Арийский миф в современном мире

Все же понимая, что их мечты об обнаружении допотопной цивилизации (Малиничев, Царев 1995) не находят опоры в скромных достижениях энтузиастов-дилетантов, некоторые авторы вновь и вновь прибегают к аргументу тайного заговора. Один из них пишет о том, что некие теософские, масонские и каббалистические организации совместно с Библейскими обществами ставят всяческие препоны археологам, пытающимся раскрыть тайны Древнего Египта. Якобы они делают это в угоду библейской версии, рассказывающей нам о жизни Иосифа и древних евреев в эпоху фараонов. Автор заметки более всего недоволен тем, что они не позволяют «археологам» углубить историю Египта на несколько тысячелетий и накладывают «табу на исследование исторических корней гиксосов» (Малиничев 2002) 278 . С «археологами», любезными сердцу этого автора, мы уже встречались выше. Именно такие авторы всячески пытаются превратить гиксосов в славян, что, разумеется, не находит понимания у специалистов. С научной археологией все это не имеет ничего общего.

278

Сходные аргументы можно найти и в книге Путенихина (2006).

Сегодня волна, поднятая «арийским мифом», докатилась до жадных до сенсаций столичных изданий. Недавно даже далекая от научно-популярных дискуссий газета «Metro», бесплатно распространяющаяся в московском метро, опубликовала рассуждения о «санскритских названиях» на Русском Севере, откуда якобы предки индусов начали свой долгий путь на юг. При этом газета ссылалась на авторитет все той же С. Жарниковой, мельком упоминая о том, что среди филологов ее взгляды не пользуются никакой поддержкой (Бобрович 2014; Спор 2014).

Идея Севера и поиски священных центров

Откуда у современных русских националистов и эзотериков такое ненасытное желание поместить прародину индоевропейцев («арийцев») в районы Крайнего Севера? Исследователи уже неоднократно отмечали особое место Севера в русском самосознании, которое связывает его с сохранением русской культуры в первозданной чистоте, чудом избежавшей разрушительных последствий внешних влияний. Русские националисты давно видели именно в Сибири и Севере «спасение России» как в природном, так и в культурном отношении (об этом см.: Теребихин 1993; Griffiths 1991; Slezkine 1994). Новые мотивы для этого прибавились после распада СССР. Как признают сами русские националисты, после распада СССР и образования Российской Федерации как самостоятельного государства «Россия вдруг почувствовала себя северной страной» и весьма соблазнительной стала гипотеза о «гиперборейском» происхождении Руси (Прародина… 1996: 14. См. также: Дугин 1997а; 1997б; 1997в; Е. Л. 1997).

Преодоление кризиса идентичности видится им в наделении русских новой «гиперборейской» или, что для них одно и то же, «арийской» идентичностью, прочно связывающей русских с северными просторами 279 . В этом можно усматривать определенный архетип – стремление к абсолютному началу: к абсолютному географическому центру мира (Северный полюс подходит для этого как нельзя лучше) и к абсолютному началу времени (отсюда стремление отождествить предков с палеолитическим первонародом). Данный образ весьма противоречив. Ведь, с одной стороны, он включает идею изоляционизма, издавна присущую русскому национализму (уникальное происхождение своих предков едва ли не от каких-то космических пришельцев), а с другой – русский мессианизм (русские как первопредки всего человечества или только «белой расы», а также как творцы культуры и всех ранних цивилизаций). Различные авторы наделяют эту идентичность вслед за Ницше привлекательными качествами: северные люди выносливы, отважны, верны, правдивы, следуют кодексу чести, обладают глубокими познаниями о мире и т. д. Мало того, основываясь на эзотерике, арктический миф имеет и расовую составляющую. Ведь он утверждает, что еще в ледниковый период «белые люди» приспособились к меняющимся природным условиям, и это якобы дало им преимущество перед более специализированными «желтыми» и «черными» людьми. Правда, демонстрируя «евразийскую инклюзивность» своего подхода, некоторые авторы сознательно отходят от биологического пуризма и, помимо славян, включают в «белую расу» тюрков и другие народы России. Однако африканцам там места, разумеется, не находится.

279

В ответ на мою газетную публикацию об «арийской проблеме» два молодых автора поместили в той же газете свой резкий ответ под достаточно красноречивым заглавием «Кто мы, если не арийцы?» См.: (Ларионов, Семенов 2001). На деле же Север представлял собой слабозаселенную пустыню, и, как показал К. Кобрин, в отличие от других колониальных держав России пришлось покорять там не населенную территорию, а негостеприимное холодное царство пустоты. См.: (Кобрин 2008).

У мифа о Северной прародине есть очевидная эзотерическая составляющая, связанная с идеями русского космизма, к чему неравнодушны многие русские националисты. В 1920-х гг., когда эти идеи переживали пик своей популярности в СССР, их энтузиасты вслед за Н. Ф. Федоровым с упоением искали методы воскрешения мертвых предков. Это требовало консервации трупов покойников, для чего предлагалось превратить районы вечной мерзлоты в некий мировой некрополь (об этом см.: Hagemeister 1997: 190–192). Очевидно, поэтому многие современные неоязычники представляют Север священной землей предков.

Другая причина привлекательности Северной прародины заключается в том, что эта идея удовлетворяет некоторым подсознательным чувствам нефтяных и газовых магнатов, деятельность которых уже привела к катастрофическим изменениям природной среды на севере и уничтожила многие промысловые угодья местных аборигенов. Как показывает мировой опыт, последние рано или поздно требуют компенсации; и такие требования в последние годы уже раздавались. Между тем утверждение о том, что Приполярье является древнейшей прародиной русских, способно существенно снизить потенциал этих требований и позволить нефтяным и газовым магнатам ощутить себя более комфортно. Кроме того, как упоминалось, идея Северной прародины дает России право претендовать на владение Арктическим шельфом, что является важным козырем в современной «борьбе за Арктику». Ведь еще в конце 2001 г. Россия, хотя и без большого успеха, подала заявку на освоение шельфа, аргументируя это его местонахождением на ее территории. Правда, как показывает реальная действительность, «освоение Арктики», обрамленное «арктической риторикой» (Кобрин 2008), оказывается таким же фантомом, как и Северная прародина (Тренин, Баев 2010: 21).

Третьей причиной всплеска мегаломании у русских националистов служат распад СССР, образование новой русской диаспоры и рецидивы сепаратизма в самой Российской Федерации. С этой точки зрения, утверждение о глобальных миграциях и завоеваниях «предков-русичей» порождает уверенность в легитимности якобы исконных прав русских на всю огромную территорию Евразии. Весьма показательно, что, упомянув о древних походах «русских» в Переднюю Азию и Западную Европу (достоверность этих утверждений остается на совести автора), Демин заключал, что русские «вновь заселили и освоили Север Евразии и Сибирь. Русские всегда и вновь возвращаются на родину предков» (Демин 1997 г: 261). Этот мотив, связанный с «русской прародиной», расположенной не то в Сибири (Асов 2000в: 23; Новгородов 2006), не то на Русской равнине (Абрашкин 1999: 95–96; Доманский 1999; Богданов 2000: 53), не то на Русском Севере (Озаренов 1999: 72–74), как наваждение преследует многих авторов, о которых здесь идет речь. И русскую колонизацию времен Средневековья и Нового времени они однозначно представляют возвращением русских на свои исконные земли. Именно так, например, А. Асов трактует походы Ермака (Асов 2000в: 23). Заявляется также, что Россия находится в выигрышном положении, так как она находится ближе всего к «прародине человечества», и освоение русскими Севера есть не что иное, как стремление индоевропейцев вернуться к своему началу (Бобрик 1998: 71). При этом миф легитимизирует современные границы России тем, что находит там «следы предков» и тем самым утверждает «право первопоселения». Это не только «Гиперборея» на Севере и «город Кияра» на юге, но и якобы «славянские корни Рюрика», пришедшего с запада, и «родство» с айнами, живущими на крайнем востоке.

«Арийский миф» привлекается русскими националистами и для защиты русских в новых постсоветских государствах от дискриминации. Ведь, показывая древнее расселение «арийцев» по всей Евразии и делая русских их законными наследниками, он наделяет русских статусом «коренного населения» как в Сибири и на Дальнем Востоке, так в Крыму, на Кавказе и в постсоветских государствах Центральной Азии (Абакумов 1995; 1997; 2000; Анисимов 1994; Есипов 1994; Карпов 1996; Котов 1997). Наконец, «воспоминания» о «Древнерусской супердержаве» и теория циклизма позволяют русским националистам тешить себя иллюзиями о восстановлении статуса супердержавы, каковой являлся СССР, в будущем.

Мало того, утверждая, что Гиперборея была прародиной всех народов мира, Демин настаивал на том, что ее духовное наследие сохранилось именно у русских, причем «в тех неповторимых чертах, которые делают русского человека непохожим на любого другого» (Демин 1997 г: 333; 1999б). Каким образом русские смогли сохранить в неизменном виде представления, бытовавшие в глубочайшей древности, каким чудом их сохранили именно они и как все остальные представители человечества ухитрились растерять это ценное наследие, остается тайной философа. Его такие противоречия нисколько не смущали, и он писал о том, что на евразийскую почву «арийское наследство» принесли именно славяне, русские (Демин 1997 г: 337).

Один из ревностных поклонников идеи о Северной прародине заявлял о том, что «мы, и только мы храним на своей территории центр древней Индоевропы – сердцевину Примордиальной Арийской Империи». В этом он видел залог того, что Россия объединит вокруг себя «весь Белый Мир» в интересах всех «арийских народов» (Елисеев 1995б: 18). Другой пророчествовал о том, что России суждено воссоздать «империю Вечного Полюса» (Тулаев 1997а). В концепциях ряда эзотериков идея Северной прародины приобретает и особое символическое звучание, хорошо вписываясь в оппозицию «теплое-холодное», где «теплое» ассоциируется с размягчающим и разлагающим душу либерализмом, а «холодное» – с укрепляющим абсолютным принципом консерватизма (Штепа 1995).

Впрочем, Северный полюс – не единственное место, куда русские неоязычники и эзотерики помещают священный центр мира и где ищут прародину светоносных славян-арийцев. Основываясь на сенсационных находках отечественных археологов на Южном Урале (могильник Синташта и поселение Аркаим) и с легкой руки астрологов П. и Т. Глобы многие сочли этот регион родиной Заратуштры, местом формирования ведических знаний и центром космической энергии. С конца 1980-х гг. район Аркаима стал местом паломничества, куда в течение 25 лет, особенно 23 июня, регулярно прибывали автобусы с приверженцами оккультизма, устраивавшими свои ритуалы на Лысой горе в 300 м от городища – они водили хороводы, «ловили» космическую энергию и т. д. (Шнирельман 2011б; 2014). Многие эзотерики и неоязычники убеждены в том, что «арийская цивилизация», представленная Аркаимом и родственными ему памятниками Южного Урала, является славянским наследием и отражает высший взлет славянского духовного творчества, после которого началась затянувшаяся эпоха деградации и упадка (Кочетков 1997; Сокол 1997б; Путенихин 2006). На рубеже 1980 – 1990-х гг. в Екатеринбурге был популярен фильм об Аркаиме, центральной фигурой которого был проповедник с окладистой черной бородой и галстуке с изображением свастики. Он говорил о тайнах Аркаима как ценнейшего памятника древнеславянской цивилизации.