Армагеддон завтра (учебник для желающих выжить)

В 2002 году, по данным AKUF (Центр изучения причин военных конфликтов, дислоцирован в Гамбурге), произошло сорок пять вооружённых конфликтов по всему миру, в том числе семнадцать в Африке, шестнадцать в Азии, восемь на Ближнем Востоке, четыре в странах СНГ (Таджикистан, Абхазия, Узбекистан, Чечня). Погибло около семи миллионов человек, ещё триста миллионов стали беженцами. Такие потери никак нельзя назвать миром. А ведь 2002-й считается «спокойным»; в другие годы конфликтов было больше, например, в 2001-м – сорок восемь. По прогнозу разведывательного управления министерства обороны США, «последующие 10—15 лет будут не менее, если не более, бурными, чем предшествующее десятилетие».

Одновременно с «официальными» войнами идёт волна антивоенных демонстраций. Так, против войны в Ираке в один день на улицы Кёльна построились в «цепочку мира» 10 тысяч человек, на акции вышел весь Мюнхен. В Лондоне в антивоенном марше участвовали 700 тысяч британцев (демонстрация, видимо, войдёт в историю Лондона как самая массовая); в Голландии идут повсеместные антивоенные парады, яркие перформансы; в Хельсинки число демонстрантов выросло до 15 тысяч. Интересно, что и во Франции, и в Германии, и в Италии акции протеста имели антиамериканский подтекст: «Нельзя проливать кровь за нефть!», «Остановим агрессию США!»

Стереотипное представление, что вопросы войны и мира – прерогатива национальных государств, играет с людьми злую шутку. Да, конечно, войну в Ираке затеяло правительство США. Но если присмотреться, за ним стоят интересы транснациональных корпораций, а более пристальный взгляд обнаружит, что, не вставай Штаты на головы соседям, рухнет американская экономика и доллар! А следом – экономика Великобритании, Голландии, Финляндии и прочих стран, жители которых протестуют против войны. А кто-то из демонстрантов, быть может, работает на предприятии ТНК, заинтересованной в войне, и, таким образом, опосредованно получает за войну деньги…

В условиях глобализации общественных отношений и быстрого сокращения ресурсов не только государства, но и международные организации, и корпорации, и силовые ведомства причастны к вопросам ведения войны. Даже просто ведомства (например, сырьевые), вышедшие из-под контроля государства, а также племена и кланы, криминальные сообщества различных типов, этнические диаспоры. Широко используются непрямых действий и информационное противоборство: телеканал Аль-Каиды, интернет-ресурсы национальных и религиозных экстремистских групп… Очевидно участие в сражениях наряду с регулярными нерегулярных вооруженных формирований.

Очаги мятежевойны постоянно вспыхивают по всему Земному шару; она много лет полыхала в Чечне. А кто, и в каких интересах её раздувал? Очевидно, что это была коррупционная война. К примеру, вроде бы построили в Чечне новый жилой квартал, а потом его вроде бы разбомбили в ходе «операции». Вояки списали с баланса «потраченные» снаряды и патроны, строители – стройматериалы, бухгалтеры – деньги. Разве не слышали мы о пропаже неведомо куда громадных сумм, выделявшихся на «восстановление экономики Чечни»? Об этом говорили высшие чиновники! А вот главная цель войны (по Е.Э. Месснеру) – завоевание души воюющего народа при сохранении духа своего войска и народа, даже не ставилась.

Похоже, политическому руководству страны даже и не нужно было урегулирование конфликта. Военные получали задачу разгромить бандформирования, овладеть территорией, населёнными пунктами, обеспечить действия МВД, ФСБ, МЧС и прочих служб, и не более того. И эту задачу армия выполнила. Она не проиграла ни одного сражения, её соединения и части сохранили и даже укрепили боеспособность, приобретая новый боевой опыт. Но победы не достигли, потому что главное: информационное, психологическое, нравственное «поле боя» – осталось без присмотра.

Вина Генерального штаба ВС РФ в том, что дела в Чечне шли так, а не иначе, несомненно, есть. Однако было бы неправильным видеть причину неудач только в бездействии армейских органов пропаганды. За неудачи следовало бы спросить с высшего руководства страны. Но после блестяще проведённой американцами психологической, информационной войны против СССР и России, с кого было спрашивать-то? Россия сама эту психологическую, информационную войну проиграла.

«Сетевая война» Пентагона, Россия и остальной мир

Министр обороны США Дональд Рамсфелд объявил, что перед Америкой стоят две важные задачи. Надо одержать победу в борьбе с терроризмом путём ликвидации сети террористических организаций, и начать подготовку к совершенно другой войне, разительно отличающейся не только от войн ХХ столетия, но и от той новой войны с терроризмом, которую США ведут в настоящее время. Стратегия, представленная тогда же Рамсфелдом конгрессу США, содержала четыре ключевых пункта. По его мнению, необходимо:

– заверить союзников в незыблемости поставленных целей, в способности выполнять обязательства в сфере безопасности;

– разубедить потенциальных противников в целесообразности проведения программ или мероприятий, которые могут создавать угрозу интересам США или интересам их союзников;

– обеспечить сдерживание агрессии и силового давления за счёт передового развертывания сил и средств, способных быстро остановить разрастание кризиса;

– предпринимать решительные действия по нейтрализации любого противника в том случае, если методы убеждения и сдерживания окажутся неэффективными.

Это были теоретические разработки конца 2001 года. Затем пришло время проверки практикой, в Афганистане и Ираке. Практика теорию не подтвердила. Если начать с конца: «решительные действия» не принесли Америке победы; кризис не только не остановлен, а разрастается; разубеждать противника (Ирак) было не в чем, поскольку обвинения против него строились на лжи; союзники начинают разбегаться. Да и внутри собственной страны пацифисты бузят.

Отчего же американским генералам такая невезуха? Штабы работают, научные институты выдают рекомендации. Зарплаты у персонала такие, что ого-го! Учитывают каждую мелочь, планируют от и до. А «светлое будущее» и торжество демократии во всём мире отодвигается куда-то за горизонт. В чём дело?

А дело – в детерминистском стиле мышления стратегов. Они-то думают, что их действия станут причиной неких следствий, которые они и запланировали. Но: в нестабильной ситуации причиной и событий, и следствий является сама нестабильность! Еле-еле удерживаясь наверху шатающейся стремянки, нельзя руководить процессом её шатания. В лучшем случае, можно попытаться балансировать, хаотично махая руками, но уж планировать, после какого взмаха шаткое сооружение встанет на все ножки и наступит стабильность, совершенно бесполезно. Результат – непредсказуем.

Обратим, однако, внимание на слово «сеть», промелькнувшее в речи министра. Последнее время оно встречается и в определении врага («ликвидации сети террористических организаций»), и в описании собственной стратегии, получившей название «сетевого противодействия». Это, конечно, мятежевойна в чистом виде. И это – ликвидация возможности военного планирования в каком-либо виде вообще, выход на новый виток нестабильности.

Между тем, уже во время операции США в Афганистане стали говорить о реальном воплощении сетевых войн. На западе она имеет аббревиатуру NCW (сокращение от английских слов network-centric warfare), а основой ведения сетевой войны стал проект Defense Information Grid, который координируется Агентством информационных систем Министерства обороны США.