Архив Троцкого (Том 3, часть 1)

Итоги VI К[оммунистического] И[нтернационала][361]. [Сентябрь]

VI конгресс Коминтерна отличается исключительно бесплодием в практическо-политическом отношении: он не решил ни одной новой практической проблемы и ограничился единогласным одобрением всего, что сделано до него, как в области разгрома левого крыла, так и в области «производства» лозунгов так называемого «левого курса». Но он имеет совершенно бесспорное значение в деле выработки обобщенного теоретического обоснования оппортунизма в Коминтерне. Притом по двум линиям: оправдания сделанных за последние годы оппортунистических ошибок и прокладки теоретических путей для оппортунизма в будущем.

Теория построения социализма (вместе с ее составной частью — врастанием кулака в социализм), изобретенная в 1925-1927 гг. для увенчания оппортунистической практики этих лет, после XV съезда совсем не выглядит победоносной. Ни одни уста не раскрываются более для ее защиты полным голосом, как это было в дни XV партконференции ВКП и VII пленума ИККИ. Слово «построение» заменено более расплывчатым, но более уместным словом «строительство», чем, однако, вся эта теория лишается души. В программу эта формула вводится в дипломатической формулировке, совсем не похожей на формулировку резолюции указанной конференции и пленума ИККИ. Проповедование этой «теории» стало невозможным после двухлетней теоретической критики оппозиции и трехлетней практической критики жизни.

Но оппортунизм представляет собой сейчас большую силу и ему нужна идеология, он без нее в коммунистической партии жить не может. И снова Бухарин, как в начале 1925 года, трудится в поте лица своего над созданием новой формы идеологии, прикрывающей, освещающей и закрепляющей оппортунизм, на этот раз имеющий уже интернациональный масштаб и значительные кадры во всех партиях К[оммунистического] И[нтернационала]. Надо отдать справедливость Бухарину: он много сделал за время после XV партсъезда и особенно за те полтора месяца, когда заседал конгресс, для того чтобы сшить «новенькое» идеологическое прикрытие для оппортунизма, выступившего «голеньким» в свете английских стачек, китайской революции и нового наступления кулачества на хлебозаготовительном фронте. «Новые» теории Бухарина сразу же оказались закрепленными в прениях и в принятых единогласно решениях конгресса:

1) о международном положении,

2) программном и колониальных вопросах и

3) проблемах внутреннего развития партий К[оммунистического] И[нтернационала].

Но за внешним единогласием принятых решений на VI конгрессе, как и во времена XIV конференции ВКП, явственно выступают очертания нового левоцентристского крыла, которое начнет борьбу против практических выводов из только что единогласно принятых решений. Идеологическим исходным пунктом этой борьбы, которая заполнит собою внутреннюю жизнь К[оммунистического] И[нтернационала] в ближайшие годы, станут решения этого конгресса и прения на нем. Поэтому необходимо тщательное и внимательное изучение этих прений и решений, с целью их практической оценки. Сейчас уже недостаточно знать и разбираться в старых досъездовских положениях и идеях коммунистического оппортунизма, ибо появились ряд новых. Надо их преследовать по пятам с первых же шагов их развития.

I. Современный этап мирового развития и задачи Коминтерна

(Есть ли наша эпоха — эпоха революции)

В первом же своем докладе о международном положении Бухарин дал в форме разбивки на три периода такую оценку послевоенного развития, которая, несмотря на все фиговые листки, которыми она прикрыта, означает, по существу, ревизию коммунистической точки зрения на послевоенную эпоху, отказ от рассматривания ее как эпохи революционных боев, прерываемой только короткими периодами капиталистического подъема, главным образом, на основе отдельных поражений пролетариата. В резолюции, принятой в 1924 году Третьим конгрессом Коминтерна по докладу тов. Троцкого о «новом этапе», сложившаяся обстановка характеризуется так:

«Совершенно очевидно, что в настоящее время открытая революционная борьба пролетариата за власть переживает в мировом масштабе заминку, замедление темпа. Но и по самому существу дела нельзя было ждать, чтобы революционное наступление после войны, поскольку оно не привело сразу к победе, развивалось по непрерывно восходящей линии. Политическое развитие тоже имеет свои циклы, свои подъемы и понижения...

До тех пор пока капитализм существует, циклические колебания неизбежны. Они будут сопровождать его в агонии, как они сопровождали его в молодости и зрелости. Пролетариат, отброшенный во время нынешнего кризиса натиском капитала назад, при сколько-нибудь явном улучшении конъюнктуры немедленно перейдет в наступление. Его наступательная экономическая борьба, которая в таком случае велась бы неизбежно под лозунгом реванша за все обманы эпохи войны, за весь грабеж и все обиды эпохи кризиса, имела бы тем самым такую же тенденцию превратиться в открытую гражданскую войну, как и нынешняя оборонительная борьба.»

Можно без преувеличения сказать, что в формулировке этой мысли и вытекающих из нее тактических выводов заключалось все историческое значение Третьего конгресса. Поворотом, проведенным товарищами Лениным и Троцким, при упорном сопротивлении возглавляемого Бухариным и Зиновьевым большинства конгресса, Коминтерн был спасен, по словам Ленина, от развала, который грозил ему неминуемо в случае, если бы он продолжал механически двигаться по тому пути, на который стала ВКП в дни мартовского восстания 1921 года[362] — пути игнорирования изменения в объективной обстановке после крупных поражений пролетариата. Бухарин и его сторонники считали, что революционный процесс является перманентным в том смысле, что капитализм беспрерывно разваливается, пролетарская революция беспрерывно наступает. Так как эти споры происходили большей частью в среде русской делегации и не были опубликованы, то для характеристики бухаринской позиции мы воспользуемся двумя свидетельствами: тов. Троцкого и самого Бухарина.

В присланной VI конгрессу К[оммунистического] И[нтернационала] «Критике основных положений проекта программы» тов. Троцкий пишет:

«Он (Бухарин) стоял тогда на точке зрения своей, не марксовой, перманентной революции: так как капитализм исчерпал себя, то нужно непрерывное революционное наступление, чтобы добиться победы...

Бухаринской теории «перманентной революции», согласно которой в революционном процессе немыслимы никакие перерывы, застойные периоды, отступления, переходные требования,— я, разумеется, никогда не разделял...

Наоборот, Бухарин до того как он перешел в свою противоположность, неизменно развивал схоластическую карикатуру на марксово положение непрерывной революции. Бухарин считал во всю эпоху «левого коммунизма», что революция не допускает ни отступлений, ни временных сделок с врагом...

На том же Третьем конгрессе и после него он вел борьбу против развивавшейся мною мысли о неизбежности повышения экономической конъюнктуры в Европе[363], причем после ряда поражений пролетариата, я от этого неизбежного повышения конъюнктуры ждал не удара по революции, а наоборот, нового толчка революционной борьбе. Бухарин, стоявший на точке зрения своей схоластической перманентности, как экономического кризиса, так и революции в целом, вел против меня в этой линии длительную борьбу, пока факты не заставили его, с большим, как всегда, запозданием признать, что он ошибался.

На III и IV конгрессах Бухарин боролся против политики единого фронта и переходных требований, исходя из своего механического понимания перманентности революционного прогресса.» (Проект программы Коминтерна, критика основных положений, с. 36—37 печатного издания.)

Точность этой характеристики тов. Троцким прежней бухаринской точки зрения подтверждена самим Бухариным в том же его докладе на VI конгрессе:

«Прежде всего,— говорил он,— некоторые литературно-политические реминисценции, некоторые справки в связи с этим вопросом. Каковы были несколько лет тому назад наши представления о процессе дальнейшего развития или дальнейшего распада капиталистической системы. Я прежде всего беру время разработки первого проекта нашей программы (1922). Мы тогда формулировали тезис о положении капитализма таким образом капиталистическая система находится в процессе распада—в процессе распада без всяких оговорок. Наше тогдашнее представление о дальнейших судьбах капитализма можно было бы изобразить в виде непрерывно падающей кривой» (Правда, № 169 от 22 июля 1928г.).

Это совершенно правильное утверждение нуждается в двух только уточнениях: во-первых, слово «мы» следует отнести (как это видно хотя бы из приведенной цитаты из резолюции III конгресса К[оммунистического] И[нтернационала]) не к Коминтерну в целом, а только к Бухарину и его ближайшим друзьям, продолжавшим стоять на точке зрения схоластической перманентности и после III конгресса. Во-вторых, неверно дальнейшее утверждение Бухарина, что уже на V конгрессе он изменил эту свою точку зрения на мировое развитие. На самом деле он ее придерживался до самого 1925 г., т.е. до начала своего правоцентристского сползания. В заключительном слове по докладу Бухарин сам признавал это, заявив: