Ария для призрака

Такой вольной жизнью и прожил Миша Литвинов с Михеичем около года. Он наслаждался свободой. У Михеича не было родных, и он вскорости стал относиться к мальчишке, как к собственному сыну. Мужик обрел родственную душу. По молчаливому соглашению, Михеич не рассказывал Мише о своем уголовном прошлом, а парень, в свою очередь, умалчивал о том, что заставило его сбежать из дома. Но как-то раз в избушку пожаловали нежданные гости. Однажды вечером в дверь постучали, на пороге стояли трое в ватниках и ушанках. На ватниках, как заметил Миша, были пришиты номера. По тому, как мужчины разговаривали с Михеичем, Миша сообразил, что они знакомы со стариком. Михеич впустил их в дом и отправил мальчика спать на чердак. Оттуда Миша слышал приглушенные звуки разговора и звон стаканов.

Проснувшись поутру, мальчик спустился в комнату. Гости ушли. На столе стояла бутыль самогона, почти пустая. Миша удивился, обнаружив, что все в доме перевернуто вверх дном, словно что-то усиленно искали. Михеич сидел, привалившись к столу, и Миша решил, что тот перепил и заснул. Подойдя, мальчик с ужасом увидел, что из-под лопатки старика торчит рукоятка заточки. Он попытался вытащить ее в надежде, что Михеич еще жив, но напрасно – тело уже окоченело. Миша понял, что нельзя здесь оставаться. Он даже не похоронил Михеича, боясь, что его могут застукать на месте преступления. Ночные гости унесли все мало-мальски ценное, но оставалась кое-какая одежда и еда. Кроме того, убийцы не смогли найти деньги – небольшую сумму, которую Михеич хранил в поленнице. Запихав в холщовый мешок все, что могло пригодиться в дороге, Миша снова оказался один в лесу. Но на этот раз он был вооружен полезными знаниями, полученными от своего благодетеля, а потому имел все шансы выжить и не заплутать. Двое суток паренек добирался до райцентра, а оттуда на пригородной электричке махнул в Пермь. У него не хватало денег, чтобы купить билет на поезд дальнего следования, но Мише удалось пробраться в вагон тайком. Когда его обнаружила проводница, он наплел, что отстал от поезда, в котором ехал с родителями. Мальчик был такой красивый и врал так правдоподобно, что пожилая проводница сжалилась над ним и пустила в свое купе. Он помогал ей разносить чай и постельное белье для пассажиров и таким образом отработал поездку до Первопрестольной. Сойдя в Москве, Миша растерялся: город показался ему огромным, и он не представлял, что делать. Он даже пожалел, что не остался в Перми, но там, напоминал он себе, все еще опасно: в любой момент могут обнаружить Михеича, и на Мишу повесят обвинение в убийстве. Все знали, что парень жил со стариком, но никто не видел беглых зэков, которые его зарезали!

Миша весь день шатался по Москве, пытаясь сообразить, как бы ему устроиться. Заночевал он на Курском вокзале, где к нему неожиданно подсели двое ребят примерно того же возраста. Они принялись расспрашивать Мишу о том, кто он и откуда. Он осторожно отвечал, что сбежал из дома, потому что его избивал отчим, и решил приехать в столицу в надежде найти работу. Ребята объяснили, что никто не возьмет на работу пятнадцатилетнего паренька без прописки, но предложили свое «трудоустройство». Небольшая банда мальчишек от десяти до шестнадцати промышляла воровством на вокзале. Мише не приходилось привередничать, надо было выживать в большом и недружелюбном городе. Он быстро освоил науку вытаскивания кошелька из кармана у зазевавшегося «клиента». Его научили, «случайно» налетев на прилично одетого человека, дико извиняясь, раствориться в толпе, оставив обутого гражданина удивляться, куда подевался его бумажник. На вокзале царила строгая иерархия, которую никто не смел нарушать. Дела здесь контролировала бандитская группировка, которая крышевала малолетних воришек. Глава банды по имени Витек ежедневно отдавал часть выручки крыше не столько для того, чтобы их охраняли, сколько ради того, чтобы не трогали и позволяли заниматься своим делом. Платить приходилось и вокзальной полиции. Именно с полицией Курского вокзала оказался связан крутой перелом в жизни Миши Литвинова. Начальником там состоял некий капитан Свиридов, большой любитель мальчиков. Иногда, вместо ежедневной оплаты, он забирал одного с собой. Капитан вел его в кафе-мороженое или пирожковую, где кормил до отвала. Потом они шли в дежурку. Свиридов не был злым человеком и искренне считал, что помогает этим никому не нужным ребятам. После секса капитан обычно дарил любовнику какой-нибудь подарок или деньги. У него имелись любимчики, которые часто проводили время со Свиридовым и были осыпаны его «милостями». Заприметив красивого новичка, капитан положил на него глаз. Мише предложение Свиридова показалось дикостью, хотя товарищи по банде горячо убеждали его в преимуществах дружбы с капитаном. Миша пробовал отказаться, но Свиридов с милой улыбкой предупредил, что в таком случае он не позволит Мише оставаться на вокзале, и даже пригрозил колонией для несовершеннолетних преступников. Мальчишка оказался в безвыходном положении и сдался. Все было не так плохо, как он предполагал. Платя дань, Миша, однако, не ожидал, что капитан Свиридов воспылает к нему самой настоящей страстью. Больше ему не требовались другие мальчики, Свиридов хотел только Мишу. Он засыпал его подарками, водил в рестораны и обращался, как с дорогой любовницей. Миша принимал знаки внимания без удовольствия, но не мог не признать, что жизнь его изменилась в лучшую сторону. Провожаемый завистливыми взглядами приятелей, Миша Литвинов покинул Курский вокзал и переселился к капитану Свиридову. Особенно ненавидящим казался взгляд Костика, который был любимцем капитана до Мишиного появления. Костик по-черному завидовал новичку, которому легко досталось все, о чем он сам мог только мечтать, ведь ему, Костику, Свиридов никогда не предлагал переехать! Миша прожил с капитаном несколько месяцев, а потом Свиридова арестовали. Взяли его не за растление малолетних и не за взятки, а потому, что капитан не поделил что-то с Витьком, и тот подставил его, стуканув кому следует: у главы банды были обширные связи. Мише пришлось выметаться из квартиры. Возвращаться на вокзал он не хотел – слишком много там осталось недовольных его уходом. Пораскинув мозгами, парень отправился в парк Горького. Там он уселся на скамеечку и принялся глазеть на проходящих мимо людей. Ждал он недолго: минут через сорок к нему подсел мужчина в очках и спросил, не желает ли он вместе пообедать. Миша согласился. Когда он в следующий раз присел на ту же скамейку, к нему подкатили два здоровенных парня в кожаных куртках и предложили пройти с ними. Он понял, что отказ они не примут. Мишу отвели в богато обставленную квартиру. Хозяйка, женщина лет сорока, привлекательная особа по имени Алена, оказалась бандершей. Ее люди, контролирующие территорию, на которой вздумал промышлять Миша, заметили его и получили приказ привести мальчишку к хозяйке. Оценив выдающиеся внешние данные паренька и его отчаянность, Алена решила взять над ним шефство. Она нашла ему жилье и подбирала клиентов. Часто Алена сама пользовалась услугами Миши, и со временем он стал ей необходим. Алена старалась выбирать для любимчика клиентов покруче. Мише нравилось, что в основном это женщины. Жены состоятельных людей хорошо платили, знали толк в любви и дарили подарки. Иногда среди клиентов попадались и мужчины, но Мише было не привыкать. Он начал относиться к своему телу как к товару, который можно дорого продать. Парень старался не задумываться об этической стороне вопроса. Алена, понимая, что рано или поздно он может сорваться, приучила его к марихуане. После пары косячков Мише становилось легко и приятно, в голове появлялся туман, и он спокойно принимался за «работу». Тем не менее Алена была строга: она не допускала употребления тяжелых наркотиков вроде кокаина или героина. Если она узнавала, что кто-то подсел, то немедленно изгоняла ослушника.

Работая на Алену, Миша и познакомился с Евгением Адамовичем Светловым, кумиром женского населения России. Он переиграл на сцене и в кино огромное количество героических ролей, от партизан до работников МУРа, от герцогов и графов в костюмированных драмах до отважных покорителей Антарктики. Когда Миша встретил Светлова, марихуана перестала его удовлетворять. Он перешел на кокаин. Миша понимал, что если Алена прознает, головы не сносить, но ему уже стало на все наплевать. Когда Миша получил от Алены координаты Светлова, для него это был просто адрес, по которому требовалось обслужить очередного клиента. Он и подумать не мог, как сильно изменит его жизнь эта встреча! Взглянув в глаза парня, пришедшего от Алены, чьими услугами Светлов пользовался на протяжении многих лет, Евгений Адамович понял, что перед ним отчаявшийся человек. Его взгляд вызывал дрожь. Первым побуждением актера было позвонить Алене и отказаться от «свидания», но он передумал. Светлов сказал, что хочет поболтать. Мишу оказалось непросто разговорить, но в конечном итоге актеру это удалось. Сам не понимая почему, Миша выложил ему всю свою жизнь. По опыту зная, что у каждой проститутки имеется в запасе жалостливая история о тяжелом детстве и безвыходности положения, Светлов тем не менее был потрясен. История Миши казалась настолько невероятной и так отличалась от банальных жалоб на жизнь других подопечных Алены, что Евгений Адамович ни на секунду не усомнился в ее правдивости. Он испытал шок, выяснив, что пареньку нет шестнадцати лет, и порадовался, что не приступил сразу к делу, а решил сперва побеседовать – Светлов был гомосексуалистом, а не педофилом. Евгений Адамович узнал, что у Миши всего семь классов школьного образования, так как последние годы он не учился: отец Лазарь считал науки бесовским занятием. Светлов понял, что не может позволить парню уйти. Почему он заинтересовался его судьбой? Возможно потому, что, будучи человеком творческим и художником в своем роде, он ценил красоту. Светлов живо представлял себе, что произойдет, если Миша вернется к Алене. Парень сидел на кокаине: он характерно шмыгал носом, а Светлов знал, что это значит. Через пару лет он вольется в стаи наркоманов, вспахивающих улицы в поисках денег на очередную дозу, потому что Алена выбросит его, как использованную вещь, более непригодную для применения. Кончит Миша либо в тюрьме, либо как-нибудь примет дозу больше, чем нужно, и его имя появится в полицейской сводке со словами «скончался от передозировки». Евгений Адамович не мог позволить такому произойти. Первым делом он выцарапал парня у Алены. Она уступила нехотя, потому что Мишина «трудовая деятельность» приносила неплохой доход. Светлову пришлось объяснить, что парнишки хватит ненадолго, и Алена согласилась его отпустить за приличные отступные. Следовало подумать о новых документах. У Светлова имелись обширные связи, с помощью которых меньше чем через неделю Миша Литвинов превратился в Андрея Кожухова, чьи родители проживали в Новосибирске. Евгений Адамович говорил любопытствующим, что Андрей – сын его близких друзей, который приехал в Москву доучиваться, потому что так захотели его родители. Но Светлов не мог открыто жить с Андреем в одной квартире, какими бы платоническими ни были их отношения. По Москве ходили слухи о неправильной ориентации артиста, и он не желал усугублять ситуацию. Миша-Андрей был несовершеннолетним, и это еще больше все усложняло: прознав, что одинокий актер средних лет проживает вместе с мальчиком, который не приходится ему родственником, журналисты могли раздуть из этого сенсацию. Поэтому Евгений Адамович нашел старую деву, желающую сдать комнату в большой квартире. На эту же старую деву, с ее согласия, оформили временное опекунство над Андреем, так как ему не было восемнадцати лет, а его «родители» обитали в другом городе. Светлов устроил парня в школу. Он подумал, что Андрею будет неудобно в среде восьмиклассников, поэтому приложил усилия к тому, чтобы парень поступил сразу в девятый. Для этого он нанял репетиторов по основным школьным предметам. К его изумлению, Андрей с жадностью принялся за учебу, словно изголодавшись по нормальной жизни и стремясь стать таким, как все. Он с легкостью освоил пропущенную программу и запросто поступил в девятый класс престижной школы в одном из центральных районов Москвы. Там и обнаружилось, что Андрей обладает потрясающим музыкальным слухом и уникальным голосом. Учительница музыки посоветовала Светлову, который продолжал опекать Андрея, обратить внимание на выдающиеся способности мальчика, и артист последовал ее совету. Он понимал, что необходимо отправить парня в консерваторию, но у него отсутствовало даже начальное музыкальное образование. Снова пришлось нанимать репетиторов – на этот раз из консерватории. По окончании средней школы Миша отправился сдавать экзамены. Поначалу у него не желали принимать документы, но преподаватель пения, который репетировал мальчика, замолвил за него словечко и попросил позволить ему спеть в присутствии комиссии. На экзамене Андрей спел украинскую песню, которую они выбрали вместе с преподавателем, так как она позволяла продемонстрировать возможности его голоса, и парня зачислили на первый курс.

Макс молчал, хотя Андрей закончил свой рассказ несколько минут назад. Все это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. Тем не менее сомневаться в правдивости Кожухова не приходилось. Какой же однообразной и лишенной событий показалась Максу его собственная жизнь по сравнению с жизнью Андрея!

– Значит, – наконец заговорил он, – у тебя со Светловым ничего не было?

– Никогда. Мы давно не виделись. С тех пор, как мои дела пошли в гору, понимаешь… – Он замолчал, пытаясь подобрать слова. – Я так хотел обо всем забыть! У меня началась другая жизнь, а он все обо мне знал… Я все равно не смог бы отплатить ему за то, что он для меня сделал.

– Я одного не понимаю: каким образом Мдивани получил сведения для своей статьи? Светлов же не мог…

– Разумеется, нет! – перебил Андрей. – Я, кажется, знаю, откуда ветер дует.

– И откуда же?

– Только один человек знал о моих «приключениях» и на Урале, и на Курском вокзале. И лишь он в курсе, что я связан со Светловым, – Костик.

– Тот парень, с ко…

– Да, с которым мы вместе щипали в вокзальной банде, – кивнул Кожухов. – Ты же понимаешь, когда меня принимали, я вынужден был выложить им, почему сбежал из дома. Они хотели знать, насколько отчаянное у меня положение. Я находился в безвыходной ситуации, а ребята отнеслись ко мне по-человечески! Мы как-то пересеклись с Костиком, когда моя жизнь наладилась. Я выходил из машины Светлова и на другой стороне дороги заметил парня, который странно на меня смотрел. Со времени моей вокзальной истории прошло года четыре, и я не сразу узнал его. Когда все же узнал, до чертиков перепугался, поняв, что и он сообразил, кто я. Он не приблизился, не заговорил, и я понадеялся, что все этим и закончится. Через несколько лет как-то после концерта ко мне подошел Костик. Он попросил автограф и протянул для этого мой первый диск. Когда я открыл его, чтобы подписать, внутри обнаружилась записка с требованием о встрече. Я понял, что бесполезно избегать его, и мы встретились на следующий день. Костик хотел денег за молчание, а иначе угрожал отправиться в редакции самых читаемых газет и журналов и продать мою историю. Он знал, что может хорошо заработать, но только один раз, а ему требовался постоянный источник дохода: Костик прочно сидел на героине. Он предложил сделку. У меня снова не было выбора.

– И как долго ты его содержал?

– Лет десять, – вздохнул Андрей.

Макс присвистнул.

– Но почему он вдруг решил продать твою историю? – спросил он.

– Помнишь Динину выставку? Мы тогда встретились со Светловым после многолетнего перерыва. Вот тогда-то я и узнал, что Костик доит нас обоих! Светлов больше меня боится разоблачения, а сейчас его еще и прочат на пост следующего министра культуры. Сам понимаешь, такого рода назначение несовместимо с его стилем жизни! Даже если принять во внимание, что наши с ним отношения – чистые измышления Костика в соавторстве с Мдивани, Светлов остается голубым, который пользовался услугами известной московской бандерши! Согласись, у министра культуры не должно быть такого прошлого. Узнав, что Костик получает деньги от нас двоих, Светлов взбесился и сказал, что это надо прекратить. Я просил его оставить все как есть, потому что он пострадал бы гораздо больше меня, а я этого не хотел. Я убеждал его, что Костик долго не протянет, и мы скоро освободимся. Ему потребовалась крупная сумма: на нем висел долг, и какие-то крутые ребята разыскивали его, чтобы разобраться. Я обещал заплатить, но загремел в больницу. Видимо, он тогда отправился к Светлову за двойной порцией денег, а тот отказался платить. И вот тогда Костик обратился к Мдивани.

– Но послушай, – сказал Макс, – ведь в этой статье – половина вранья! Нужно что-то делать.

– Что, например? – усмехнулся Андрей. – Подать на Костика в суд?

– Ну, не на Костика, конечно. На этого журналиста, на Мдивани! Он ведь напечатал непроверенные факты, так?

– А дело, заведенное в связи со смертью Михеича? Я даже не знаю, нашли ли тех зэков, которые его грохнули! Вдруг меня до сих пор разыскивают? А теперь, после этой дурацкой статьи…

– Не думаю, что все так ужасно, – перебил Макс. – Надо навести справки – у меня есть одна знакомая, которая все разузнает. Что же касается Мдивани, то каждый может прийти в редакцию и наплести с три короба, ведь у всех есть какой-нибудь скелет в шкафу!

– У тебя – нет, – возразил Андрей.

– А вот тут ты ошибаешься!

Наступил черед Макса рассказывать обо всем, что произошло, пока Кожухов находился в больнице. Закончив, он посмотрел на Андрея и увидел на его лице изумление. Что ж, это лучше, чем угрюмое выражение под названием «Идите все к черту!», которое демонстрировал Кожухов при появлении Макса.

– Вот уж не подумал бы, что ты можешь вляпаться в такую историю! – протянул Андрей. – Что будешь делать?

– Не знаю, – ответил Макс. – От меня ничего не зависит. А вот что собираешься делать ты?

– Я? Да ничего. Уйду на дно, выжду, пока улягутся волны…

– Не выйдет, – ответил Макс. – Семен только и ждет, когда ты выйдешь из больницы!

– То есть как это – ждет? Разве он не нашел замену?

– Мы все решили тебя ждать. Зрители не стали возвращать билеты на премьеру, так что выступать придется, хочешь ты или нет!

– Вы с ума посходили!

– Поверь, большинству наплевать, что написано в этих статьях, – посудачат и забудут.

– Точно. А потом будет как в том анекдоте: «Ложки нашлись, но неприятный осадок остался!»

– Ты вот лежишь тут, как бревно, а если бы вышел в коридор, увидел бы, что он заставлен цветами. Их принесли после выхода статьи, значит, народ тебя любит и хочет, чтобы ты поскорее поправился! В каждой палате цветы, предназначенные тебе, потому что главврач запретил их сюда приносить. И не только – знаешь, сколько писем ежедневно приходит в театр? Семен зачитывал нам, просто заслушаешься! Кстати, Мдивани – не та личность, которой безоговорочно веришь. Так что заканчивай хандрить, а то Ирочка сказала, что ты отказываешься есть.