Аромат лимонной мяты. Книга первая
Шрифт:
Мелисса пожала плечами и сказала:
– Ну, почему, очень даже могу.
Оборотень замер, не донеся очередную ложку до рта. Он опустил ее в тарелку и, сощурившись, посмотрел на девочку.
– А ну-ка, мелкая. Позабавь!
– Домовики говорят, что у кровных родственников одинаковая магия. Я подумала, может, у них еще что-нибудь весьма схоже? — сказала девочка и улыбнулась, вспомнив про ДНК. — Например, запах. Помнится, во время нашей встречи в Софии ты проявил повышенный интерес к моей бейсболке…
Сивый скрестил мощные руки на груди.
– У гоблинов была? — дождавшись кивка, оборотень продолжил. — Резво. Мы со старухой Блэк, чтоб
– Газетки полистала, семилетней давности. Статьи, расследования, фамилии, имена, — начала перечислять Мелисса и, слегка усмехнувшись, добавила, — пароли, явки.
– У Реджи-старьевщика, поди? — оборотень брезгливо скривился и свирепо цыкнул. — Вот ведь крыса помойная. Все в свою нору тащит. Каждую Мордредову бумажку. Ну, мелкая, и чего теперь? От меня-то что хочешь?
– Судя по всему, ты хорошо его знал. Какой он был? Что его связывало с моей матерью?
Сивый молчал, словно размышляя, а стоит ли вообще что-то рассказывать. Мелисса внимательно смотрела на него.
– Ты что думаешь, я жду историю любви из рыцарских романов? Ах, он был такой хороший человек. Просто принц на белом фестрале. А она Золушка златокудрая, помесь Ровены Рейвенкло и Хельги Хаффлпафф. А уж как они любили друг друга! И если бы не судьба-злодейка, то тогда! — девочка потрясла кулаком в воздухе, заменяя жестом пафосную речь, описывающую это «тогда», и, резко снизив градус, спокойно добавила. — Мне факты нужны.
Оборотень развел руками.
– Ну, мы приятелями не были. За стаканом о жизни не трепались. Он предложил стае выгодную сделку. Поэтому нам было по пути. Магом он был великим. Тут уж без никаких. А ПСы его говорили, что и ученым. Но о любви к мамке твоей, кем бы она ни была, речь не шла.
– А о чем шла?
– Ну, Малфой с Долоховым говорили про эксперименты…
Мелисса, чувствуя, как в глубине души поднимается волна злобы, процедила сквозь зубы:
– Ух ты! Даже не один, а целых несколько. Какие? Как скоро я уложу в кровать шестнадцатилетнюю дурочку? Или как быстро сделаю ноги?
– Да быстро, мелкая. Десяток встреч, и шашка прыгнула в дамки. Не рекорд, но с гарантией. Хотя, я свечку не держал, — хмыкнул оборотень. — Он вроде как проверял две старинные легенды: усиление магии кровью девственницы и появление истинного первенца. А уж получилось у него или нет — вопрос. Первое не знаю, а вот второе — вполне.
Мелисса прикрыла глаза, мысленно считая до десяти и пытаясь успокоиться: «Получается, Лили в любом случае забеременела бы с первого раза. Перспектива, однако. Без альтернативы вообще. Даже жаль ее. Чуть-чуть. Истинный первенец, значит… Судя по торжественному тону Фенрира, что-то крутое. И, похоже, опять ритуалы магии крови, чтоб ей!»
Услышав, что оборотень снова заработал ложкой, девочка поинтересовалась:
– А почему вы его поддержали? Что он вам обещал?
– Гражданские права, — только и ответил Сивый.
– Какие? Голосовать? Быть избранным?
– Ха-ха! Смешно. Право на жизнь. Право на труд.
Мелисса чуть не задохнулась от неожиданности. Заметив ее удивленный взгляд, Фенрир пояснил.
– Мелкая, нас не берут даже на самые черные работы. Наша-то стая еще ничего, держится. Сама знаешь, ловим зверье для магазина на Косой. Ну, и еще вот по Лютному шаримся.
«Рэкет?» — подумала Мелисса
и спросила:– А у маглов вы работу не пробовали искать?
– Ты прям, как Фреддо, — Фенрир сделал глоток пива.
– Фреддо? М-да, не повезло парню, зовут, как лягушонка с обертки шоколадных батончиков.
– Что, правда, есть такая лягушка? Не, он тоже что-то про эти батончики кричал. А уж как обижается, когда мы его так зовем. Выходит, не врет, — расхохотался оборотень и пояснил. – Не, Фреддо — волк из моей стаи. Фредерик. Имечко уж больно королевское, нет? Мы-то, ясно дело, не голубокровые. Да и он не очаровательный принц. Так, магл невезучий. Хотя с историей.
Мелисса слегка нахмурилась.
– Как это магл? Они после укуса оборотня не умирают? Ты хочешь сказать, что в этом случае прав Скамандер?
– Ну, не Форфанг(1) же, — фыркнул Сивый. – Вот, народ. Одного дурака развели, а остальные бредни его читают и верят. Да, мелкая, маглы тоже обращаются. Иначе, как думаешь, стали бы жирные министерские коты тратить время и кропать «Руководство по обращению с не волшебниками, частично людьми» на полтысячи страниц? Хотя кому это интересно?!
Заметив красноречивый взгляд девочки, словно говорящий о том, кому это действительно интересно, оборотень хмыкнул и начал рассказывать.
– Ну, к оборотням всегда относились с опаской: вилы, факелы, топоры — в общем, все, что нужно для вечерухи с приятелями на свежем воздухе. Не, мы вовсе не невинные овечки. Мы волки. Но все же министерство всегда относилось к нам через… — Фенрир пощелкал пальцами, словно подбирая печатное выражение. – Ну, не знаю, как если бы правой ногой чесало левое ухо. В 1637 году эти козлы напрягли свои тыквы и изобрели Кодекс поведения оборотней. Кодекс! Рыцари подвязки(2) хреновы. Каждый вервольф должен был явиться в министерство, лично его подписать и дать клятву магией ни на кого не нападать и запираться каждое полнолуние. Угадай, сколько оборотней поставило свою закорюку?
– Тоже мне теория относительности, — фыркнула девочка. — Ни одного. Если к вам отношение как к прокаженным, никто бы не признался. Да и клятва в подобном виде — смертный приговор. Любое непредвиденное обстоятельство, и человек умрет.
– Человек? Поправочка, мелкая. Маги уж сколько веков слюной брызжут, все решают, кто мы. Существа или твари(3). Законы переписывают вперед-назад. Таблички на дверях отделов перевешивают. То мы твари, и тогда никаких прав. На нас срочно нужно надеть ошейники, намордники, вырвать нам зубы. А еще лучше отрезать нам яй… ну, в смысле, кастрировать или попросту «стереть с лица земли всех этих бездушных, злобных тварей», — Сивый явно цитировал кого-то, оскалившись и непроизвольно выпуская зубы и когти. — Облавы на стаи. Убийства мужчин. Изнасилования девушек. Утопление новорожденных.
Какое-то время он тяжело дышал, с силой вцепившись в стол, оставляя на деревянной столешнице глубокие вмятины и царапины, потом, мотнув головой, уставился перед собой и продолжил невыразительным, помертвевшим голосом:
– То мы существа. И тогда нам щедро отсыпают права. Например, право тихо сидеть где-нибудь в лесной глуши без образования, без работы, без гроша, не вякая и не рыпаясь. И право так же тихо сдохнуть. Временами мы обязаны навещать отдел контроля и рассказывать сказки про то, как благодарны этим слизнякам за прекрасную жизнь. Красиво и убедительно говоришь — разрешат купить палочку и навесят на нее уйму следилок. Коль колданешь что-то сложнее Репаро, к тебе на свидание прискачет аврорат. Так-то.