Аригато (Последняя ставка)

– Я бы хотел заняться виноторговлей, - сказал он, - я чувствую призвание к этому делу.

У него и впрямь были способности к этому, и он даже убедил Папочку, когда к тому поступила информация о Шато-Амбре. Эти винные погреба принадлежали в прошлом известному, а теперь разорившемуся тонкому ценителю изящных вин. Папочка сумел купить его по дешевке, при этом ещё и сэкономив на налогах - кое-кому пришлось раздать взятки. С тех пор он имел возможность рассылать в качестве рождественских подарков, в приложении к открыткам, бутылки и ящики великолепного "Амбре". На День Благодарения дядюшка Джим поставил к столу президента Соединенных Штатов на традиционный обед с индейкой ящик "Амбре" 1949 года. Когда французское правительство заикнулось насчет увеличения экспортных пошлин, незамедлительно вырос курс доллара по отношению к франку, и французы утерлись.

Поэтому Битси не хотела вмешиваться в дела между членами семьи и Колином. Битси слишком уважала обе стороны и знала, что Папочка успешно использовал его знание рынка вин. Когда Колин попросил небольшой кредит для основания небольшой виноторговой компании, Папочка отменил предыдущий контракт, заключенный на семьдесят один год со своим постоянным поставщиком, чтобы сделать фирму Колина единственным дистрибьютером французских марочных вин в Великобритании.

ЦРУ поднажало на Английский банк, чтобы ускорить необходимые процедуры с кредитом. МИД помог нажать на французское правительство, чтобы быстрее решить бумажные формальности с экспортными лицензиями. Поэтому никто не удивился, что новорожденная фирма имела огромный успех (и деньги Папочки вернулись к нему в срок сторицей), потому что посольства США и других стран, для которых слова "Белый дом", "Пентагон", "Госдепартамент" и "ЦРУ" хоть чего-нибудь значили, семнадцать постоянных представительств шпионских резидентур, различных межведомственных комиссий и других американских миссий за рубежом, не считая ста двенадцати американских компаний и банков, получили великолепную возможность получать марочные французские вина от фирмы Колина. Объем продажи возрос на 23, 96%. Если бы Колин серьезно занимался своим делом - так же серьезно, как он предавался разыгрыванию морских сражений на Тихом океане с каким-то сумасшедшим японцем из Токио то они могли бы жить вполне нормально.

Она знала про его игру в кораблики, потому что, вложив двести тысяч фунтов в дело, Папочка поставил Колина под круглосуточное наблюдение ЦРУ, направив за ним лучшую агентуру. Они смогли установить факт наличия макета в спальне любовницы капитана на Чарльз-Стрит - там он играл в свои игрушки, в том самом месте, где спал с любовницей. Битси видела фотокопии писем японца, снятые ЦРУ. Они были по-детски глупыми. Нет, с точки зрения профессиональных знаний тактики они были вполне серьезны, но именно поэтому и глупы - ведь это было главным увлечением двоих взрослых мужчин на протяжении длительного времени.

Больше всего её расстроило то, что переигрывать морские сражения он начал не дома, а у своей любовницы. О любовнице она уже знала от дядюшки Пита. Первым об этом сообщило контрразведывательное подразделение "Комиссии по электрификации сельских районов" в Лондоне, доложившее об этом по команде. Доклад попался на глаза Ларри в министерстве финансов, и он переслал его дядюшке Джиму в Белый дом. Дядюшка Джим без комментариев переслал ксерокс совершенно секретного донесения Битси. Она запросила дополнительно фото, аудио - и видеоматериалы. Ее это обеспокоило, но не слишком. Девица была явной француженкой, блондинкой с большим бюстом и длинными ногами - типичный образчик любовницы из комиксов. Она была слишком молода для Колина и не могла предложить ему ничего, кроме секса (Битси была убеждена, что уж в этом-то она дает этой сучке сто очков вперед). Но, услышав пленки, сделанные службой подслушивания, она расстроилась. Это был самый грустный разговор из всех, что она когда-либо слышала. Колин постоянно жаловался, как сильно он любит Битси, и как боится потерять её. Это было так горько слышать! Ей хотелось заключить его в свои объятия, отнести на руках в Розенарру и держать там в плену своей любви до тех пор, пока все не станет на свои места, пока он не забудет о любовнице, как о маленькой и незначительной интрижке, которая позволительна человеку его возраста и положения. Обо всем этом она читала в книжке (сразу после свадьбы) Гесселя "Муж в возрасте от сорока пяти до пятидесяти", издание Йельского университета, научно-популярная серия.

10.

– Какая прекрасная музыка, - сказал капитан.

Ивонна завершила длинный пассаж на своем саксофоне и выпустила мундштук изо рта.

– Ты разговариваешь со мной или с Фудзикавой?

– С тобой. Каждый раз, когда я произношу слово "прекрасный", оно относится к тебе.

– Это уже лучше.

– Ты и представить себе не можешь, насколько фаллически выглядит этот инструмент, когда на нем играешь ты.

Она усмехнулась.

– Пускай другие девушки учатся играть на скрипке. Но это совсем не то. В символическом плане, я хотела сказать.

Она подошла к постели и легла. Он приподнялся, чтобы поцеловать её в правый сосок. Затем сказал:

– Этот тактический макет - совсем не игрушка, как ты думаешь. Он помогает мне думать.

– Ну, и что же ты надумал?

– Пока что - только то, что я должен Брайсону двести тысяч фунтов, а если я отдам ему всю свою недвижимость, плюс виноторговую компанию, как я обещал ему, то буду должен двести тысяч своей жене.

– Я иногда даже восхищяюсь, как ты легко наживаешь себе неприятности. Но это - такая огромная неприятность, что ты из неё едва ли выкарабкаешься.

– Просидев у своего макета последние полчаса, я, кажется, нашел выход.

Она резко села, её груди колыхнулись.

– Нет!

– Да!

– Каким образом?

– Сначала я должен рассказать тебе о ходе своих мыслей. Это выглядит несколько старомодно, но такой уж я человек.

– Расскажи!

– Я начал думать о Клируотер-Хаус, стоящем над глубокими водами Глэндора. Об этом замке говорят, что в нем живет привидение его первой владелицы, леди Джейн Хеллер-Уиникус, которое является каждую ночь любому гостю, который имеет отношение к строительному бизнесу в Ирландии.

– Какое все это имеет отношение к ...

Он поднял руку.

– Я думаю, что люди до самой смерти помнят то, что оказало на них самое сильное впечатление в жизни. Это навело меня на мысль о моем бывшем офицере разведки, Гэше Шютте. Как-то раз мы проводили совместные учения с австралийцами в районе Большого Барьерного рифа - чертовски красивые места!
– и, пока мы ждали сигнала к началу действий, решили немного порыбачить. Джон Моуди - мой старпом, Гэс Шютт и я с утра сели в шлюпку - одни, без матросов, и отправились к коралловым рифам. Вода была так прозрачна, что можно было видеть эту чертову рыбу, как в аквариуме. Шютт показывал нам золотой соверен, которые он собирал, и вдруг монета выскользнула из его руки. У него была очень быстрая реакция, особенно когда дело касалось денег. Его рука мгновенно оказалась в воде, и в это время тигровая акула примерно четырнадцати футов длиной выскочила из-под шлюпки и отхватила ему её по локоть.

Ивонна икнула.

– И Гэс вывалился из шлюпки в воду, истекая кровью. Джон Моуди бросился его вытаскивать, а я лупил веслом проклятую тварь, пока она не убралась.

– О, Колин!

– Руки Гэс, конечно, лишился, но остался жив.

– О, мой дорогой, ты восхитителен!
– она попыталась увлечь его в объятия, но он отодвинулся.

– Дело вот в чем: Гэс обязан мне жизнью. Тебе это понятно? Если ты не против, я расскажу тебе кое-что о Гэсе Шютте. Я никогда не знал никого, кто любил бы деньги больше, чем он. Это - необычное качество для офицера флота. Из-за потери руки ему пришлось уволиться, и он основал "Кембриджскую Корпорацию", которая стала главным мозговым центром западного мира.

– А что такое "мозговой центр"?

– Это - собрание самых отборных мозгов в мире, предназначенное для разработки сценариев и планов для правительства. Ты говоришь, что я инфантилен. Это не так - есть инфантильные правительства, которые бьют в барабаны, воображая себя пупом земли, но неспособны решить свои собственные проблемы, когда дело касается реальной жизни. Чтобы решить их, они обращаются к "мозговым центрам", этим современным кондотьерам. Они планируют войны и перевороты, экономические "чудеса" и другие "морковки на палочке" - за деньги, естественно. А в это время политиканы могут спокойно заниматься теннисом, яхтами или футболом. Или встречаться на высшем уровне - это тоже работа, но только для дураков. Мой друг, Гэс Шютт, думает за семь правительств. Его не интересует результат - лишь бы платили. Он наемник. Он всего-навсего вырабатывает логические решения для возникающих проблем, а уж дело правительств - принимать решения или нет.

– Значит, ты хочешь обратиться к нему, чтобы он решил это за тебя? Лучше всего будет, если ты ему за это заплатишь.

– Нет, ты не поняла. Я пока даже не знаю, о чем должен спросить его, и мне не хотелось бы подталкивать его к какому-либо решению. Он никогда не откажется от денег, они составляют главное в его жизни. Я его понимаю и не могу упрекнуть в этом. Но в глубине души он признателен мне за эту историю с акулой. Я объясню ему суть дела, и он что-нибудь для меня придумает.

– Но ему же, наверное, платят сотни тысяч за то, что он придумывает.