Аркан для бешеной селедки, или Все способы энергетической защиты по системе Жим Лам
Шрифт:
— Наверное, из всего, что я знаю, врачу пригодилось бы умение видеть тело пациента насквозь, как ультразвук и рентген, вместе взятые, и даже лучше, — сказал я вслух. — Тогда диагностика была бы стопроцентной и достоверной. И еще можно было бы сразу узнать, как органы реагируют на лечение.
— Скажи, а почему врачи не обладают таким зрением? — не унимался мой спутник.
— Потому что эти способности есть только у отдельных, очень редких, феноменально развитых людей. Не думаю, что этим может овладеть любой.
— А было бы хорошо, правда?
— Дааа… — протянул я, переворачиваясь на живот
— Так, значит, ты имеешь в своем арсенале обычное зрение? То есть различаешь волны в диапазоне от красного до фиолетового?
— Ну, существуют еще разные приборы для обследования, всетаки наука не стоит на месте, и теперь имеется много разных способов заглянуть внутрь.
— А чем отличается способ, которым смотрит аппарат, от способа, которым смотрит человек?
— Прибор видит в другом диапазоне волн. Например, рентген — более высокая частота, чем видимый человеком свет, а ультразвук — более низкая…
— Скажи, а может ли человек изменять диапазон волн, в которых он видит?
— Наверное, нет. Все мы видим одно и то же. Ведь глаза у нас у всех одинаково устроены.
— Глаза одинаковые, говоришь, а мозг?
— При чем тут мозг, мы же не про бред или галлюцинации говорим?
— А ты подумай, где обрабатывается сигнал, приходящий от глаз, от носа, от языка? Ведь можно при желании сделать свои органы бесчувственными или, наоборот, сверхчувствительными…
— Экстрасенсорными! Точно, это слово! Да, за счет сосредоточенности можно сильно заглушить или, наоборот, «сделать громче» принимаемые сигналы. — Я вспомнил, как в детском саду ненавидел вкус кефира, а нам часто его давали, и отказаться было нельзя. Чтобы избежать наказания, я мысленно представлял, что пью какао. Иногда эта методика позволяла даже выпить добавку и получить похвалу воспитательницы.
— Так, значит, мы и зрение можем так развить, что…
— Ты же сам сказал, что отдельные «феноменально развитые» личности этими способностями обладают, значит, такой механизм в нашем организме есть у каждого, только его надо распознать и натренировать, — наставник явно поймал меня на логике и интересе.
— Конечно! Это очень нужное дело! Вот это будет скачок в медицине!
— Нет, такого изменения, как ты ожидаешь, не будет. Потому что для раскрытия любых внутренних способностей надо не только знать направление, но еще и очень серьезно трудиться. В основном над самим собой. А это очень непросто. Гораздо проще купить аппарат.
— А я согласен тренироваться и уверен, что такое сверхвидение более практично.
— Тогда разберемся с точки зрения многоуровневой структуры человека: каким зрением ты хочешь обладать?
— Ага, понимаю: можно видеть биологическую ткань, или движение энергии.
— Да. И еще чувства, мыслеобразы, фрагменты судьбы, записи памяти и даже влияние Духовных Сил.
— Ого, так сразу и не решишь, что надо. Хотелось бы, конечно, все и сразу. Но так можно, наверное, и «с катушек съехать», ведь запутаешься, точно. Как различить, что перед тобой: событие будущего или собственный «бзик» на почве усталости?
— Главное, что все эти уровни видения, или прямого знания, есть в каждом человеке. И действуют они одновременно и всегда,
только мы научились не обращать внимание на их сигналы.— Помню, когда после первого курса института мы приехали на практику и заселились в общежитие на аэродроме, то не могли спать изза постоянного шума самолетных двигателей, — я вдруг вспомнил эпизод из своей жизни. — А через две недели мы почивали, как младенцы, несмотря на то, что стекла в окнах дрожали и посуда в шкафах звенела… Если даже такие звуки мы можем вычеркнуть из списка слышимых, то что уж говорить о какихто слабеньких намеках энергетического зрения?
— И всетаки иногда эти самые слабенькие сигналы прорываются наружу, и мы вдруг видим пророческие сны, или чувствуем, что уже были в этом месте, при этих обстоятельствах, или знаем, о чем думает другой человек…
— Да, у меня несколько раз такое было. Я во сне видел места, где мне пришлось побывать через несколько лет. А еще я отвечал людям на вопросы, которые они не задавали, а всего лишь думали об этом. А еще…
— Стой, погодика, так, значит, у тебя все уже работает! — воодушевился Учитель.
— Конечно, нет! — искренне заявил я.
— Глупец! — глаза Наставника стали похожими на два пистолета, направленных на меня. — Ты рассказываешь о том, что является фактом, я тебе это подтверждаю, и вдруг ты заявляешь, что ничего этого нет.
Вот ведь гадкая привычка унижать собственную Природу в то время, когда она нуждается только в поддержке! Да ты ведь и сам только что хотел раскрыть ее возможности. А теперь вдруг: «Конечно, нет!..» — передразнил противным тоненьким голоском Али Баба. — Эх ты!
…Мне вдруг вспомнилось, как мой сын, с которым мы любили петь детские песни, очень старался хорошо петь на улице, дома, в гостях и детском садике тоже. Но воспитательница каждый раз его одергивала. У нее, видите ли, был стопроцентный слух, и ей неприятно было слышать некоторые неверные ноты в детских голосах. Однажды он пришел домой молчаливый и нерадостный. И так и не спел больше ни одной песни целых десять последующих лет.
Почему мы так привыкли унижать друг друга и самих себя? Я готов был провалиться сквозь землю от стыда.
Али Баба помолчал, потом, вздохнув, встал и пошел собирать ветки для костра.
Я поплелся за ним.
Верным курсом идете, товарищ!
«Не догоню, так хоть согреюсь!»
Каково первое правило безопасности при изучении и использовании психических сил?
Каковы первое упражнение и первый необходимый навык?
Что еще можно увидеть и почувствовать на этом занятии?
Место для ужина и ночлега было наконецто подготовлено. Али Баба ловко развел костер с одной спички, хотя на такой высоте чувствовалась нехватка кислорода и приходилось постоянно махать над огнем небольшим куском фанеры — нашей разделочной доской.
После непродолжительного молчания наш разговор возобновился.