устроилась на сидении.

Одьен свернул с трассы в С., проехал через город и выехал на старую дорогу. Ехал медленно, постоянно объезжая ямы. И вдруг впереди я заметила какие-то огни.

– Там что-то горит! – я наклонилась вперед, пытаясь понять, что именно вижу. – Одьен, там что-то подожгли!

– Сейчас подъедем и узнаем.

Чем ближе мы подъезжали, тем отчетливее я видела яркие высокие языки пламени. Кто-то устроил пожал на обочине прямо возле лесополосы. И вдруг я отчетливо рассмотрела буквы.

«АЛЕКСИС».

Это был не пожар, а огромная голопроекция с моим именем, каждая буква в котором полыхала огнем. Как будто кто-то сложил толстые бревна и поджег их!

Мы проехали эту проекцию, и впереди я увидела следующую.

«ТЫ».

За ней была другая:

«ВЫЙДЕШЬ».

– Господи! – я прижала ладони к щекам, не в силах поверить в очевидное.

«ЗА». «МЕНЯ». «ЗАМУЖ?».

– Да!!! – воскликнула я. – Да!!!

Одьен засмеялся, резко свернул с дороги и остановился у съезда на какую-то гравийку.

– Уверена? – спросил лукаво.

– Да! – я бросилась ему на шею.

– Алена, я очень сильно тебя люблю. Очень сильно.

– И я тебя!

– Подожди, сейчас кольцо достану!

Он вытащил из кармана маленькую коробочку и открыл ее.

– Не может быть, – прошептала я, глядя на кольцо с огромным синим сапфиром, усыпанном изумрудами и бриллиантами. – Это же бабушкино кольцо! Она носила его! – я уставилась на Одьена.

– Когда я провожал Григория, он задал мне вопрос относительно моих планов на будущее. Я ответил, что хочу жениться на тебе. Тогда он достал из кармана корочку и отдал ее мне. Он сказал, что это кольцо твоей бабушки, которое он ей подарил.

– Одьен…

Он достал кольцо из коробочки и надел на мой четвертый палец.

– Смотри-ка! Подошло!

– Я буду носить его на цепочке, – прижала ладонь к груди.

– Носи так, как тебе хочется, – он наклонился и нежно провел губами по губам. – А теперь готова веселиться?

– В смысле?

Одьен нажал на клаксон и протяжно посигналил.

– Ура!!! – послышались крики откуда-то из ночи.

Зажегся свет. Море лампочек и гирлянд, украшающих деревья у съезда с дороги. Одьен свернул на проселочную дорогу и проехал вперед. И тогда я увидела их. Всех их – мою большую и дружную семью!

Они накрыли столы на какой-то поляне невдалеке от проселочной дороги. И жарили там мясо и сосиски на решетках. Деревья вокруг поляны были украшены разноцветными светящимися гирляндами, а землю воткнуты маленькие фонари.

Мы с Одьеном вышли из машины, и остальные дружно захлопали. Айени и Мэйю подошли к нам первыми. Обняли нас по очереди, и вручили нам по паре теплых зимних сапог.

– Остальные ваши теплые вещи в пикапе, – Мэйю указала рукой на припаркованные машины у кромки леса вдоль дороги. – Переодевайтесь и к нам!

– Как ты все это организовал? – я снова повисла на шее Одьена.

– Один я бы ничего не сделал.

– Вы идете или нет?! – закричала Гоаре. – У нас здесь не Мишленовские звезды, конечно, но тоже очень вкусно!

Доа и Кейдж помахали нам, зазывая к себе.

– Спасибо! – прошептала я, глядя на всех них. – Спасибо.

Мэйю

– Доктор Соммервиль! – стены ординаторской дрожали от крика Айени. – В мой кабинет! Немедленно!

Дверь громко закрылась за его спиной, а я продолжила пить кофе в компании коллег.