Археология по следам легенд и мифов

И вот еще один совершенно неожиданный вывод, к которому пришли французские специалисты. Слово «Нечерхет» с архаического языка египтян переводится как «великолепный телом». Это титул, а не имя. А слово «Джосер» означает «великий». Тоже титул. Из этого следует, что фараон, которого называют Джосером, не оставил нам своего имени. Только два титула — правителя Египта V тысячелетия до н.э.

С 1967 года в пирамиду на плато Саккара ученые больше не заглядывали. Величественная каменная громада живет своей жизнью, и эта «пиковая дама» всем видом показывает, что и не собирается выдавать свои секреты.

НЕ ВДРУГ МОСКВА СТРОИЛАСЬ (И СКОЛЬКО ЖЕ ЕЙ ЛЕТ?)

Бывает и так, что легенду строят ученые. Взять, к примеру, возраст Москвы. За точку отсчета взяли 1147 год, когда Юрий Долгорукий, как указано в летописи, пригласил князя Черниговского «ко мне в Москву». И кабинетная наука упорно держится за такую весьма условную легенду, она не требует усердия для переосмысления. И как всегда, так и в данном случае легенду пересматривают археологические раскопки.

^{Москва изначальная}

Долетописная история нашей столицы теперь уходит в глубь веков, и она весьма интересна и поучительна прежде всего тем, что отказ от устоявшихся мнений и легенд привел к сенсационным открытиям.

«Москва — это добрая половина истории Государства Российского, — справедливо отмечали отечественные историки в конце XIX века, накануне ее официального 750-летнего юбилея. — Белокаменная, конечно, зародилась раньше 1147 года, но главное в том, что все основные святыни страны всегда хранились в ней, и именно с ней — нашей общей государственной прародиной — связана слава Руси».

Первое упоминание о Москве дано в Ипатьевской летописи. В 1147 году суздальский князь Долгие Руки, сын Мономахов, пригласил своего временного союзника, северского князя Святослава: «Приди ко мне, брате, в Москов». В честь гостя из Чернигова (это его сын стал героем «Слова о полку Игореве») был дан «обед силен». В летописи эти события отнесены на пятницу — день похвалы святой Богородицы. Карамзин в своем капитальном труде по истории Государства Российского отнес этот день на 28 марта 1147 года. В 1846 году молодой канцелярист при Оружейной палате Кремля Иван Забелин — будущий историк Москвы — пересчитал все пятницы XII века и перенес «обед силен» на 4 апреля. Прыткого юношу выслушали, но продолжали верить Карамзину. И лишь в 1&97 году правота Забелина нашла полное и безоговорочное признание.

Итак, в 1147 году впервые прозвучало название нового русского города Москов. Уже через два века оно стало известно всей Европе, а сейчас звучит на всех языках мира ежедневно. В 1176 году летописцы засвидетельствовали слово «московляне», а в 1238 году появилось привычное нам «москвичи». Тогда они оказали упорное сопротивление татаро-монгольским ордам.

В 1996 году московские археологи, углубившись в пласты семи столичных холмов, смогли уточнить меню княжеского обеда в XII веке. Он отличался широким хлебосольем. К с голу подавали стерлядь, белугу, осетров и крупных лещей. Все из местных рек. Рыбу сменяли запеченные в тесте гуси, лебеди, кабаны и олени. Из окрестных лесов, естественно. Пили медовую брагу, пиво и квас.

А что дальше? Что предпринял Юрий Долгорукий? Историки отвечают на эти вопросы конкретно. Разумеется, князь не основал Москву, но положил основной камень в ее будущее. Тверская летопись от 1156 года сообщает, что «князь Юрий Долгорукий заложил град Москов при устье реки Неглинной и выше Яузы». На самом деле князь заложил не город, а лишь укрепленное место. Он выбрал холм на слиянии рек и обнес его детинцем — частоколом из сосновых бревен и земляным валом, тем самым как бы застолбив свое новое владение. Позже это укрепленное место среди крестьянских полей назвали Кремником, а потом уже и Кремлем. Дубовые стены здесь возвел Иван Калита, а в 1367 году князь Дмитрий Донской приказал соорудить каменные стены.

Князь Юрий, понимавший толк в правилах тогдашней фортификации, построил укрепление на крутом мысу при устье Неглинки. К сожалению, его срыли в 1847 году. На том месте был густой сосновый бор. Чуть позже там, на поляне, была построена первая кремлевская церковь — храм Рождества Иоанна Предтечи. Ее следы обнаружили в 1843 году, но не сохранили. Новый княжеский городок, хотя и занимал лишь десятую часть современного Кремля, оказался удобным торговым центром и начал быстро разрастаться деревнями и слободами. Кругом было достаточно рек, чтобы доставлять московские товары в Поволжье, на Смоленщину, Рязанщину и в район Ростова Великого. Как писал историк И. Забелин, «Москва сразу стала добрым местом-распутием для сообщения во все стороны и во все края старинных народных сношений».

А что было в Москве до 1147 года, до прибытия туда Юрия Долгорукого? На это способна ответить только московская археология, начавшаяся в XIX веке. Увы, до сих пор белых пятен здесь больше, чем хотелось бы. Тем не менее многое постепенно проясняется. Серьезно долетописной Москвой в 40-е годы занимался академик М.К. Тихомиров. По преданиям и народным легендам он установил, что Юрий Долгорукий пришел со своей дружиной на место, где раскинулись среди лесов и речушек села боярина Степана Кучки. Правда, сам титул «боярин» ему присвоили летописцы лет эдак 150 спустя. Скорее всего, Кучка был в XII веке племенным вождем вятичей. За какие-то провинности князь просто отобрал у него земли.

Большинство кучкинских сел находилось в северо-восточной части теперешней Москвы, а также на Воробьевых горах, где сейчас высотное здание МГУ, на улице Лубянка и в Зарядье. Были они и близ Кремлевского холма. Как раз их следы, относящиеся к концу XI века, откопали московские археологи перед самым 850-летним официальным юбилеем Белокаменной.

Академик М.Н. Тихомиров в своем труде «Древняя Москва» отмечает и более ранние следы крестьянских поселений вятичей в здешних краях — это IX век. Академик ссылается на находку в 30-х годах близ речки Черторый — в котловане Дворца Советов нашли арабские монеты чеканки 862 года. Были найдены тогда и остатки очень древних срубов, но на них почему-то обратили мало внимания.

Итак, Москва оказывается старше летописной даты примерно на 200 лет. Если же смотреть еще дальше, то первыми москвичами можно считать охотников на мамонтов и туров, хотя постоянных жилищ они здесь не строили. Найдены в Москве и ее окрестностях городища так называемой Дьяковской культуры. Их относят к V веку до н.э. Их обитатели были и охотниками, и скотоводами, и огородниками, но долго на берегах Москвы-реки не задержались. Плотно осело здесь славянское племя вятичей. Академик М.Н. Тихомиров считал, что активно осваивать пойменные зоны Неглинки, Яузы и Москвы-реки они начали с начала IX века. Это было подтверждено в наши дни, но не получило широкой огласки.

Вятичи охотились в подмосковных лесных дебрях, ловили рыбу, которая изобиловала в речках и озерах. Собирали грибы и ягоды, но развивалось и оседлое земледелие, ремесленные промыслы. Торговали вятичи-москвичи даже со странами Востока.

Важный вклад в историю нашей столицы внес архивист и историк А.Ф. Малиновский (первый издатель «Слова о полку Игореве»). В 1820 году он выпустил труд, где писал, что Белокаменная, конечно, старше летописного упоминания, но истина исчезает во мраке неведомых веков. Древность тут неимоверная, но точные даты ничего уже не прибавят к величию нашей Москвы…