Арийский миф III рейха

Итоги форсированной «ариизации», подстегнутой новыми директивами Геринга, стали зримыми уже к концу 1938 года. Имеющиеся в фондах российских архивов документы достаточно наглядно характеризуют этот процесс. Таково, например, письмо руководства «Экономической группы частных банков», являвшейся составной частью «Центрального объединения банков и банковских деятелей Германии», имперскому министру экономики Вальтеру Функу от 15 декабря 1938 года, в котором сообщается о темпах и результатах «ариизации» частных еврейских банков. Этот документ представляет своего рода «отчет о проделанной работе» по выполнению директивы министерства экономики от 1 ноября 1938 года и указания Геринга об усилении темпов перехода еврейской собственности в «немецкие руки». К письму был приложен список из 209 еврейских банковских домов Германии и список «неарийских» членов «Экономической группы частных банков» из 100 фамилий по состоянию на 1 ноября 1939 года. Красным карандашом из списка банковских учреждений были вычеркнуты названия еврейских банков — либо уже ликвидированных, либо находящихся в процессе ликвидации. Синим цветом были помечены банки, которым «категорически» было предписано приступить к ликвидации до 31 декабря 1939 года. Из оставшихся «неохваченных» крестиком были помечены банки, чья судьба еще не была окончательно решена ввиду наличия в них «смешанного еврейско-арийского капитала», или банки, полностью или частично контролируемые иностранными гражданами.

В данном случае указанное выше банковское объединение, членами которого имели несчастье быть и еврейские банкиры, использовалось нацистами в качестве одного из инструментов программы «ариизации». Однако услужливый тон письма объясняется не только господствующим духом времени. «Ариизация» еврейских банков отнюдь не предполагала их национализации, они переходили в частные «арийские» руки, то есть в руки бывших компаньонов и партнеров еврейских банкиров по совместному бизнесу, которые вместе с ними состояли в одном и том же банковском объединении и получали реальную возможность приобрести по бросовым ценам банковские авуары своих бывших коллег.

Итак, в результате общей радикализации антиеврейской политики экономические позиции немецких евреев были окончательно подорваны. Как следствие мероприятий, вытеснивших евреев из хозяйственной жизни Германии, возник ряд вопросов, на которые даже Геринг, игравший в то время ведущую роль в антиеврейской политике, ответить не мог. Что должно последовать за окончательным обнищанием евреев? Эмиграция? Но в конце 30-х годов именно бедным было сложно эмигрировать — в силу эмиграционных барьеров, возводимых перед ними странами потенциальной иммиграции. «Благодаря» экономической линии нацистов в отношении евреев, к лету 1939 года практически вся еврейская община Германии действительно обнищала. Еще раньше, с ноября 1938 года, все' евреи были исключены из общегерманской системы социальной защиты. Для них были созданы специальные пункты социальной по-мощи, где члены еврейской общины были вынуждены выстаивать многочасовые очереди и терпеливо объяснять равнодушным чиновникам свое бедственное положение. Нацисты, разумеется, с радостью вообще бы прекратили выплату пособий и оказание социальной помощи евреям, но время для этого еще не настало.

При этом власти активно «экспериментировали» с созданием системы принудительного труда для евреев (прообраз «трудовых отношений» в будущих концлагерях). 20 декабря 1938 года «Имперское бюро по трудоустройству и социальному страхованию вынужденно безработных» издало распоряжение, в соответствии с кото-рым все вынужденно безработные, но годные к физическому труду евреи должны были встать на учет по месту жительства в бюро по найму рабочей силы, для того чтобы в любой момент быть призванными на общественные принудительные работы. Евреев направляли на самые тяжелые и непрестижные работы: на стройки, ремонт дорог; уборку мусора, чистку общественных туалетов и т. д. Но и здесь нацистам пришлось решать серьезные проблемы «мировоззренческого» характера. Недремлющее око нацистской партии зорко следило, например, за тем, чтобы евреи не участвовали в строительстве объектов «национального значения», которым предполагалось присвоить имя фюрера. Так, на строительстве имперского автобана № 1, который должен был получить имя вождя нации, евреи были заняты только на подсобных работах, как, например, на дроблении щебенки и т. д. При этом еврейские рабочие содержались, как предписывали специальные инструкции, отдельно от «арийцев», хотя достичь их полной изоляции удавалось далеко не всегда, и прежде всего на сельскохозяйственных работах. В апреле 1939 года некий крайсляйтер из Бадена, получивший сведения о том, что некоторые местные крестьяне взяли на сезонные работы евреев, направил в районное бюро по найму рабочей силы следующее гневное послание: «Те крестьяне, которые дают приют в своих домах евреям, судя по всему, давно знают этих евреев, имели с ними гешефты и, что вполне вероятно, до сих пор должны этим евреям. Ничем другим этот факт объяснить нельзя, потому что любой порядочный крестьянин, имеющий самое общее представление о принципах национал-социализма, никогда не взял бы в свой дом еврея. Я не могу себе даже представить, что эти евреи остаются на ночь в домах немецких крестьян. В этом случае все наши расовые законы не более чем иллюзия».

Расовые законы Третьего рейха отнюдь не были иллюзией. И немецкие евреи понимали это лучше, чем кто-либо другой. Другому партийному бюрократу районного масштаба из Мангейма стало «достоверно известно», что некий еврей по-прежнему работает в местной пекарне. Адресуясь в своем «праведном гневе» в городское бюро по найму рабочей силы, этот крайсляйтер возмущался, как «чистопородные соратники по нации» могли годами спокойно покупать хлеб, изготовленный руками еврея.

В то же время, как это ни парадоксально, государственная машина Третьего рейха время от времени обозначала некую «юридическую беспристрастность» при рассмотрении отдельных вопросов хозяйственно-экономического характера, касавшихся евреев. Так, например, 30 июня 1939 года немецкий суд вынес два судебных решения в пользу евреев, выступавших в качестве истцов. В первом случае директор школы иностранных языков взял у еврея деньги вперед за курс английского языка, но затем передумал иметь дело с представителем «чужой расы», однако деньги вернуть отказался. Окружной суд Франкфурта обязал его вернуть предоплату. Во втором случае чистокровная «арийка», накупив товаров на приличную сумму в магазине дамского платья, платить за покупки отказалась. Вернее, отказался платить ее муж, член национал-социалистской партии со стажем, после того как узнал, что продавцом в магазине был еврей- Окружной суд Франкфурта обязал жену «партайгеноссе» выплатить все до последнего пфеннига с процентами. В обоих случаях «арийцев» обязали уплатить также все судебные издержки. Внезапный приступ справедливости франкфуртских служителей Фемиды объяснялся достаточно просто и банально — так было приказано сверху. 25 июня 1939 года имперский министр юстиции направил: председателям оберландсгерихтов (высших земельных апелляционных судов Германии) специальное циркулярное письмо относительно судебных дел с участием евреев в качестве истцов по гражданским претензиям и искам. «Исключение евреев из германской < экономики должно происходить в соответствии с действующими инструкциями, на плановой и поэтапной основе. Находящиеся в собственности евреев предприятия и другие виды имущества, являющиеся средством оказания влияния на экономическую жизнь государства, перейдут, в соответствии с установленными правилами, в германские руки», — говорилось в преамбуле этого документа. Циркулярное письмо вместе с тем требовало рассматривать все другие (не связанные с «ариизацией») гражданские претензии или иски с участием евреев на основе общепринятых юридических норм. Этот документ заканчивался предельно откровенно и цинично: «Нельзя лишать евреев возможности в судебном порядке отстаивать свои права в гражданских спорах, связанных с их экономической деятельностью. Даже из соображений социального и практического характера представляется нежелательным полное обнищание евреев». Этот юридический опус — ярчайший пример нацистского двоемыслия, вошедшего в кровь и плоть бюрократических структур Третьего рейха. С одной стороны — государство в лице своих юридических органов как бы гарантировало евреям справедливое судебное разбирательство в случаях, когда «нарушены закон и справедливость», так как «утверждение справедливости является высшим приматом государственной власти». С другой стороны — это та самая власть, которая целой системой антиеврейских законов, распоряжений, указаний, приказов и инструкций в лице тех же самых органов лишила евреев всего, поставив их за рамки нормального человеческого существования.

Таким образом, в период 1933–1939 годов в результате «наступления на еврейство на экономическом фронте», выразившегося в проведении нацистами политики «ариизации» и «деевреизации», еврейское предпринимательство было полностью «вытеснено» из хозяйственно-экономической жизни Германии. Этот процесс сопровождался беззастенчивым и циничным грабежом еврейских владельцев собственности и капиталов и был «освящен» расово-идеологическими установками национал-социализма.

Часть 3 ОЖИВЛЕНИЕ МИФА «КРОВЬ И ПОЧВА» И «НОВЫЙ ПОРЯДОК»

Экскурс в политику германизации оккупированной Европы

Их звали Ирена и Йозеф. Они были польскими подростками, которых немецкие оккупационные власти направили из Лодзи в Германию. Они, как и тысячи «способных к онемечиванию поляков», подлежали «германизации». В Германии эти подростки должны были перевоспитаться и превратиться в полноценных немцев. Ирена, 14-летняя девушка, в 1941 году оказалась в Гессене, где была размещена в немецкой семье. Там она работала прислугой, занимаясь тяжелым физическим трудом. Йозеф оказался в Германии годом ранее. Его поселили у зажиточного крестьянина из Вюртемберга. Новый хозяин обращался со своим батраком достаточно сурово, хотя Йозеф не страдал от голода и холода. Ирена и Йозеф были рабочими руками, которые очень сильно требовались военной экономике Третьего рейха. Кроме того, они были выбраны для того, чтобы осуществить так называемый «желательный прирост Населения». Но прежде чем попасть в Германию, они прошли подробное обследование у эсэсовских специалистов, которые признали их не просто «расово полноценными», но соответствующими высоким требованиям, предъявляемым к «германцам». Вынужденное пребывание в Германии должно было возвратить этих польских подростков обратно в рамки «немецкой самобытности». По крайней мере, им была оказана «высокая честь» стать немцами.

По-иному сложилась судьба польского крестьянина Антона. Он вместе со своей семьей оказался в специальном лагере в Лодзи, где силами СС проводился отбор будущих «немцев». Сам Антон и его семейство были признаны расово непригодными. Их выселили из своего дома, а часть семьи передали в качестве батраков в хозяйство одного из польских «фольксдойче», Сам Антон вместе с женой и дочерью оказался депортированным в Центральную Польшу, на территорию так называемого генерал-губернаторства. Здесь они должны были также стать батраками у новых хозяев. Несколько месяцев спустя Антон сбежал в поисках своего сына. Собрав свою семью, он попытался вернуться в старый дом, где тут же был арестован. Подобные попытки были строго-настрого запрещены.

Все эти судьбы были всего лишь отдельными фрагментами грандиозного замысла руководства СС, которое задумало освободить часть польских территорий от поляков. Во время Второй мировой войны из западных районов Польши было выселено более миллиона человек. Они должны были освободить место для поселенцев из Германии и польских «фольксдойче». Подобная политика осуществлялась в первую очередь в Вартегау, Данциге, Западной Пруссии и Силезии. Эта программа была всего лишь составной частью грандиозной этнической реорганизации Европы, которая должна была осуществляться под патронажем СС. Этот замысел касался в первую очередь территорий Западной и Восточной Европы, которые были оккупированы Германией в начале Второй мировой войны. Новое «переселение народов» должно было проводиться в жизнь в строгом соответствии с расовыми принципами нацистской доктрины. Центральным элементом в этом замысле было расовое освидетельствование населения занятых европейских территорий. «Расово неполноценные» элементы должны были либо выселяться на Восток, либо же уничтожаться на месте. Подобная участь была уготована 31 миллиону людей, населявших Польшу, Прибалтику и европейскую часть Советского Союза. Оставшееся население должно было работать на экономику Третьего рейха. Лишь немногие «счастливчики», вроде Ирены и Йозефа, могли быть приравнены к немцам, для чего им надо было пройти перевоспитание.

Единственной этнической группой, которая не подлежала расовому освидетельствованию, были евреи. Все они без исключения подлежали депортаций, а затем уничтожению. Их «исчезновение» являлось основной предпосылкой для запланированной германизации оккупированных областей. В этом вопросе было достигнуто полное взаимопонимание между СС и нацистскими гражданскими структурами. Пресловутое «окончательное решение еврейского вопроса в Европе» осуществлялось в полном соответствии с планом германизации.

Подробности этой политики стали известны лишь два года спустя после окончания Второй мировой войны. Это произошло во время процесса по делу представителей «Фольксштурма» и отдельных, эсэсовских структур: Главного управления по вопросам расы и поселений, (РуСХА), «Лебенсборна», Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности. Против них был выдвинут ряд обвинений, в том числе «военные преступления», «членство в СС, как преступной организации», «преступления против человечества» и т. д. Кроме этого, в судебную практику был введен особый состав преступления, в частности принудительная германизация, а также i насильственное изгнание и переселение гражданских лиц с территорий, оккупированных Германией, Упомянутые выше эсэсовские структуры, в том числе Главное управление СС по вопросам расы и поселений, изобличались как центры координации этнической политики СС, в основе которой лежало намерение целенаправленного геноцида. Говоря в данной книге о геноциде, мы будем отталкиваться от самого распространенного понятия, которое было введено в оборот в 1944 году. Под геноцидом понималось не только физическое истребление определенных этнических групп, но и уничтожение политических, социальных и культурных институтов, в частности языка, национального чувства, религии, а также подрыв экономической основы существования национальных групп и разрушение индивидуальной безопасности, свободы, здоровья и достоинства.