Аркадия
Шрифт:
Преследователь или преследовали упрямо не показывали себя. Я даже стал думать, что все это мне показалось. Мы вошли под ненадежное укрытие деревьев, и никто не потревожил нас.
Но все-таки я не мог перестать ощущать чужое присутствие. Все было тихо, движений в темноте тоже не было, но я ощущал каким-то иным чувством, чувством под номером шесть - за нами продолжают следить.
Если бы они хотели напасть, наверное, напали бы. Я знал, что в таких случаях полагается иметь при себе пистолет, но в Аркадии я все еще не встретил огнестрельного оружия, хоть Герхард и говорил, что у его отца здесь был пистолет. Справедливо было бы дать его и мне, раз я занимаю ту же должность. Однако справедливостью Неблагой Король был озабочен в последнюю очередь. Мы с Астрид убыстрили шаг, я с радостью узнал вокруг ту же
Когда мы оба поняли, что знаем в каком направлении двигаться, то одновременно побежали. На этот раз веселый азарт ни у меня, ни даже у Астрид никак не находился. Мы бежали просто для того, чтобы бежать, взволнованные и взъерошенные. Я подумал, в последнее время мы с Астрид только и делаем, что бегаем.
Мы бегали от родителей, от ответственности, от неизвестных ночных преследователей. Один раз и вовсе сбежали с особым размахом - аж из человеческого мира.
В сущности, времяпрепровождение хорошее, для сердца, опять же, полезно, но нужно было все-таки поразмыслить над тем, чтобы остепениться. Из всех дорог на свете я все-таки больше предпочитаю Восьмеричный Путь.
Северному сиянию я теперь был благодарен вовсе не за его удивительную красоту, а за то, что оно освещало нам путь.
Наши преследователи, возможно, тоже пришли в движение, но я этого совершенно не замечал. С точки зрения логики им, вероятно, стоило бы перейти на бег вместе с нами, если они только хотели продолжать коммуникацию, но их движения были невидимы и почти бесшумны. Не сказать, чтобы это нас успокоило. Тот, кто может двигаться так тихо не имеет человеческой природы или, по крайней мере, сильно ее изменил.
Впрочем, а чего это я ожидал? Что здесь откуда-то появятся другие, нормальные люди?
Мы с Астрид остановились одновременно, глотая воздух, как рыбы, выброшенные на берег - безнадежно и отчаянно. Легкие рвались под напором цветка боли, распускавшегося в них. Я сказал себе: Адриан, ты должен бежать дальше. Наверное, я мог бы придумать и более жизнеутверждающую фразу, но времени было в обрез, и пришлось брать ту мотивацию, которая была под рукой. Я поцеловал Астрид в горячую щеку, и мы снова побежали. Этот марафон длился совсем недолго. Нам навстречу из ночной темноты под зеленовато-синий свет, испускаемый небом выступили неясные тени. Скорее всего они были вполне себе ясными и даже не тенями, но в глазах у меня темнело от недостатка кислорода и волнения. Даже странно было, давно я так не волновался.
Мы развернулись, но тени были и там. Нас окружили и, честно говоря, следовало этого ожидать. Я мысленно поставил себе двойку за тактику. А потом поднял руки и сказал:
– О, вечер добрый, господа!
И мысленно поставил себе двойку за стратегию. Впрочем, спешить было некуда. Я их видел, хоть и в некотором темном ореоле, теперь я мог остановить время. Я сжал и разжал пальцы, движение вышло даже вальяжное, я не знал, почему мою силу активирует столь странное движение, но всегда представлял, как выбрасываю шестеренки от часов - образ был сочный и соприкасающийся с тематикой остановки времени. В конце концов, все это глупости, решил я. Пока ты можешь останавливать время, что страшного вообще может произойти?
Вероятно я был наказан за свою самоуверенность, а может за какие-то кармические преступления, совершенные в моих прошлых жизнях, потому что тени продолжили двигаться. Астрид громко выругалась, а я вопросил у неба:
– Зачем мне эта сила, если она ни на ком в этом лесу не работает?
Сегодня был первый по-настоящему опасный день в Аркадии, и моя невероятная магия ничем мне не помогла. Астрид могла чувствовать себя отомщенной.
– Но давайте не будем спешить!
– добавил я.
– Мы живыми не дадимся!
– Астрид, милая, но мы ведь с радостью дадимся живыми, - напомнил я.
– То есть дадимся, но если вы решите нас убить, будем драться до последнего!
Астрид снова выругалась, а потом выпалила:
– Да у них оленьи головы!
Я увидел силуэты рогов, вытянутые морды, меня передернуло. Впрочем, Астрид была не совсем права.
– Нет, милая, у них не оленьи
головы, но они носят оленьи головы как шапки.– Мне не стало легче!
Будь на месте наших преследователей кто-нибудь приятнее, обладающий по крайней мере чувством юмора, мы бы его позабавили. Но существа, выходившие к нам со всех сторон, сужавшие кольцо, были явно не чувствительны к тому обаянию из-за которого множество людей умиляется двойняшкам. А может это значило, что мы с Астрид безнадежно вышли из этого возраста.
Тени, наконец, превратились в нечто похожее на людей. Именно похожее. То ли я забыл, как выглядят люди, то ли с этими ребятами и вправду было что-то очень сильно не так. Самыми эстетически привлекательными частями их облика казались оленьи головы, распластанные по их головам, как рогатые, подтекающие кровью шапки. И хотя вокруг была вечная, непоколебимая зима, и не так далеко отсюда завывала древняя Буря, эти существа были полуголыми, закутанными лишь в какие-то части шкур, не похожие на одежду. Рванье кое-где демонстрировало гнилую плоть, оставшуюся под шкурами, плохо счищенную. Запах тоже стоял своеобразный, вероятно именно так пах копальхен, столь любимый народами крайнего Севера. Тела этих существ украшали зубы и кости, почти не выделявшиеся на бледной коже. Мудреные, витые украшения могли соседствовать с костями, с которых не сошло еще мясо, окровавленными костями, обтянутыми жилами.
Впрочем, весь этот плотоядный антураж был далеко не самым отвратительным. Как раз на него-то я бы смотрел с большей радостью. В конце концов, я мог представлять, что это фотосессия в шаманском стиле для очень небрезгливых моделей.
Самым худшим были тела и лица этих существ. Безнадежно изуродованные люди, вот кто это были. Наверное, они все были подростками. Мне так казалось, потому что в их лицах и телах еще угадывались подростковая угловатость и тонкокостность. Они были небольшого роста, все тощие настолько, что кости торчали, угрожая прорвать мертвенно белую кожу. Лица были искажены самым разным образом. У одних не было зубов, будто кто-то спешно удалил их, но так и не вставил искусственные. У других глаза будто расползлись, располагались как бы сбоку. Были зияющие черно-красные дыры вместо носов, я мог рассмотреть в них пазухи. Были гидроцефалические черепа, были выдающиеся вперед трахеи, готовые продрать кожу. Были искривленные в целом лица, подчеркнуто уродливые. Были большущие зубы. А были зубы маленькие, как крошечные иголочки в пастях хищных рыб. У некоторых руки казались лапками насекомых. Пальцы других были сантиметров на пять длиннее, чем им бы полагалось. Это было шоу удивительных уродов, способных вызвать жалость, смешанную с удушающим отвращением. Они были не просто уродливы и неполноценны, а неполноценны самым болезненным образом, явно причиняющим им постоянные физические страдания. Лица некоторых были искривлены от боли. Я смотрел прямо в черные, будто паучьи глаза на некрасивом лице существа, чей рот с искривленными зубами разной длины кровил и кровил, будто кто-то включил внутри кран.
Мы с Астрид попятились, забыв, что и позади нас стоят эти существа. Впрочем, почему существа? Это были люди, определенно люди. Я вспомнил монстров, прислуживавших в Замке. Они были изменены окончательно и потому не так пронзительно страшны. Даже те из них, кто казался похожим на человека имели слишком отдаленное сходство, чтобы по-настоящему пронзительно выглядеть.
– Твоя магия действует на монстров и на людей, - сказал один из них, тот что был чуть повыше. Он был полностью закутан в шкуру, его щеки пробивали жвалы насекомого, они сокращались при разговоре. Речь его была безумно искажена, но в Аркадии проблемы языкового барьера никогда не стояло.
– А мы не то, - сказал он.
– И не другое.
В его горле зияла дыра, поэтому оттуда вырывалось сипение с трудом складывавшееся в слова, но понимаемое очень легко.
– Чего вам надо?!
– Астрид, милая! Мы имели в виду, что если мы каким либо образом зашли на вашу территорию, то это было случайно и не...
Главный поднял руку, и я замолчал. У меня было инстинктивное понимание того, что означает этот жест, но кроме того меня одолевал страх, и я был не прочь помолчать. Я видел в руках людей-нелюдей вокруг заточенные костяные клинки. Не хотелось бы почувствовать что-то такое в своей плоти.