Архимаг с пеленок. Том 2

— Боюсь, настали времена, когда сопляки могут влезть и в дела всей Империи, сударыня. — отвечал хриплым прокуренным басом какой-то рослый старик в потёртом мундире. Тоже ни капли не стесняясь.

— Ты глянь, аж сами Долгорукие в ах…

— Дима! Не ругайся при детях!

— Ну а как тут ещё скажешь?! Вон, сиятельная княгиня себе на госизмену наболтала и стоит довольная!

— Да ей-то что будет? После смерти мужа она стала самым крупным землевладельцем в государстве! Никто её пальцем не тронет!

Конечно, всё это родители обсуждали очень тихо, на грани слышимости.

У них-то явно нет столько земли, чтоб им ничего не было.

А Пётр тем временем заговорил вновь, спеша объяснить негодующим дворянам, какого хера теперь за их детьми и секретами их способностей будет смотреть весь мир!

Мне это тоже весьма интересно. Разве ВОТ ЭТО не похоже на госизмену куда больше, чем батин порыв во время коронации?!

— Я понимаю и принимаю недоумение многих, мои верные подданные! Хоть вы и ропщете, и это несколько разочаровывает меня, но я верю — это следствие незнания, а не неверия! Что ж! Поспешу наполнить ваши умы верными истинами!..

Ишь как завернул! Как вбросил в толпу тонкое обвинение в неверности.

Тонкое примерно как фонарный столб, ага. Я усмехнулся.

Интересно сейчас поглядеть на рожу этого мальчишки. Доволен-то, наверное, как завернуть сумел!

Впрочем, верить, что восемнадцатилетний Император действует от своего имени, или, прости господи, сам себе речи пишет — дураков нет.

— … Во-первых, полагаю, вас волнует вопрос: почему и чего ради из сверхзакрытого учреждения сей сад юных стал сверхоткрытым? Вопрос резонный! Но я поведаю!

И он поведал. Поведал такое, от чего скривилось даже немало тех, кто по началу не роптал.

— Все мы знаем, что лучшая война — та война, которая не началась! Такая война позволяет нам сберечь наших воинов, мужей, родных! Не секрет, что в этом прекрасном месте задумано растить с пелёнок новую воинскую элиту. Гениев, лучших из лучших, по самым верным методикам, вырастив их вернейшими сынами России и Короны! Но я, Моим Императорским Величеством, постановил, что лучше будет, если весь мир увидит: вот мы, русские, можем и умеем изыскивать в своём народе гениев, каких нет ни у кого другого! И мы умеем огранить эти таланты, усилив их стократно! Увидев это, все, кто задумывает зло против нас, подумают трижды! Ибо боязно будет нападать на страну, способную поставить выращивание гениев на фабричные рельсы!

— Большего бреда в жизни не слышала! — фыркнула не стесняясь Долгорукая, закуривая длинную трубку.

Батя на автомате кивнул.

— Это безумие! — поддержала его мама. — Для демонстрации военной мощи проводятся постоянные парады и выставки достижений науки и магии!

— Вы правы, Софья. — кивнул Адам. — Это просто низачем не нужный ход. Точнее, зачем-то он, конечно, нужен. И я, кажется, догадываюсь, зачем.

Что ж. Я тоже уже догадался. Много ума тут действительно не надо.

Нет. Император вовсе не изменил своё отношение к военно-дворянскому проекту. Ни на йоту.

Но и просто разогнать он его не мог. Монархия монархией, а экономика стоит на высшей знати, на крупных корпорациях, а не сидит на золотом троне в Кремле.

Если этот проект желают осуществить сразу несколько княжеских и великокняжеских родов — молодой Император, на голове которого ещё и корона-то прочно не села, не может просто отмахнуться.

А вот испоганить, изуродовать проект до неузнаваемости, прикрывшись силой закона и народом — легко!

И теперь вся эта знать и солдатчина вместо тайного соединения своих знаний и усилий, вместо секретного корпуса боевых магов, получит раскрытие своих родовых секретов, получит цирк всемирного масштаба.

В котором главными клоунами будут их любимые детки.

То же пришло в голову и Адаму.

— Ты прав. — кивнул. соглашаясь с ним, батя. — Но парень-то, или кто там за ним стоит, не дурак. Он скрыл от наблюдения залы для факультативов.

— А именно на них должно быть всё самое важное! Всё индивидуальное! — ухватила мысль и мама.

— Именно. — раздался вдруг у нас за спинами голос Валеры. Сейчас никто даже не поморщился — хрен с ним, пусть лезет. — Вы не утратили чутья, господа.

— Ты, — нарочито невежливо обратился к нему Адам. — Тоже считаешь, что Император хочет рассорить всех этих игроков между собой?

— Конечно! — отмахнулся Валера. — Теперь каждый из них будет всеми силами стремиться сохранить от камер свои собственные секреты и выведать чужие!

— Усилиться сам и ослабить конкурентов вместо того, чтобы тихонько плести заговор. — мрачно ухмыльнулся отец. — А шоу…

— А шоу лишь усилит эффект. — послышался голос, от которого все аж вздрогнули.

Ибо к нам незаметно, словно тень, подобралась сама княгиня Долгорукая со своим стариком.

— Что вы на меня так смотрите? Я дама пресыщенная! Нечасто удаётся поболтать не с идиотами! А тут слышу, умные люди разговаривают. Вот и решила поддержать беседу.

— Вы… вы что-то говорили про шоу? — робко спросила мама, прячась за широкую папину спину. Княгиня кивнула.

— Именно. Ведь это весь мир будет смотреть. И вся знать тоже, не сомневайтесь. А значит каждый участник шоу… может прославить себя на весь мир! Весь мир, понимаете?

— И прославить как хорошо, так и дурно. — кивнул Адам, улыбаясь и поглаживая Сашку по волосам.

Занятно. Очень занятно. Похоже, Император, или те, кто за ним стоит, решили обратить потенциальный заговор в пиар-проект всемирного масштаба.

Попутно перессорив всех недовольных и защитив себя.

Ведь даже если Петра теперь придушат в спальне, как его дальнего предка, подозрения сразу падут на весьма узкий круг лиц.

Особенно если после этого шоу «внезапно» свернут.

Да и народ начнёт возмущаться — ведь не каждый день удаётся посмотреть по телеку, как знатные сынки и доченьки позорятся на всю планету.

А позориться они будут. Просто потому что это, мать их, маленькие дети. Да ещё с выдающимися способностями!

— Ну мы и влипли! — усмехнулся батя. — Ну и влипли…

— Простите. — приложил ладонь к сердцу Адам. — Клянусь честью джентльмена, я ни о чём подобном даже не догадывался. И сам не то чтобы рад.

— Да верю, верю. Без шуток, верю. Но надо теперь думать, что дальше делать…

— А что тут думать? — улыбнулась мама. — Вариантов нет. Теперь мы либо в телевизоре… либо ляжем где-нибудь на расстрельном полигоне.