Архивные записки

«Недолго думая, черепане (они вообще в то время не задумывались, а шли натиском, грудью вперед), — пишет Кадобнов, — решили отправиться в Кронштадт приветствовать американцев. Живо составилась делегация из И. Г. Озерцова, П. М. Тарасова, В. М. Волкова во главе с В. А. Милютиным».

В те годы большинство работного люда на речных судах проходившего мимо Череповца Мариинского водного пути состояло из черепан. Они носили домотканые «понитники» и «посконники», и на всем водном пути до самого Петербурга их называли «белохребтными».

«Но не таковы были черепане по натуре, — замечает Ф. Кадобнов. — Они стремились снять с себя „понитники“ и из „белохребтных“ превратиться в европейцев».

Этим он и объясняет решение депутации граждан Череповца ехать в Петербург и приветствовать прибывших в Россию американцев.

Но кто же эти американцы и что это за эскадра пришла через океан к берегам России и бросила якорь на кронштадтском рейде?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно возвратиться несколько назад по времени и обратиться к другим источникам.

В 1861 году в Соединенных Штатах Америки началась Гражданская война между рабовладельческим Югом и штатами Севера, где господствовал свободный фермерский труд. Эта война вела к расколу страны, чего очень желали европейские державы Англия и Франция. Их симпатии были на стороне южан, и через дипломатические каналы они предлагали России вмешаться вместе с ними в междоусобицу.

Но Россия ответила на их предложение об интервенции отказом. Она дорожила дружественными отношениями с Соединенными Штатами и через своего посланника в Вашингтоне барона Э. А. Стекля не раз подтверждала, что желает в сложившейся ситуации только одного: скорейшего мира между Севером и Югом и недопущения раскола США.

Летом 1863 года, в самый разгар гражданской войны, император Александр II и российское правительство решают направить к берегам Америки две военно-морские эскадры с одной и лишь единственной целью: не допустить вмешательства Англии и Франции в американские дела.

А реальная опасность этого была, и возможность военных действий с самого начала морского похода не исключалась. Командование эскадр имело твердое указание: в случае открытия Англией и Францией боевых действий на стороне конфедерации южных штатов предоставить русские корабли в распоряжение федерации Севера.

Во второй половине июля 1863 года одна эскадра под командованием контр-адмирала С. С. Лисовского вышла из Кронштадта и, перейдя через Атлантический океан, 1 октября прибыла в Нью-Йорк. Другая эскадра контр-адмирала А. А. Попова направилась к берегам Америки через Тихий океан и пришла в Сан-Франциско тоже в октябре.

Визит русских военных кораблей был с благодарностью и даже восторгом воспринят федеральным правительством. Более восьми месяцев находились русские моряки в водах США и городах далекой страны, и задачу свою с честью выполнили.

Российский канцлер и министр иностранных дел князь А. М. Горчаков говорил посланнику США в России Б. Тайлору: «Только Россия с самого начала поддерживала вас и впредь будет поддерживать. В России очень желают, чтобы любыми средствами, любым путем было предотвращено разделение, ибо за одним отделением последует другое и США распадется на части».

А тогдашний президент Соединенных Штатов Авраам Линкольн, еще только узнав о решении России не вмешиваться в конфликт, сказал русскому посланнику в Вашингтоне: «Будьте добры передать императору нашу глубокую признательность и заверить его величество, что вся нация оценит этот новый знак дружбы».

Следует заметить, что со стороны русских это был действительно «знак дружбы», ибо Россия ничего не просила и не требовала взамен.

Вот в благодарность за эту бескорыстную помощь в трудное для страны время и отправил конгресс США к берегам России с дружеским визитом свою эскадру с чрезвычайным посольством. Кроме того, Конгресс «с глубоким прискорбием узнал о покушении на жизнь императора России», которое совершил террорист Каракозов 4 апреля 1866 года, и посольство, в знак избавления государя от беды, везло приветственное послание «его императорскому величеству и русскому народу».

Возглавил чрезвычайное посольство капитан Густав Ваза Фокс, а в состав эскадры вошли монитор «Миантономо» и корабли «Аугуста» и «Асулот». И если два последних были обычными кораблями, то «Миатономо» представлял собой нечто необыкновенное, а именно броненосец — детище американского инженера Эриксона. Он был так тяжел, что его корпус возвышался над водой всего лишь на аршин, и потому считалось, что переплыть океан на мониторе невозможно.

Однако решение конгресса США было принято, и капитан Густав Ваза Фокс в начале июня 1866 года повел «Миантономо» из Бостона сначала в город Сент-Джонс на Нью-Фаундленде, а 5 июня из порта этого города американская эскадра вышла в открытый океан.

Через десять суток эскадра прибыла в Ирландию, а затем в Лондон, где Фокс со своими спутниками провел несколько дней и был принят в Букингемском дворце королевой Викторией, так же как затем императором Франции Наполеоном III и королем Дании Христианом IX, когда эскадра следовала мимо берегов этих государств в Балтику, куда вошла в начале августа и третьего числа бросила якорь в гавани Гельсингфорса, чтобы через два дня выйти в Кронштадт.

…Казалось, что все население этой русской крепости у морских ворот Петербурга вышло приветствовать гостей из-за океана: причалы и берега были усеяны кронштадцами, когда, встреченная в море русским отрядом военных кораблей, американская эскадра под праздничный салют бросила якорь на рейде Кронштадта.

В тот же день на пароходе «Нева» Густав Фокс прибыл в Петергоф, где в императорском дворце вручил Александру Второму благодарственное письмо Конгресса Соединенных Штатов Америки, на что российский государь ответил так:

«Радуюсь тому, что между Россиею и Соединенными Штатами существуют столь дружественные отношения и весьма доволен, что отношения эти хорошо оценены в Америке. Я убежден, что эта национальная дружба будет вечной, и я с своей стороны употреблю все усилия, чтобы ее поддержать и укрепить. Весьма тронут этими доказательствами личной ко мне симпатии и любви американского народа, нашедшими свое выражение в резолюции конгресса, и за них весьма признателен. Желаю поблагодарить тех, кто прошел столь огромное расстояние, дабы принести мне эти доказательства и уверяю, что они являются желанными гостями на русской земле. Сердечный прием, какой оказан был моей эскадре в Соединенных Штатах три года тому назад, никогда не изгладится из моей памяти».

Об этой встрече с императором России и вручении ему послания Конгресса Густав Фокс в тот же день сообщил телеграфом в Новый Свет. Следует заметить, что к этому времени по дну Атлантического океана был проложен подводный кабель, и телеграмма Фокса была первой телеграфной депешей, посланной из России в Америку.

Слова Александра Второго о том, что американцы есть и будут «желанными гостями на русской земле» начали подтверждаться с первого же дня пребывания их в России.

Сам император на яхте «Александрия» прибыл в Кронштадт и посетил монитор «Миантономо», который с интересом осмотрел, затем пригласил гостей наблюдать практические стрельбы на русских броненосцах «Перун» и «Не тронь меня», а на обеде в честь американской делегации сказал тост: