Аромат грязного белья (сборник)

После гибели своей матери в авиакатастрофе Синатра бросился с головой в католицизм. Тут его проняло, что существует нечто, что обладает большей силой, чем деньги, власть и талант. Он решил завести дружбу с религией, в которой он увидел власть, Верховную власть.

Синатра всю жизнь изо всех сил стремился иметь в друзьях сильных мира сего, чтобы те его защищали и чтобы все остальные его боялись, видя таких больших и сильных дружков, стоящих за его спиной.

Гений и злодей

Шутку Пушкина о том, что гений и злодейство несовместимы, люди решили принимать всерьёз. В ней, разумеется, есть доля правды, но доля эта настолько незначительна, что история над ней систематически насмехается.

Но что понимать под злодейством? Обязательно ли быть многосерийным убийцей, чтобы удостоиться звания злодея?

Принято считать, что злодей является злодеем до мозга костей, ему отказывают в каких-либо добрых человеческих проявлениях, и прежде всего в способности любить и желании быть любимым. Поэтому каждый раз, когда какой-либо злодей обнаруживает любовь к собаке или к собиранию спичечных коробков, то это ошеломляет людей до выпадения глаз из орбит. А если припомнить, что злодей – это человек, которому ничто человеческое не чуждо, то тогда злодеем можно считать любого человека, рядом с которым другим людям быть опасно, неприятно или оскорбительно.

Другим определением злодея может быть такое: злодей – это тот, кто умышленно приносит людям зло.

Под эти определения прекрасно подходит Фрэнк Синатра. Один из его друзей, сразу ставший «бывшим» после произнесения следующей фразы, подвёл хороший итог Синатре:

Ты – прекрасный певец, которому нет равных, но ты полное ничто как человек.

Синатра обрушивал свою злобу только на людей, которые не смели или не могли защищаться, и он никогда не позволял себе набрасываться в злобе на своих друзей из мафии или на тех, кого он считал сильнее себя. Это лишь подтверждает, что у Синатры, американского «поручика Пороха», была не психическая болезнь, а поведение «молодца против овцы». Если бы Синатра был действительно безумец, а не злодей, то он бы бросался на любого без разбору в очередном приступе злобы. А тут его приступы были просчитаны, продуманы и избирательны, а из этого без труда можно вывести ещё одно определение злодейства.

У всех злодеев добрая часть их души должна куда-то устремиться, во что-то воплотиться. У одних злодеев это устремляется в любовь к животным, у других – в любовь к своим детям, а у Синатры – вся его доброта, любовь, соучастие обратились в музыку, в пение. После смерти он и остался в памяти людей этим «добром». Хотя Синатрово зло не забылось, но в основном лишь теми, кому он это зло принёс. Но его время творения зла истекло. А добро он продолжает приносить десяткам миллионов тех, кто его слушает. Арифметика в его пользу. Синатра сделал 55 фильмов, более ста альбомов и две тысячи аудиозаписей.

Тот, кто так поёт, не может быть действительно плохим человеком, —

сказал один из близких знакомых Синатры.

– Может, – возражу я, – и поэтому его можно звать двояко, для чего специально придуманы две фразы: «злой гений» и «добрый гений».

Преодоление морали

Mimi Alford. Once Upon a Secret. My Affair with President John F. Kennedy and Its Aftermath. New York: Random House, 2012. 200 p. ISBN 978-1-4000-6910-1.

Впервые опубликовано в General Erotic. 2012. № 233.

Люблю поучительные истории. И не потому, что они чему-то там учат, а потому, что нельзя принимать всерьёз то, чему тебя стремятся учить, ибо учат тебя, как правило, рабству. Прежде всего, учением занимается мораль, которая хвалится своей заботой о благе человека. Однако эта забота о благе сводится к заботе о навлечении страданий, которые, чем сильнее и непрерывнее, тем более свидетельствуют о «благе», принесённом моралью.

Преодоление влияния морали – это доблесть сильного и умного человека. Разумеется, за одной преодолённой бездной открывается другая, но способность преодолеть хотя бы одну даёт тебе уверенность в преодолении остальных.

Мими Алфорд потратила на преодоление пагубного влияния морали большую часть своей жизни. И она добилась пусть не полного, но значительного успеха, свидетельством чему стала её книга.

О Мими я писал ещё в 2003 году (см. General Erotic. 2003. № 95) по следам первой публикации о ней в New York Daily News. Тогда газетчики раскрыли её тайну, которую она хранила более сорока лет. Тайна эта постепенно перестала быть таковой, и поползли слухи, сплетни и домыслы. Поэтому Мими решила в конце концов сама подробно рассказать о великом событии и как оно повлияло на её жизнь.

Однако главный смысл этой книги для меня не в том, как Кеннеди в очередной раз заграбастал пизду, попавшуюся ему на глаза, а в том, как женщина, порабощённая, подавленная и шантажируемая моралью, освобождается от полного рабства и обретает уверенное спокойствие. Полного освобождения она, увы, не обрела, а лишь из рабыни стала крепостной у благосклонного помещика осовремененной морали. Но и этим историческим шагом пренебрегать нельзя.

О Джоне Кеннеди и о его жажде новых женщин смотри выше (с. 541–550 наст, изд.) Вот как Мими занималась посильным утолением этой жажды.

Мими попала в Белый дом работать в качестве интерна. Президент Кеннеди сразу положил на неё глаз и через пару дней сделал её своей любовницей. Связь началась летом 1962 года, когда Мими была девятнадцатилетней девственницей, и продолжалась до гибели президента в ноябре 1963 года.

Мими воспитывалась в консервативной семье республиканцев: она при знакомстве делала книксен, о политике и религии в её семье не говорили, чтобы случайно не обидеть собеседника. О сексе, разумеется, не произносилось ни слова.

Мими была высокой и не шибко уклюжей девушкой, косметикой она не пользовалась, даже губы не подкрашивала, и потому её сверстники внимания на неё не обращали. Однако для зрелого мужчины, каким был Кеннеди, девственное юное тело является ценностью само по себе.

Мими не мечтала об уничтожении женской зависимости от мужчин и не подвергала никакому сомнению, что мужчины управляют, а женщины им подчиняются, а также, что её судьба состоит в том, чтобы выйти девственницей замуж за парня из её круга или побогаче, а потом рожать и воспитывать детей, заботясь о муже, чтобы его карьера цвела.

Однако её первым мужчиной оказался всего-навсего очаровательный ёбарь средних лет, власть которого на Земле была второй после власти Бога. Отказаться или хотя бы сомневаться в поддержании такой связи Мими даже в голову не приходило. Она была затянута, захвачена, вовлечена в иную вселенную, в иной мир, в иную жизнь.

Сводник и друг Кеннеди Дэйв Пауэрс звонил Мими и сообщал, когда и куда ей надо явиться для удовлетворения президента. Когда Мими сопровождала президента в его поездках, она сидела в номере отеля и в предвкушении ждала звонка. Теперь с мобильником в руке она бы могла гулять и развлекаться, а не сидеть в четырёх стенах. Но Мими вовсе не страдала, а испытывала счастье, пребывая в президентском антураже.