Архивы Блэквуда. Незримые

На шестом этаже башни, в глухой комнате без окон, еще хранившей слабый аромат сигаретного дыма с безвозвратно ушедших времен, Одесса дважды озвучила свои показания. Суть не поменялась, но постепенно история обрастала новыми подробностями, всплывавшими в памяти. Глухие удары на втором этаже, характерные для борьбы. Писк автоматически открывающейся двери, раздавшийся, едва они переступили порог дома Питерсов. Леппо, требующий у официантки заветренный мясной рулет вместо свежего.

Внезапно Одесса разрыдалась и уже не могла остановиться. Она продолжала говорить, но сопли и слезы нескончаемым потоком текли на бумажные салфетки, которые девушка не успевала доставать из коробки у себя на коленях. Комната обычно предназначалась для допросов подозреваемых.

Дознаватели наблюдали за ней с бесстрастными лицами. Впервые Одесса очутилась по ту сторону системы. Кое-какие вопросы заставили ее насторожиться.

Кто-нибудь из вас употреблял алкоголь за ужином?

Вы принимаете медицинские препараты?

У нее забрали табельное оружие на баллистическую экспертизу – стандартная процедура. Посоветовали сдать образец крови – якобы для ее же блага. Одессе совершенно не понравился тон советчиков. Впрочем, анализ крови так и не был сделан.

Взошло солнце, дневная смена заступила на пост; агенты, прежде не удостаивавшие новенькую даже взглядом, первым делом спешили на шестой этаж – поглазеть. Только сейчас Одесса осознала – осознала реально, – в какую беду она попала. Даже если ее действия были оправданны, ей вменяли убийство по неосторожности. Коллега-агент был убит, и это сделала она.

Около десяти утра Одессу наконец отпустили домой. Она завернула в свой кабинет – взять зарядку – и вдруг подумала, не прихватить ли ей остальные вещи на случай, если она больше не вернется. Нелепая мысль. Хотя как знать… Из окна открывался вид на Центр-стрит, где уже выстроились фургоны телевизионщиков, готовых вести прямую трансляцию.

Никто не предупредил, что в вестибюле ее ждет Линус. Он был в костюме, но без галстука, словно одевался впопыхах. Заметив Одессу, он оторвался от телефона, вскочил и заключил девушку в объятия. Она всплакнула у него на плече. Оказывается, ему успели сообщить.

С Линусом Айерсом, уроженцем Бостона, она познакомилась в Бостонском юридическом университете. Вспыхнувшая симпатия переросла в отношения, они встречались вплоть до выпускного, потом расстались, а меньше чем через год съехались. Отчасти по любви, отчасти из финансовых соображений – тяжело сводить концы с концами на бюджетную зарплату сотрудника ФБР и скромный заработок юриста второго курса в фирме «Белая обувь» в Манхэттене.

– Спасибо, – шепнула Одесса.

Не разжимая рук, Линус ласково погладил ее по спине:

– Мне позвонили. Я подумал, тебя ранили или того хуже.

– Хуже некуда, – всхлипнула Одесса.

– Тебе нужен адвокат.

Слегка отстранившись, Одесса смахнула слезы; глаза на смуглом лице Линуса светились участием.

– У меня есть адвокат. Ты.

Линус почти улыбнулся.

Через неприметную дверь они вышли на Ривер-стрит, проскользнули мимо журналистки, занятой телефоном в перерывах между эфирами; наушники небрежно болтались на воротнике блузки. Ночной дождь смыл духоту, в воздухе веяло прохладой. Через пять минут они были на Пенсильванском вокзале и, проехав одну остановку, сошли на станции Харрисон. Разговаривали мало. Поездка практически не отложилась у Одессы в памяти. Давала о себе знать накопившаяся усталость.

Возвращение домой не принесло желаемого облегчения. Линус суетился, предлагал поесть, но Одессе кусок не лез в горло. Она рухнула в постель не раздеваясь, как однажды, когда подхватила грипп.

На душе было черно. Линус принес воды. Одесса слышала, как он возится с чем-то на столе – отключает телевизор, чтобы она, не дай бог, не увидела новости.

К несчастью, у нее остались телефон и зарядка. Одесса просмотрела ленту новостей и несколько информационных блоков – сколько могла выдержать. Камеры возле дома Леппо зафиксировали, как рыдающая вдова Уолта садится с детьми в машину и уезжает.

Заглянувший в спальню Линус застал Одессу с телефоном и вынудил ее пообещать отрубить мобильник и лечь спать. Она кивнула, однако Линус продолжал сидеть на краешке кровати. Ему хотелось поговорить. Точнее, послушать.

Одесса вкратце повторила свой рассказ, присовокупив к нему деталь, утаенную от федералов, – как нечто отделилось от умирающего Леппо. Одессе не терпелось узнать реакцию Линуса, проверить, насколько дико прозвучит ее история. Внешне Линус отреагировал спокойно, но, помолчав, посоветовал ей, помимо адвоката, проконсультироваться еще с кем-нибудь. Под «кем-нибудь» явно подразумевался психолог.

Внутри у нее все оборвалось.

– Я же действительно видела, – настаивала она. – Чувствовала запах.

– И что ты видела? Зыбкую дымку, мираж?

– Не совсем, но близко. Какая-то рябь. Нечто.

– Ничего удивительного, у тебя был шок, вот и померещилось.

– Знаю, звучит неправдоподобно. Словами не выразить.

– А они как отреагировали?

– Я им не говорила.

Линус удивился, но, поразмыслив, кивнул:

– Да, лучше придерживайся первоначальной версии. – Сейчас он рассуждал как адвокат. – Не сказала, и ладно, все равно это роли не играет.

– Ума не приложу, что случилось с Уолтом.

Линус только развел руками:

– Теряюсь в догадках. Ситуация вообще из ряда вон.

Мобильный Одессы завибрировал. Она дернулась посмотреть, но Линус ее опередил:

– Твоя мама.

Одесса откинулась на подушки:

– Не могу.

– Не можешь – и не надо. – Линус выдернул зарядное устройство из розетки и встал. – Спи.

Она кивнула, и он тихонько скрылся за дверью.

К середине дня круглосуточные новостные каналы как с цепи сорвались, смакуя подробности страшного преступления. Опираясь на видеоролики с телефонов, рассказы свидетелей, фотоснимки пулевых отверстий и отчеты Федерального управления гражданской авиации, журналисты воссоздали детальную картину «последнего полета» Кэри Питерса. Одесса смотрела репортаж по ноутбуку, рядом на столе остывал забытый чай.

Питерс убил пятерых человек: двух сотрудников аэропорта Тетерборо и трех членов семьи. Одессу насторожили показания владельца угнанного джипа, точнее, его описание Питерса – безучастное лицо, отстраненный взгляд. То же самое Одесса наблюдала у Леппо.

Как сообщалось далее, Питерса нейтрализовали стражи правопорядка, в результате перестрелки погиб агент ФБР. Выходит, правда еще не всплыла на поверхность. Однако Одесса понимала: это лишь вопрос времени.

В заключение журналисты пытались обосновать мотивы Питерса. Финансовые неурядицы, разлад в семье, загубленная карьера. Питерс, безусловно, испытывал сильнейший стресс, однако это ни в коей мере не оправдывало его зверства. Спокойный и уравновешенный по натуре, Питерс в прошлом не переживал глубоких травм, способных пробудить в нем зверя.

Впрочем, все вышесказанное относилось и к Леппо. Одесса перебирала в памяти подробности их совместного ужина, но не нашла ни единой зацепки. Поездка в Монклер тоже прошла заурядно: Леппо был в своем репертуаре, следовал интуиции, которой доверял безраздельно. Проникновение в дом: матерый агент руководит операцией. Одесса, ошарашенная жуткой находкой в кладовой. Жаль, она плохо прислушалась к звукам наверху.

Когда завязалась драка? Почему Леппо выстрелил из «глока»? Как у него оказался разделочный нож, позаимствованный Питерсом на кухне?