Аркадий Северный, Советский Союз

Олимпиада бывает не каждый день. В отличие от США и примкнувших к ним другим странам "свободного мира", питерские коллекционеры и любители блатного фольклора решили не бойкотировать это событие, но по-своему отметить. С участием, разумеется, Аркадия Северного, так вовремя приехавшего в родной город.

Впрочем, "отметить Олимпиаду" — может быть, слишком категоричное заявление. Ну, какая особая "отметка" в том, что во вступлении к новому концерту, записанному 24 февраля 1980 года, Николай Резанов на вопрос Аркадия "А какой год, Коля?" отвечает: "Олимпийский!" Собственно, Коля и не мог ответить ничего другого, потому что этот "олимпийский год" навяз тогда в ушах у всей страны. Да и это определение было ещё благом, потому что до того были сплошные "третьи решающие" и "четвёртые определяющие" года пятилеток, год "юбилея великого Октября" и прочая, прочая, прочая. Так что реплика Резанова вполне понятна. Больше про Олимпиаду во всём концерте нет ни слова, но, тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы в будущем этот концерт стали называть "Олимпийским".

Но не всегда. Иногда ещё — "Трезвость". Про путаницу в названиях концертов мы говорили уже не раз. И здесь как раз ничего удивительного нет. В этом концерте много других, гораздо более непонятных моментов. Например, почему играющий в этом концерте ансамбль из ресторана "Приморский" никак себя не назвал? А ведь он состоял, за исключением скрипача, из музыкантов, уже не раз выступавших как "Братья Жемчужные"! Но опять, как и в случае с "Божьей обителью", популярный лейбл почему-то остаётся невостребованным. Там хоть было изобретено другое название, а здесь вообще никакого. Вот и пришлось его выдумывать самим слушателям. И получилось почему-то именно "Трезвость". Хотя само это слово вообще не встречается в концерте, ни в качестве "заглавия", ни в качестве имени ансамбля.

Впрочем, о "Трезвости" можно, по крайней мере, строить догадки. Например, вполне возможно, что такое название родилось из первой, "антиалкогольной" песни:

Мы с Серёгою попили,Протрезвились, и решили,В рот сей гадости не братьЛет так-этак двадцать пять…

Но что бы значила такая песня? А последние слова: "И теперь мы о ней позабыли, о заразе, на целый год." Ведь они многими были приняты за чистую монету! В том числе и В. И. Кингисеппом, который на полном серьёзе рассказывал когда-то одному из авторов книги, что Аркадий незадолго до этого подшился на год, но почему-то сорвался, и. Всё трудней и трудней разобрать, где кончается реальность и начинается Легенда. Казалось бы, чем ближе к нашему времени, тем должно быть яснее и проще, но как в каком-то сюрреалистическом фильме всё наоборот, всё перепутано — сон и явь, быль и сказка, правда и ложь…

Вероятно, мы уже не найдём ответа на все загадки концерта, состоявшегося в тот февральский день 1980 года на квартире Владимира Раменского, — последнего, записанного с ансамблем концерта Аркадия Северного… Концерта, необычного даже самим репертуаром! Ведь судя по рассказам обо всех предыдущих записях, сам Северный практически никогда не принимал активного участия в подборе песен. А здесь почти треть репертуара — это привезённые лично Аркадием из Москвы песни Анатолия Писарева! А песен Владимира Раменского почему-то совсем мало. И долгие годы всеми любителями творчества Северного эти писаревские творения числились за Раменским… Но это не удивительно, поскольку авторство песен на концерте объявлено не было. Кстати, забегая вперед, скажем, что позже Анатолий Писарев по этому поводу обращался к Аркадию за разъяснением. Но никакого вразумительного ответа не получил. Вот и ещё одна загадка…

И никаких рассказов, хоть как-то проливающих свет… Воспоминания участников концерта крайне скупы, да и касаются в основном технических подробностей — например, о настройке пульта, сбитой Тихомировым… Почти ничего не добавляют и фотографии, сделанные в те дни. На одной из них практически все основные действующие лица: Гена Яновский, который уже находится под следствием за "сопротивление властям", Коля Резанов с тамбурином на шее, сам Аркадий. Ещё Борис Нусенбаум, Владимир Раменский, Николай Корниенко, Гена Лахман, "гитарист" Маклаков, Тихомиров. А вот ещё групповой снимок: Валентин Мироновский со своей подругой Татьяной, Елена и Владимир Раменские, Геннадий Солдатенков — "Дед", Аркадий. Рядом с ним — Тамара-джан со своим водителем, а также Николай Корниенко, ну, и собачка Юнона.

Многие улыбаются. А чего грустить? Концерт сделан, кругом свои, хорошие люди, на столе не пусто. И никто не подозревает, конечно, что это — последняя оркестровая запись Аркадия. И фотосъемка рядом с Аркадием — тоже для многих последняя. А пока для большинства это просто рядовая запись. Так, собрались, чтобы немножко деньжат подзаработать. Поиграли и разошлись: "Созвонимся, если что". У всех свои дела, работа, семьи. Вернее — почти у всех. "Аркадий, а ты — куда сейчас?". А действительно — куда? В последнее время он и сам уже не мог толком ответить на такой вопрос. "Я ещё сейчас не знаю — куда я уезжаю… То ли в Одессу, то ли в Магадан, то ли в Калугу. Но только не в Мелитополь, где на мне надели халат". Эта тихорецкая "хохмочка" приобретает теперь всё более и более простой и однозначный смысл.

А уже начало марта. В Ленинграде ещё зима, но всё-таки пахнет весной. Пусть даже и не в натуре, а лишь в воображении людей, стосковавшихся по весне… Хочется любить и жить. На квартире Владимира Раменского идёт запись обычного домашнего концерта. Ни сценария, ни программы, ни названия, а просто: "Вот тут собрались все друзья: Аркаша, Володя Тихомиров, Володя Раменский. Редко мы видимся очень, очень редко…" А магнитофон крутится, и беспристрастно фиксирует всё, что будет спето и сказано в этот вечер. Один из последних питерских вечеров в жизни Аркадия, проведённых у микрофона.

Что же было спето и сказано в этот раз? Ничего особенного. Кроме одного, совсем не музыкального момента. Может быть, и не стоило бы здесь касаться посторонних тем, но эту просто нельзя не затронуть. Аркадий давно уже доказал, что в исполнительском мастерстве он на голову выше большинства деятелей официальной эстрады, а здесь он вместе с Резановым демонстрирует, что гораздо выше многих "творческих интеллигентов" и в гражданской позиции! Ну кто из них осмелился бы в душном 1980-м году доверить магнитной ленте слова лояльности самому страшному врагу Системы — Солженицыну?! Ведь и гораздо более безобидная "антисоветчина" — "А у Брежнева на грудь медали вешать некуда…", — которую Аркадий ещё до этого записал у Анатолия Писарева, очень редко у кого заходила дальше кухонного шёпота… А здесь, на записи у Раменского открыто звучит: "Он Солженицына ругает, ты знаешь?" — "Что вы говорите? Тогда в тиски его нужно". — "Мы сразу потеряли к нему уважение".

Без комментариев.

Но это всё же концерт, а не митинг, и здесь больше говорят о музыке. О песнях. И чем ближе к концу, тем всё чаще и чаще звучит имя Сергея Есенина. "Аркаша! Давай выпьем за то, чтобы мы не кончили жизнь, как Серёга Есенин.", — говорит Николай Резанов, и звучат бессмертные есенинские строки "До свиданья, друг мой, до свиданья". И почти сразу Раменский — "Как хотел бы я стать Есениным". А заключает вечер неожиданно вспомнившаяся Аркадию песня московского друга Анатолия Писарева. Песня, начинающаяся есенинскими строками…

Разбуди меня завтра рано,О моя пострадавшая мать!Знаю я, ты страдала немало,Не хочу, чтоб страдала опять.Разбуди ты меня, как в детстве,Наклони надо мною лицо,Коль всё это не станет мне песней,Значит, умер уже я давно.

Такая вот стилизация в духе многочисленных лагерных переделок и подражаний Есенину… Ведь решил же Аркадий свою последнюю запись у Раменского почему-то закончить именно так. "Коль всё это не станет мне песней, Значит, умер уже я давно". Давно уже нет ни Северного, ни Раменского, но раз до сих пор живут их песни и остались они в людской памяти, значит, живы и Володя с Аркадием. Где-то здесь рядом, совсем недалеко от нас.

Однако, видимо, что-то не так уж гладко сложилось у Аркадия в Питере в тот приезд… Поскольку 8 марта 1980 года он вновь оказывается в Москве, у Анатолия Писарева. "Вернулся и говорит, что без нас он жить не может… Показал, что он может сложиться и спать на табуретке. Только, говорит, ради Бога, не выгоняйте меня. В общем, приехал весь в раздерганных чувствах. Так обычно не приезжают из родного города, от друзей… Я спросил его: Аркаша, что такое? — но он ни о чём не распространялся" — так рассказывает об этом приезде в Москву Анатолий Петрович… А 12 марта — день рождения Аркадия. И Писаревы постарались в этот день устроить ему праздник. "Накануне дня рождения Валентина сказала: "Аркадий, подарков никаких дарить тебе не будем. У тебя ведь нет дома. У тебя даже нет стеночки, куда поставить подарок. Так что справим мы тебе день рождения в ресторане — это и будет нашим подарком". Ну, конечно, он согласился. Так и сделали в ресторане "Дружба". Было человек 12 гостей. Аркадий был очень доволен, но он хотел ещё и петь. Он, вроде, там уже раньше пел, как он сам рассказывал. Но в этот раз администратор ему не разрешил".