Архимаг

Парни сразу же стали искать спутниковые снимки посольства и подготавливать боевое задание нашему лучшему пилоту, который и будет сбрасывать бомбы в центр Киева. Так же на некоторые машины ставили камеры, чтобы они записывали проводимую боевую операцию. Это штатная процедура, мы так делали когда работали по железнодорожным станциям и аэродромам немцев в сорок втором, у нас много часов записей тех военных лет.

* * *

Утром, в семь часов, зевая, я поднялся и после водных процедур, умывальники стояли неподалёку от кухни, направился к штабу. Там Вольт с красными от недосыпа глазами ставил задачу группе лётчиков. Они уже позавтракали, так что готовились вылететь бомбить фашистов. Мик вёл штурмовиков, а бомбардировщики мой зам по авиации, он же самый опытный пилот.

После моего напутствия лётчики побежали к самолётам, там им помогли надеть парашюты, после чего техники полезли на места стрелков и штурманов, нужные знания и даже личный опыт у них был.

Я стоял на опушке, оперевшись плечом о ствол дерева и наблюдал, как один за другим взлетают самолёты с немецкими нацистскими крестами на крыльях и фюзеляже, когда дверь одного из автобусов отворилась и оттуда буквально выкатился Антон Игоревич.

— Мне это не привиделось? — подбежав ко мне, спросил он.

— Вы мне вчера подали отличную идею, как заставить местных вояк и их хозяев нацистов испытать такого страха, которого они ещё не испытывали. Вы видите исполнение этой идеи. Жаль акция разовая, второй раз повеселится нам так не дадут. Да и эффекта такого уже не будет.

— А если их собьют?

— Ну вот это вряд ли, с теми амулетами защиты что висят на самолётах, это ещё постараться надо, так что они по головам противника ходить будут, и ничего.

Самолёты уже разделились на две неравные группы и направились каждый по своему маршруту, бомбардировщики к Киеву, штурмовики к позициям укровояк. Вели их наши по рации, наводя через спутник.

— Идите позавтракайте, вечером мы вас отпустим, домой поедете.

Вздохнув и почесав затылок, этот пожилой седой мужчина как-то растерянно потоптался рядом и, махнув рукой, направился сперва за своими товарищами, а потом все вместе к кухне. Я с ним немного слукавил, да, с Киевом налёт будет одиночной акцией, вот с передовыми позициями уже нет, два или три вылета успеют сделать, пока я не дам приказ отбоя. Именно поэтому оставшиеся техники готовили бомбы, перетаскивая их из штабелей на тележки и в кузова грузовиков, да и топливозаправщик был наготове.

До передовых позиций укропов было не так и далеко, поэтому я направился в штаб, узнать обстановку. Там царила деловитая суета работающего штаба.

— Что у вас? — спросил я, входя в палатку.

Пятеро радистов с наушниками на головах слушали эфир, программисты что-то там мудрили с нашим спутником, офицеры поглядывали на карту и ставили флажки. Похоже, дело шло.

— Командир, первое звено достигло передовых позиций и начало прицельную штурмовку. На позициях танкового батальона украинских войск пожары. Горит бронетехника и происходят подрывы боекомплекта. Сейчас они работают пушками по ближним складам. Остальные в данный момент тоже достигли передовых позиций и штурмуют их. Пока точных сведений нет, идёт штурмовка. Бомбардировщики на полпути к Киеву. Как вы и просили, скорость полёта снижена, чтобы в столице у нацистов успела подняться паника. Средства связи мы контролируем и не блокируем, информация уж пошла президенту Украины. Внятных приказов от него и министра обороны своим войскам пока не прозвучало.

— Держите меня в курсе — велел я и направился в столовую, пора позавтракать.

Парни и без меня справлялись, не стоит стоять у них над душой, а если что важное, мне сообщат. Когда дежурная по кухне поставила передо мной большую тарелку с супом, сидевший рядом Антон Игоревич спросил:

— Ну как там?

Остальные водители жадно прислушались. Они вообще были в ахуе. Десятилетние парни и девчата спокойно ходят в советской форме, причём с самыми настоящими карабинами «Мосина» за плечами, у некоторых, видимо старших, вместо карабинов были пистолеты. То есть малолетняя армия. Так ладно бы казалось, что они играют, так нет, они живут этим и для этих детей обстановка, одежда и оружие казалось нормой, это было видно по их поведению. Эти дети стояли на часах, работали на кухне и занимались малыми, правда, последние ещё спали, так как все почти взрослые, то есть подростки, улетели бомбить фашистов.

— Разбомбили позиции танкового подразделения укропов, штурмуют пехотные, в основном нацгадов, а одна тройка улетела на предельную дальность полёта, к Донецку, позиции укропов у аэропорта бомбить. Бомбардировщики до Киева ещё не долетели.

— Так вы и Киев хотите бомбить?! — ошарашено спросил один из водителей.

— Не мирное население, мы же не немцы в сорок первом. Раду, и так, на окраине, склады. Чтобы население не забывало, что война идёт и скоро она к ним придёт. С намёком вылет.

— Да-а — протянул Антон Игоревич. — Вроде и мечтаешь о подобном, а тут раз, исполняется всё, а как реагировать непонятно.

Водители отложили ложки и, приглянувшись, хором запели:

Двадцать второго июня, Ровно в четыре часа Киев бомбили, Нам объявили, Что началася война. Кончилось мирное время, Нам расставаться пора. Я уезжаю, Быть обещаю Верным тебе до конца… Поэт Борис Ковынёв

Водители пели ту песню с чувством, было видно, что многие подзабыли слова, но другие напоминали, так она и текла над столом. Чистая спокойная и торжественная. А я сидел, улыбался и смотрел на голубое небо, что было видно через листву берёз над нами.

Когда я заканчивал завтрак, поддерживая беседу с успокоившимися водителями, то слушал сообщения по рации о новых сведеньях. Бомбардировщики Киев разбомбили. Всё как и планировалось, в девять утра, восьмого мая в пятницу, то есть в рабочий день, над столицей Киева снова появились странные смутно знакомые самолёты. Четвёрка отделилась и ушла на окраину, откуда донеслись продолжительные раскаты грома сопровождаемыми подземными толчками и дымами, а один пролетел над центром и, сделав несколько кругов, полетел догонять своих. Было видно, что от него что-то несколько раз отделилось, да и толчки были, но взрывов не последовало. Это оказывается, в новостях через минуту после бомбардировки проскочило, оператор укроканала приблизил изображение уходящих самолётов, показывая кресты на крыльях. В общем, в радиоэфире царила полная паника и истерика. Тут вернулись штурмовики и после заправки и пополнения боезапаса пошли на второй взлёт, целей у них было много и в основном это были позиции националистических батальонов. Когда они вернулись со второго вылета, как раз заходили на посадку хорошо поработавшие бомбардировщики. Топливо и бомбы ещё были, поэтому я разрешил штурмовикам сделать третий и последний вылет.

Пока штурмовики работали по позициям укропов, добивая последние части которые они ещё в этом районе не посещали, я развернул баул, и туда начали загонять заправленные бомбардировщики, штаб сворачивал свою работу, да и лагерь тоже ликвидировался. Малыши завтракали и готовились садиться в автобусы, через час мы должны были покинуть этот лесок и поле.

Когда вернулись парни на «Лаптёжниках», склады уже были свёрнуты, все следы нашего пребывания кроме ям от складов были убраны, ученики сидели в автобусах и ожидали приказа выдвигаться. Потом была спешная буксировка самолётов в баул, его сворачивание, бойцы с самолётов переодевались в форму с нацистскими нашивками и занимали места на броне трофейных «бэтров» Через пару минут наша колонна по просёлочным дорогам стала удаляться параллельно передовым позициям в сторону Чёрного моря.

За время пути, укровояки нам встречались, они были изрядно растеряны, но остановить нас никто не пытался, наши бойцы казались спаянным подразделением. До обеда мы успели проехать значительные территории, вставали на обед, был сухпай, потом ехали дальше, пока неожиданно вдали не заблестело Чёрное море. Практически без остановок, даже неожиданно для себя мы проехали значительные территории, всего однажды заправляясь на заправке, я дал пяток золотых монет Антону Игоревичу и тот заправил из своих средств с карточки.