Аркан душ

Все эти мысли пронеслись в голове буквально за доли секунды, пока я выворачивалась из объятий Эльре и прижималась к двери:

– Котенок, все хорошо. Помнишь красный свитер? Чебурашкин?
– выдала я первое, что пришло в голову из воспоминаний о ее детстве. Ребенку надо было дать понять, что это действительно я, а не эльфийская ловушка.

За дверью всхлипнули и загремели засовом. А меня вдруг молнией пронзило подозрение - а с чего я так доверилась ушастому?! Почему даже не задумалась, что с моей помощью он может выманить детей из укрытия и отдать своим эльфам?!

От этого мгновенного ужаса взмокла спина и ослабли колени. Я медленно обернулась и наткнулась на усталый, горький какой-то взгляд. Он даже не сказал ничего. Просто стоял, сложив руки на груди и смотрел на меня, кривя губы в невеселой усмешке. А мне с чего-то вдруг стало так стыдно... я же его чувствую. Почему-то, отчего-то, непонятно как, но чувствую! И он не лгал, он действительно хочет спасти мою дочь. Правда, при этом совсем не прочь отправить нежданный придаток ко мне куда-то подальше... но зла он им не желал и не желает.

Я быстро отвернулась. Мне не нравилось то неясное чувство, что шевелилось в душе при взгляде на эльфа. Оно казалось таким моим, родным, теплым, что поневоле настораживало.

Дверь между тем с лязгом распахнулась и выскочившая дочь вцепилась в меня, обхватила, прижалась лицом к груди... но не заплакала. Довели ребенка, скоты ушастые!

У нас почти не было времени на разговоры. Змеезять и сам все понимал, с ним о чем-то быстро пошептался эльф, после чего было решено передислоцироваться в загон с шархушами. Я несла на руках крепко обнявшего меня за шею и непривычно молчаливого Никитку, Катерина незнакомым и при этом привычно-ловким жестом закинула на закорки змееныша, мужчины с оружием как-то без слов пристроились впереди процессии и позади нее... прямо военное отступление. Поневоле вспомнился Лешка... и сердце привычно уже защемило.

– Котенок, слушай меня внимательно, - я на ходу пристроилась сбоку от дочки, и быстро зашептала ей, следя, чтобы эльф в этот момент не оглянулся.
– Куда бы он вас не отправил, отходите от поместья на пару тысяч шагов и быстро меняете направление. Вам надо на восток до большой рощи, там найти три сросшихся дерева, влезть на вершину и привязать там любую яркую тряпку. И ждать.

– А ты... не с нами?!
– так же тихо, но с ледяным отчаянием переспросила дочь, даже не глядя на меня. Ох, как же я ее сейчас понимала! Почему, ну почему моя девочка должна взрослеть так рано и так больно?!

– Я приду к вам позже, я обещаю!
– жарко зашептала я, сдерживая слезы. Если даже Котенок не плачет - я точно сдержусь.
– Сейчас надо спасти тебя и твоюх мужчин, понимаешь? Вы все в опасности.

Дочь кивнула и опустила голову, глядя под ноги. Бедна моя...

– Котенок... продержись еще немножко, родная!
– проглотив комок в горле попросила я.
– Главное сделай так, как я сказала... и ничего не бойся. За вами придет папа.

Народ, я очень сорри, но самочувствие все еще... странное. Все комментарии вижу, всем радуюсь, на все отвечу, но сейчас или-или, или проду, или ответить всем. Никого не забуду и обязательно отпишусь, но чуть позже!

Честь 39

Мне пришлось подхватить дочь под руку, чтобы она не упала. Огромные, золотисто-зеленые глаза Катюшки стали еще больше от потрясения, но я еще раз убедилась, насколько моя дочь повзрослела за это время. Она почти мгновенно взяла себя в руки и кивнула, пряча и слезы, и потрясение, и ликование.

– Он сам вас найдет и даст знак, чтобы ты его узнала. Папа стал орком, - еще успела шепнуть я, пока эльф отодвигал тяжеленный засов на воротах в шархушник. А раньше этого запора не было. Плохой знак. И правильно, что я отправляю собак подальше отсюда.

– Папа всегда был орком. Он сам так говорил, - тихо хмыкнула дочь, вспомнив Лешкино увлечение какой-то компьютерной игрой, и я поняла, что она окончательно поверила в то, что отец нашелся и ждет их. И все будет хорошо. И мы будем вместе... осталось только мне самой в это поверить.

Найда едва не сбила меня с ног, кинувшись навстречу, и я позволила себе секундную слабость, спрятав короткие слезы в ее жесткой шерсти. Но долго обниматься и страдать было некогда. Серыми тенями беглецы выскользнули через секретный ход, о котором, как я поняла, вообще никто не знал, кроме хозяина. Я даже не успела толком обнять их на прощание - рассвет неумолимо приближался и надо было спешить.

– Найда, охранять!
– скомандовала я, подтолкнув застывшую рядом со мной собаку.
– Охранять!

Тихо, почти неслышно подскуливающая умница резко подобралась, бросила на меня последний взгляд послушно рванула с места. Вся стая канула в темноту вслед за детьми, бесшумно и настороженно, копируя поведение альфа-самки. Это немного успокаивало - даже для вооруженных эльфийских егерей стая шархи - очень серьезный противник.

Некоторое время мы с эльфом еще вслушивались в ночь, чтобы убедиться, что побег прошел незамеченным. Потом Эльре поудобнее перехватил уснувшего у него на руках Никитку, одним лаконичным и явно магическим жестом закрыл проход в стене и посмотрел на меня. Глаза у него были усталые и... живые. Совсем не эльфийские.

– Пойдем, михеле. Нам всем нужен отдых, - очень тихо сказал он, обнимая меня за плечи и направляясь к дому. И я... не отодвинулась. Удивилась сама себе, но послушно прислонилась к его теплому боку и пошла рядом.

Никем не замеченные, мы добрались до моей спальни, уложили ребенка в постель и перебрались на кушетку к окну. Странно, но все это мы проделали почти в полной тишине, без слов понимая друг друга. И только забравшись на мягкий диванчик с ногами и обняв подушку, я, наконец, внимательно посмотрела на совершенно непохожего на себя эльфа и решилась:

– Нам надо поговорить. О многом.

Эльре откинул голову на стену и посмотрел на тонкую розовую полоску, зарезавшую серое небо на востоке. Криво усмехнулся и потер лицо руками.

– Все сложно, птичка. Я и сам уже не понимаю, как умудрился во все это вляпаться.

– Значит, начни сначала, - я прижалась к подушке щекой, но при этом упрямо не отводила от него взгляда.
– Начни с того, как мы сюда попали и зачем тебе понадобился мой сын.

– Хорошо, - эльф устало вздохнул и взъерошил и без того растрепанную шевелюру.
– Хорошо, птичка... мой старший брат и его жена погибли, пытаясь привязать древние артефакты рода к крови своего сына. Наш род ослаб и потерял былое влияние, потому что силы и магии не хватало для инициации, а без артефактов мы для совета никто, слабосилки без права голоса. Я не знаю, что пошло не так. Когда я примчался в поместье они были уже мертвы, а ребенок превратился в овощ. Его кровь все еще была достаточно сильна для ритуала, но душа... необратимо уничтожена.