Аристократ на отдыхе. Том 2

— Я не хотел, чтобы ты убил их. К чему напрасные жертвы, если аномалия Боли все равно закрыта?

Его позиция мне нравилась. Похоже, настоятель был готов пойти на переговоры. Но как-то тускло он выглядел — как будто не выспался.

Я уселся на край его стола и сменил тон на приятельски-задушевный.

— Как по мне, у тебя есть повод порадоваться. Теперь демоны смогут спокойно работать. А нам с тобой останется только увеличить торговый оборот и считать прибыль. Разве не замечательно?

— Никакой прибыли не будет, ликтор, — покачал головой настоятель. — Ты закрыл аномалию Боли, и теперь всему конец.

Вот в этот момент я крепко заподозрил, что настоятель не в себе. И чтобы проверить свои подозрения, решил обратиться к специалисту.

— Умник, что с ним такое? — спросил я демона-менталиста. — Его как будто пыльным мешком по голове ударили. Проверь-ка — не воздействует ли кто-нибудь на него? Может, тут еще один менталист в засаде прячется?

Конечно, я полностью проверил магический фон в келье, а заодно и в соседних помещениях. Но демоны его знают — вдруг я что-нибудь пропустил!

— Никакого магического воздействия нет, Никита, — отозвался Умник. — Но настоятель чем-то сильно расстроен.

Грешные демоны, да я и сам это вижу! Только никак не могу понять, что выбило святого отца из колеи конструктивного разговора.

— Ты, и вправду, ликтор? — внезапно спросил монах.

У него что, вдобавок, и с памятью плохо?

— Самый настоящий, — нетерпеливо сказал я. — Документ показать не могу — забыл дома на книжной полке

Настоятель криво улыбнулся, показывая, что оценил мою незамысловатую шутку.

— Прости, барон Волков. Я никак не могу привыкнуть к мысли, что столкнулся сразу с двумя ожившими легендами. А ведь до этого момента все было так хорошо! Демоны добывали руду и ковали мечи, мы защищали их от диких тварей. Все было хорошо, пока не появился ты.

Я бы возмутился, но в голосе настоятеля не было обвиняющих ноток. Он просто делился со мной своей печалью.

— Не грусти, святой отец! — весело сказал я. — Теперь мечей будет еще больше, чем раньше. И мы с тобой неплохо разбогатеем!

Настоятель снова покачал головой.

— Всему конец, — твердо сказал он. — Ты закрыл аномалию Боли. Это значит, что святой Георгий со дня на день проснется. И тогда нам всем несдобровать.

Чего?

Вот теперь настала моя очередь удивляться.

Похоже, настоятель и в самом деле сошел с ума от предстоящих финансовых потерь.

— Святой Георгий? — недоверчиво спросил я. — Ваш первый настоятель? Тот самый, меч которого висит на стене собора?

— Да, — кивнул настоятель. — Я даже думал, что это ты его украл. Но меч нашелся, хотя теперь это вряд ли поможет. Только святой Георгий не был настоятелем монастыря. Это красивая легенда.

Я понимающе кивнул. Что такое красивая легенда, я хорошо знал на собственной шкуре.

— А кем он был?

— Он был кузнецом и фанатиком.

— Расскажи-ка подробнее, — попросил я, присаживаясь на край стола.

* * *

Аномалия Земли появилась на землях монастыря почти сто лет тому назад. Отряд вооруженных монахов спустился туда. Они были готовы погибнуть в бою — лишь бы не допустить прорыва демонов.

К своему удивлению, вместо злобных тварей монахи обнаружили в аномалии мирных кобольдов. И даже сумели с ними договориться. Кобольды согласились добывать для монахов аномальную руду в обмен на молоко и мясо.

Тогда ресурсы из аномалий были диковинной редкостью и стоили огромных денег.

Дела монастыря быстро пошли в гору. А затем появилась аномалия Огня.

— Георгий с братом Юрием были в первой группе монахов, которая пошла к демонам Огня, — объяснил настоятель. — И вот тогда случился Прорыв. На демонов Огня напали дикие твари. Была жуткая бойня.

— Могу себе представить, — хмыкнул я, вспомнив нападение демонов Воздуха.

— Нет, ликтор, не можешь, — сурово ответил настоятель. — Монахи были не готовы к нападению, и многие погибли. Очень многие. Юрия демоны разорвали прямо на глазах у брата. Вот тогда Георгий и сошел с ума.

Настоятель посмотрел в окно и вздохнул.

— Георгий пропал на три дня — прямо в аномалии. Его искали, но не очень тщательно — решили, что его, как и брата растерзали и сожрали дикие демоны.

Но через три дня монах объявился. Просто пришел в монастырь. И это был уже не человек.

Огромную фигуру кузнеца окутывало серебристое сияние. Магией от него разило так, что одаренные вокруг еле держались на ногах. Только суровое лицо осталось прежним. А глаза горели фанатичным блеском.

Монахам Георгий объявил, что на него снизошла благодать. И призвал братьев в поход против демонов.

— Он собирался прикончить их всех, понимаешь, ликтор? Всех — даже мирных кобольдов!

Игумен прямо взглянул на меня. Наконец-то, он начал оживать.

Монахи пытались образумить Георгия. А он просто начал убивать — прямо в монастыре! Первым погиб настоятель, и еще несколько монахов.

Безумец искромсал их мечом.

Затем Георгий объявил себя новым игуменом.

Уцелевшие монахи быстренько примкнули к безумному рыцарю в сверкающей кольчуге и вслед за ним отправились в аномалию Земли. А что им было делать? Погибать мучительной смертью никто не хотел, а остановить Георгия было невозможно. Жажда мести свела его с ума, а магия сделала всесильным.

Георгий собрал отряд и отправился убивать демонов.

Но еще раньше в аномалию прибежал чудом спасшийся послушник и предупредил кобольдов. А затем — и демонов Огня.

— И что было дальше? — спросил я.

Рассказ настоятеля вызывал много вопросов.

— Я точно не знаю, — вздохнул настоятель. — Знаю, что была резня. Демоны сражались за свою жизнь и гибли десятками. Монахи — тоже. Но Георгий и не думал останавливаться. Вот тогда и открылась аномалия Боли.

Обезумевший фанатик бросил своих товарищей прямо посреди боя и отправился в новую аномалию. Говорили, что он как будто услышал зов. Но кто разберет бредни безумца?

Ни монахи, ни уцелевшие демоны больше не хотели воевать. Они сумели мирно договориться между собой.

Аномалия Боли все не закрывалась. Тогда самые смелые монахи отважились заглянуть в портал. И там нашли Георгия.

Он лежал на выгоревшей земле. Сверху падал пепел, он почти засыпал воина. Его меч лежал рядом.

Лицо Георгия было изуродовано жуткой гримасой страдания.

Монахи решили, что он мертв, хотя на его теле не было ран. Принесли тело в монастырь и похоронили в соборе.