Архипелаг

– Место здесь, конечно, жутковатое, и металлолом этот ржавый, и знаки радиационной опасности понатыкали, здесь точно не опасно находиться? – спросил Сергеев, поежившись.

– Для тайника самое то, металлолому тому уже сто лет в обед, а таблички эти?

– Ну да, таблички почти новые.

– Вот, и ты заметил… так что моя чуйка мне подсказывает, что схрон этот где-то тут.

– Интересно, когда они проснутся?

– Подождем, теперь торопиться некуда. Что, камни на мочевой пузырь давят?

– Есть такое дело.

– Ну пока эти дрыхнут, можно и оправиться, отползай, только тихо.

Уже окончательно рассвело, бойцы лежали на втором ярусе от дна чаши, точнее «подковы» карьера, и продолжали вести наблюдение за лагерем. Гиканье ночных птиц сменилось веселой трелью, свистом и пением птиц дневных. Наблюдатели лежали за одним из пышных кустов, которые росли в нескольких местах, невероятным образом зацепившись корнями за скальную породу. Когда-то в другом мире хвойные деревья, что росли по краю карьера, теперь торчали из земли сухими «копьями», лишь изредка среди них просматриваются зеленые деревья лиственных пород и плотный кустарник сочного зеленого цвета. Внизу, где расположилась группа Тульского, стоял ржавый остов экскаватора, а рядом из земли торчали останки конструкций щебеночного завода.

– Сейчас солнце из-за сопки выглянет и влепит этим соням по глазам, – прошептал Сергеев, отпил из пол-литровой пластиковой бутылки, используемой как фляжка, и передал ее Алексею, тот кивнул и тоже сделал пару глотков.

Спустя еще полчаса в лагере зашевелились. Всего было пять человек, четверо «спортсменов» Тульского и Трошин. Люди проснулись, и было видно, что похмелье делает свое дело. Коренастый парень сначала перевернул все емкости у кострища и не найдя живительной влаги, взял небольшую кастрюльку и медленно побрел к ручью, что протекал на выходе из карьера. Другой, круглый как колобок, продефилировал в пестрых семейных трусах за экскаватор.

– Ага, а вот и Трошин, – тихо сказал Алексей, приложившись к «Беркуту» и наблюдая в оптику, – как же хочется выстрелить… ну ничего, сука, поживи пока. Ну что, Сергеев, чувствуешь себя Рамоном Меркадером?

– А кто это?

– Ты в школе учился?

– Я даже пединститут закончил после армии, заочно… физфак, – обиженно ответил Сергеев.

– Физик?

– Учитель физкультуры.

– Понятно… А кто такой Лев Троцкий знаешь?

– А! – улыбнулся Сергеев. – Все, дошло… Это вы по поводу истории с ледорубом и длинной руки НКВД?

– Ага.

– Так того, ну который ледорубом-то, – Сергеев изобразил рукой удар, – этим Мормоном завали?

– Точно, только не Мормоном, а Рамоном… Рамоном Меркадером.

– Понятно… нет, не чувствую себя никаким Мормоном. Вот то, что жрать хочется, это чувствую.

– Дело сделаем и поедим. Так… и чего они?

– Жрать сели…

Бурча животами и накапливая лютую ненависть, бойцы пролежали еще около часа, и когда Трошин встал и начал крутиться около завалившегося набок ржавого грохота, Алексей опять припал к прицелу.

– Что там? – оживился Сергеев.

– Копошится что-то… Ящик какой-то… провода… блин, плохо видно…

Трошин направился с небольшой коробкой в руках к экскаватору, попутно разматывая провод.

– Что там у него? – уже нервничая, смотрел в оптику Алексей.

Трошин присел у экскаватора, немного повозился с проводами и свистнул попутчикам, которые сидели вокруг костра и отхлебывали из какой-то бутылки, передавая ее по кругу.

– Жеваный кот! Да это же КПМка! Он что, тут взрывать что-то собрался?

– Командир, может, завалить его, пока нас тут не похоронило?

– Ладно, если для них достаточное укрытие эта железяка, то, наверное, не страшно.

«Спортсмены» Тульского поспешили за экскаватор, присели там все кучкой в месте, где указал Трошин.

– …Буммм! – глухо раздался взрыв маломощного заряда, склон в метре от дна карьера окутался большим облаком пыли.

– Ну вот, совсем не страшно, – сказал Алексей и снова припал к прицелу. – Ну и что там у нас?

Когда через минуту осела пыль на земле лежали куски бетона, в которые была вмурована скальная порода, маскируя широкую железную дверь, словно скорлупа, которую и раскололо небольшим зарядом.

– Пора? – спросил Сергеев.

– Рано… а ну там ловушка какая на двери или кодовый замок?

– Возможно, – согласился Сергеев, сжимая в руках гранату с выкрученным взрывателем.

– Ты, главное, не нервничай, спокойно, как договорились, прямо под ноги, – сказал Алексей. – Точно добросишь?

– Точно, – ответил Сергеев, сосредоточенно уставившись вниз.

А группа Тульского радостно суетилась около двери, кто-то похлопывал Трошина по плечу, один из «спортсменов» подошел к двери, осмотрел все и повернувшись ко всем развел руками. Все уставились на Трошина, а он посмотрел на часы и, изобразив забывчивость, побежал жестикулируя к экскаватору.

– Что-то не нравится мне это, – сказал Алексей, наблюдая за этим представлением.

Трошин залез в полуразвалившуюся кабину экскаватора и извлек оттуда «кривой стартер», продемонстрировав его всем, стоя на гусеничном катке. Кто-то громко загоготал, кто-то захлопал… а Трошин снова посмотрел на часы, сгруппировался, спрыгнул за катки и залег…

– …Ба-бах!!! – раздался резкий и громкий взрыв… вжик… звяк… пролетело что-то мимо Лехи и Сергеева… опять пыль…

– Вот что-то вроде этого я от этой гниды и ожидал, – сказал Леха, – «монка»… к бабке не ходи… посекло братков на фарш.

А Трошин спокойно встал, отряхнулся и, подойдя к телу одного из «спортсменов», вытащил у него ПМ, вынул магазин, вставил на место, дослал патрон и спокойно прошел мимо всех и произвел четыре контрольных выстрела.

– Все, мля! Концерт окончен, – сказал Алексей и выстрелил.

Пуля размолотила Трошину колено, и он с диким ревом упал на камни, выронив пистолет и схватившись за ногу, но как только он обхватил колено ладонями, его вновь пронзила дикая боль и он потерял сознание от болевого шока.

– Умер, что ли? – спросил Сергеев.

– Вырубился… спускайся, вяжи его, я страхую.

– Понял, – ответил Сергеев, затолкал гранату в подсумок и, подхватив автомат, начал прыжками спускаться вниз, подбежал к Трошину, отпихнул ПМ ногой и перевернув противника на живот, связал ему руки за спиной веревкой. После этого Алексей встал, подобрал два тощих рюкзака и тоже спустился.

– Эй… гнида… подъем! – сказал Алексей, присев рядом со связанным и отвесив ему пару пощечин.

Веки Трошина задрожали, и он, сделав пару неудачных попыток, открыл глаза и простонал.