Армагеддон. Трилогия

Но никаких сов он не увидел. Темнота с треском разошлась, как разрывается черный холст, и из разрыва выглянул желтый, лоснящийся от жира череп старухи с приклеенными к вискам длинными седыми космами.

– Вот и Черная Дверь! – крикнул невидимый Гватемалец. – Давай, Жирный, вставляй свой ключ в левую глазницу!

– Malparido!^{? [9]} – воскликнул Балам-Акаб.

Что-то зазвенело, на мгновение в одной из глазниц черепа сверкнул кроваво-красный отблеск, отпечатавшийся на сетчатке глаза Махукутаха.

– Теперь Хрипун! – скомандовал Гватемалец. – В правую глазницу!

Ики-Балам завозился в своем углу. Громыхнула цепь.

«Следующий – я! – мелькнуло в голове Махукутаха. – Нужно будет дотронуться до этого черепа!»

– Малыш! Вставляй свой ключ старой хрычовке в рот!

Лучший колдун Чьяпаса протянул кремневый ключ и попытался засунуть его между челюстей черепа. Это оказалось непросто – они были крепко сжаты, – но Махукутах озверел и нажал сильнее. Несколько зубов вылетело и с костяным стуком упало на пол; ключ проскользнул в образовавшуюся дыру и канул в неизвестность.

«Я сделал это! – подумал Махукутах. Руку жгло адским холодом, как будто он подержал ее в банке с жидким азотом.
–

Никто не посмеет теперь сказать, что я струсил или отступил с полдороги…»

– Ну, и последний ключ, – хохотнул Гватемалец. Он вдруг оказался совсем рядом с Махукутахом, в руке у него был небольшой топорик. Взмах блестящего лезвия – и топор вонзился прямо в темя старухи. Нижняя челюсть черепа отвалилась, и в уши Махукутаха ударил пронзительный, нечеловеческий вопль.

– Добро пожаловать в Дом Мрака, – проговорил Гватемалец, вытирая топор о штаны.

Череп рассыпался с мягким шелестом, словно был слеплен из песка. На его месте закрутилась, все расширяясь, воронка плотного воздуха. Там, с той стороны воронки, находилось непредставимое для смертного обиталище Великого Губителя, Черного Владыки, Болон Окте.

На миг перед глазами Махукутаха мелькнула огромная, в два человеческих роста, фигура с четырьмя мощными, мускулистыми руками и толстой, как бочонок, грудной клеткой. Видно, это был один из демонов, охранявших дорогу к обиталищу Болон Окте. Но прежде чем Махукутах успел как следует рассмотреть грозного демона, воронка коснулась колдуна и поглотила его.

Он оказался в месте, для которого не существовало названия в человеческом языке. Пространство, отдаленно напоминающее исполинскую пещеру, со стенами из темного бархата, подсвеченными серебристыми звездочками. Здесь было очень холодно. Махукутах чувствовал чье-то присутствие, но никого не видел. Куда ни посмотри, только темный бархат и серебряные звезды.

– Шибальба, – пробормотал Махукутах.

Звук его голоса раскатился по темно-фиолетовому пространству, колыхнув тяжелые завесы тьмы.

– Нет, – возразил кто-то рядом. – Слишком шикарно для преисподней. Скорее, одно из тринадцати небес.

Махукутах повернул голову и увидел Гватемальца. Удивительно, но южанин тоже выглядел напуганным. Может быть, потому что рядом с ним не было нагуаля-ягуара?

– Где остальные? – прошептал Махукутах.

Гватемалец огляделся.

– Они не смогли пройти сквозь дверь, – решил он наконец. – А может, их разорвали на куски привратники… Даже странно, что ты здесь, Малыш. Не ожидал от тебя.

Прежде чем Махукутах успел преисполниться гордости, Гватемалец вдруг больно ущипнул его за руку.

– Ты что? – возмущенно воскликнул Махукутах.

– Смотри! Это сам Великий Губитель!

В глубине фиолетового пространства заколыхалась черная тень. Махукутах, чувствуя, как слабеют колени, непроизвольно отступил на шаг назад.

– Стой на месте! – зашипел Гватемалец. – И не смей скулить – Владыка ненавидит трусов!

Тень приблизилась, обрела четкие очертания. Махукутах охнул от неожиданности. Болон Окте, Черный Владыка, Дуновение Смерти почему-то принял вид… девушки-гринго!

У Болон Окте были длинные светлые волосы и разноцветные глаза – зеленый и синий. Бог был одет в черный комбинезон, наподобие тех, что носят бойцы отрядов специального назначения. Комбинезон выглядел настолько обыденно, что Махукутах даже засомневался, не перепутал ли он Владыку с живой девушкой, неизвестно как оказавшейся в этом странном месте. Но, взглянув в лицо Болон Окте, убедился, что это действительно аватар бога – кожа девушки была прозрачной, как дымчатое стекло, сквозь которое просвечивали голубоватые прожилки.

– Кто вы? – спросил Болон Окте приятным девичьим голосом.

– Мы – твои слуги, Владыка, – охрипшим от волнения голосом ответил Гватемалец. – Разве ты не помнишь меня?

«Ага, – подумал Махукутах, – значит, Гватемалец уже встречался с Великим Губителем прежде!»

Бог в облике девушки удивленно поднял тонкие брови.

– Вы – мои слуги? – озадаченно повторил он.

– Мы пришли молить тебя о милости, Великий Губитель…

– Почему вы обращаетесь ко мне как к мужчине? – перебил его Болон Окте.

Гватемалец смешался. В других обстоятельствах Махукутах испытал бы злорадное удовлетворение, но сейчас ему было не до того.

– Прости, Владыка… твои слуги слишком напуганы… если ты желаешь, мы будем обращаться к тебе как к женщине…

В разноцветных глазах бога мелькнуло нетерпение, и Махукутаху захотелось зажмуриться от страха.

– Как вы попали сюда и что вам нужно? – сердито спросил Болон Окте.

– Мы прошли через Черную Дверь, Владыка. Мой нагуаль сказал, что она откроется в том месте, где была похоронена заживо старая Сестра Смерти…

Болон Окте нахмурился еще больше. Потом пробормотал что-то на непонятном Махукутаху языке.

– Так это вы выпустили в мир вирус Армагеддона? – спросил он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Махукутах окончательно запутался. Что происходит? Играет с ними Великий Губитель, что ли?

– Нет, Владыка, – опустив взгляд, проговорил Гватемалец. – Твое проклятие выпустили в мир сумасшедшие гринго. Мы лишь хотели молить тебя отвести руку от народа киче. Пусть гринго вымрут все до единого, нам их не жаль. Но киче всегда были твоими верными слугами…