Аристократ. Том 3. Война грязных искусств

От боли и нехватки воздуха девушка зажмурилась, но не издала ни звука: ни стона, ни хрипа, ни призыва о помощи.

Смотреть на мучения Хлои было невыносимо, но я даже бровью не повёл.

– Если ты задушишь мою рунную ведьму, то и Печати у тебя не будет, понял?

– Резонно. – Питер тут же ослабил удавку.

Хлоя с хрипом вдохнула и осела на грязный каменный пол. Её колени были разодраны в кровь, босые ноги измазаны рыжей кирпичной пылью.

– Покажи Печать! – потребовал Питер.

Я молча сунул руку в карман брюк. Питер покосился на мой карман.

– Ну! Чего замер? Брось перстень мне, и я отпущу твою рунную ведьму.

Я покачал головой, не вынимая руки из кармана.

– Подойди и возьми.

Питер загоготал. Эхо снова разнеслось и заухало по стенам.

– Думаешь, я идиот?

– Уверен, что ты идиот.

Он перестал хохотать и уставился мне в глаза.

– Условия тут диктую я, а не ты. Так что бросай перстень мне, или я придушу твою девку и заберу Печать силой, как в прошлый раз.

– Тогда зачем вся эта хрень, Питер? Брось возиться с Хлоей, скрути меня эргом и забери Печать. В чём проблема? Кажется, в прошлый раз я ничего не смог тебе противопоставить. Час спустя мало что изменилось.

Питер прищурился и снова потянул за конец удавки, заставляя Хлою приподняться с пола и опять встать на колени.

– Я бы очень хотел, чтобы на месте этой ведьмы был ты, мистер Ринг. Может, поменять вас местами?

– Терри очень просила тебя не убивать, – сказал я.

– Терри? – Питер скривился. – Терри мне больше не сестра. И семьи у неё тоже нет. Как только она спуталась с тобой, то предала весь клан. И я до сих пор не могу понять, чего она в тебе нашла… Дура, одним словом. Другого объяснения я не вижу.

Я не обратил на его слова внимания и продолжил:

– Она считает, что ты трус, и что Феликс с детства тебя угнетал, как и отец, а теперь ты стараешься заработать авторитет, только тебя всё равно никто не воспринимает всерьёз… даже она.

– Закрой свою поганую пасть, урод! – процедил Питер, теряя терпение и снова дёргая за конец удавки. – Отдай мне Печать, иначе рунная ведьма сдохнет!

– Хорошо-хорошо, остынь… – Я медленно вынул из кармана руку.

Увидев её, Питер побледнел.

На мой указательный палец был надет перстень. Он нещадно жёг руку до самого локтя, и лишь железным усилием воли мне удавалось делать вид, что всё в порядке.

Печать не дала мне ничего, кроме боли, зато от неожиданности Питер действительно бросил Хлою и атаковал меня немедленно.

Хотя нет, не от неожиданности.

От страха.

Именно этого я и добивался.

Глава 5.

Он был в ярости.

Питер Соло не просто ненавидел меня из-за смерти брата Феликса. Нет, он видел во мне причину своих неудач, и это злило его сильнее всего остального.

В его мощи я нисколько не сомневался, как и в желании убить.

Будь он чуть безумнее, чем сейчас, то он покромсал бы меня на куски и сожрал в сыром виде, и никакие доводы его сестры Терри не убедили бы меня в обратном.

На первый атакующий бросок Питер потратил приличную часть кодо, вложив его сразу в два мощных эрга – гравитационный и кинетический.

Меня швырнуло в стену, протащило по ней до самой крыши и метнуло в воздух метров на пятьдесят в высоту. Причем подняло не только меня, но и все каменные обломки, валяющиеся на пустыре в радиусе сотни метров.

Куски гранита и кирпича завертелись смерчем, перестукивая, раскалываясь и шурша.

Шляпу снесло с головы, волосы растрепало порывом ветра, дыхание замерло на вдохе… и с высоты передо мной предстала Гвардейская площадь: ряды прилавков, щербатая брусчатка, цветные черепичные крыши. Заискрились стёкла магазинных витрин, и солнце ослепило глаза.

Вспышка длилась всего секунду.

Мгновение.

Но время будто замедлилось, завязло в стылом утреннем воздухе и…

***

…неожиданно пошло совсем по иному пути.

Передо мной снова предстал Ронстад, только совсем другой. Погружённый в ночь, объятый пламенем и наполненный дымом, криками и смертью. И я точно знал: это не будущее, а я не ясновидящий. Это картины прошлого, совсем далёкого, времён Великой родовой битвы.

Не знаю, что конкретно погрузило меня в воспоминание – резкий перепад давления, напряжение, боль от удара Питера или то, что я надел на себя Печать – но я буквально влетел в своё тёмное прошлое и сейчас смотрел на Ронстад с высоты. Совсем другой Ронстад, двухсотлетней давности, ещё свободный.

Город горел, усыпанный трупами и оглушённый воплем умирающих. Те редкие выжившие, что ещё могли передвигаться, прятались, спасали своих детей, бежали…

Армию Ронстада добивали харпаги.

Точно так же, как сделали до этого с Эгвудом и как совсем скоро сделают с Фориатом и Юни-Портом. Чудовища-стервятники не оставляли в живых никого, высасывали кодо из адептов, рвали и раздирали на части всё живое.

Я смотрел на хаос сверху, с крыши того самого здания, что сейчас стояло заброшенным и полуразрушенным на пустыре у Гвардейской площади, а площадь распростёрлась у моих ног, мёртвая – здесь харпаги уже успели пройтись минут двадцать назад.

Мои волосы точно так же трепал ветер, смешанный с жаром и дымом костров, раны по всему телу саднили и сочились кровью, но особо не беспокоили – бессмертие чёрного волхва не давало мне погибнуть. Зато я отлично знал, что если не выполню задание, то Хозяин причинит мне такую боль, что все страдания мира с ней не сравнятся…

Я стоял на крыше и ждал свою жертву – хранителя Печати с буйволом, наследника правящего рода Ронстада, одного из Союза Пяти Печатей, патриция Зейна Орривана. Он должен был вот-вот появиться. Вместе со своей реликвией, конечно.

Оставалось только её забрать. И если я это сделаю, то Печать Ронстада станет вторым артефактом, что окажется в моём кармане. Эгвуд уже покорился, а патриций Каспий Дюваль и весь его род пали от моей руки – слишком рьяно сопротивлялись. У них мне удалось забрать перстень с вороном.

Я стянул кожаные перчатки и сунул ладонь в карман камзола. Нащупал тот самый перстень.

Он обжёг мне руку, как всегда, не давая надеть себя на палец. Слишком тёмным было моё нутро, слишком грязным, и Хозяин отлично об этом знал. Он знал, что я не смогу воспользоваться силой ни одной из Печатей, поэтому доверил мне охоту без опасений.