Аромат колдовской свечи
Шрифт:
– Возможно, мы съездим в ту деревню, в которой проживала нужная тебе бабка, – согласился Егор.
– Но, конечно, на первом месте – поиски Леры, – поспешно вставила Ника. Не хотелось бы, чтобы он подумал, что отправилась она в поездку лишь из любопытства.
Ему никогда не было так больно… Так больно, как сейчас, когда он вглядывался в любимое лицо, пытаясь узнать в этих чужих острых линиях знакомые черты – плавные переходы, нежные изгибы, наивную мягкость. Когда пытался в потухших глазах найти прежний живой блеск. Когда мысленно молил истончившиеся и потрескавшиеся губы о мимолетной улыбке. Когда, прикоснувшись
– Меня зовут не Мишель…
Ему никогда не было так больно – ни физически, ни морально. Даже когда в шестнадцать лет его избили на ночной улице до полусмерти какие-то отморозки. Сломанные ребра срослись, раны затянулись, гематомы рассосались. Ему не было так плохо и больно даже тогда, когда умерла мать, хоть ему в тот момент и казалось, что на него обрушилось небо. Но и эти два самых худших события в его жизни, даже объединившись, проигрывали тому отчаянию, которое овладевало им при мысли, что он вскоре может остаться один, без Мишель.
Он смотрел сейчас на другую девушку и ненавидел ее уже за то, что она была так непохожа на Мишель. За то, что жизнь в ней играла красками. Ему были противны до отвращения здоровый румянец на щеках девушки, фарфоровая гладкость ее кожи, холеный блеск ее волос. Она из другой жизни, не той, что Мишель. Не знала ни взлетов, ни падений. Она – пустая кукла, тогда как Мишель – ангел, пусть и падший, познавший вместе с поцелуями жизни и ее оплеухи. Чем эта кукла заслужила то, что жизнь ее баловала, сыпала милости, как новогоднее конфетти? Ведь ей не сравниться с Мишель, их даже сравнивать смешно. И уже за то, что эта кукла так вызывающе, так несправедливо избалована жизнью, она заслуживает смерти. Ее смерть в обмен на жизнь Мишель.
Старик отказывает ему в помощи? Что ж, он и сам справится!
Они прибыли в районный город тусклым, припорошенным сумерками утром и, не привередничая, выбрали для отдыха и завтрака первое встретившееся на пути кафе. В этот ранний час других посетителей, кроме них, не было, но в воздухе уже витали запахи кофе и чего-то жареного. Едва присев за столик, проголодавшаяся Ника схватила меню и, не листая его, сразу остановила выбор на оладьях. Егор же решил просто выпить чаю.
Невыспавшаяся официантка приняла их заказ в хмуром молчании и поплыла к стойке с такой ленивой неторопливостью, что Ника заранее настроилась на то, что завтрак придется ждать долго, кофе подадут остывшим, а оладьи окажутся резиновыми.
Однако, вопреки ее опасениям, завтрак не разочаровал. Официантка, все так же не проронив ни слова, поставила перед ней чашку с обжигающим кофе, оказавшимся на вкус совсем недурственным, и тарелку с по-домашнему пышными и румяными оладьями.
– Между прочим, очень даже ничего, – похвалила Ника, попробовав принесенное. – Может, тоже закажешь?
– Нет аппетита, – признался Егор.
– Если тут всё так готовят, как оладьи, неплохо бы взять это кафе на заметку и пообедать здесь.
– Мы еще не знаем, где можем оказаться в обеденное время, – хмуро обронил Егор.
– Что будем делать дальше? – поинтересовалась Ника, обмакивая кусочек оладьи в густой клубничный джем.
– Послушаем, что интуиция подскажет, – ответил он, чем немало удивил девушку. Она считала, что у Егора все должно быть просчитано на несколько ходов вперед. И тут – «что интуиция подскажет». Ника даже
опустила поднесенную ко рту вилку с наколотым на нее кусочком оладьи и изумленно посмотрела на своего спутника, попивающего чай с самым невозмутимым видом. Он что, не шутит? Полагаться на интуицию – это все равно что следовать за ветром. Не предугадаешь, когда сменится направление и в какую сторону ветер задует вновь.Егор не смог сдержать усмешки, заметив, какое растерянное выражение приняло лицо девушки. Она, похоже, всерьез полагала, что сейчас он выложит перед ней разбитый на пункты и подпункты план поиска Валерии.
– Чему ты усмехаешься? – спросила она обиженно, чем лишь подтвердила его догадку.
– Забавно выглядишь. Ладно, доедай свои оладьи, и поедем объезжать гостиницы.
Он оглянулся, чтобы подозвать сонную девушку и расплатиться за заказ. Но та уже отошла к столику в самом дальнем углу, который занял мужчина в кепке и кожаной куртке. Не заглядывая в меню, новый посетитель сделал заказ и, когда официантка отправилась его выполнять, развернул газету и углубился в чтение.
Пока Ника торопливо доедала оладьи, Егор расспросил закончившую обслуживать нового клиента официантку о количестве гостиниц и больниц в городе. Выяснилось, что в городе всего одна гостиница (в которой в прошлый приезд останавливалась Ника) и один госпиталь.
– Тем лучше, быстрее закончим, – провозгласил он, когда официантка, получив расчет и чаевые, удалилась.
Ника с удовольствием задержалась бы в этом теплом кафе, выпила еще кофе и, может, заказала бы еще и пирожное, но она понимала, что приехали они не отдыхать, а искать пропавшую сестру Егора и что малейшее промедление может дорогого стоить.
Они быстро выяснили, что Лера не останавливалась в городской гостинице. Забронировав на два дня вперед два одноместных номера, они отправились в госпиталь. Но и его посещение также ничего не дало. В списках поступивших за последние двое суток фамилии Сосновских не значилось, и ни одна из больных не попадала под описания Лерочки. В качестве посетительницы Валерию тут тоже никто не запомнил.
– Похоже, ее действительно тут нет. То ли она так и не доехала до города, то ли решила не задерживаться здесь и двинулась дальше, – задумчиво проговорил Егор, когда они с Никой спускались по ступенькам высокого крыльца госпиталя.
– Позвони ей еще раз, – предложила девушка, хоть и предчувствовала, что очередной звонок на мобильный Валерии вряд ли что-то изменит. Егор звонил сестре каждые полчаса и каждый раз натыкался на механический голос, безжалостно повторяющий, что абонент временно недоступен.
Он, однако, спорить не стал. Вытащил телефон и, потыкав в кнопки, приложил его к уху. Немного послушал и опустил руку.
– То же самое, – с горечью произнес он.
– Егор, я верю, что с Лерой не случилось ничего страшного! Может, у нее и впрямь батарея разрядилась?
– За это время она могла бы зарядить ее в машине несколько раз. Или, если ей это по каким-то причинам не удалось, найти, откуда мне позвонить. Знает ведь, что я волнуюсь. Как бы там ни было, ссорились мы нечасто и наши размолвки не затягивались надолго. Валерия отходчивая, подуется и вскоре забывает об обиде. Нет, с ней что-то случилось! Я чувствую! – Последнюю фразу он почти выкрикнул, и с такой отчаянной горячностью, что Нике захотелось сказать Егору что-то очень теплое, обнадеживающее и даже, может быть, похлопать по плечу, чтобы приободрить. Но ничего из этого она сделать не успела, потому что у нее зазвонил телефон.