Аромат невинности

–  Людмила.

–  А я Катерина. Я ещё девочкой была, когда твоя мать в город уехала. Вот мы, перед самым отъездом, - ткнула она пальцем в фотографию.

Я увидела на ней светловолосую девушку с косой через плечо. Миловидная, без косметики. Она улыбалась в камеру открытой улыбкой, обнимая девочку. Мы мало с ней были похожи. Она была крупной в кости, но не полной, а я более тонкокостная. Разве только стиль одежды совпадал. На фотографии мама была в джинсах и майке на бретельках. Я тоже в повседневной жизни предпочитаю джинсы из-за удобства.

Высокородный приблизился, тоже рассматривая фотографию из-за моего плеча.

–  А вы…? - посмотрела женщина с него на меня.

–  Это мой знакомый, который помог вас найти, - быстро произнесла я, не давая возможности ему ответить.

–  Ааа, - протянула она, но похоже сделала свои выводы.

–  Что же мы стоим? Давайте к столу! - спохватилась она.

Если вначале знакомство проходило немного натянуто, то дальше начался форменный кошмар. Нас усадили за стол. Высокородного во главе, меня рядом на стул. Со мной села тетя. Дети остались сидеть на диване. Дядя зачем-то пошёл к магнитофону и включил восточную музыку. Анжела же почему-то встала и вышла из комнаты.

–  Мы слышали, что в столице дорогому гостю принято еду подавать прям на теле девственницы. Анжелка у нас… да… не побрезгуйте, - нервно произнёс хозяин дома, отирая вспотевшие ладони о штаны.

Тут появилась и сама девушка, переодетая в восточную одежду. Её наряд состоял из расшитого лифчика, выгодно подчёркивающего высокую грудь и пышной юбки с высокими разрезами. В руках она несла маленький поднос с рюмкой. Девушка танцующей походкой подошла к высокородному. Потрясла бёдрами и грудью и, прогнувшись, поставила на свой бюст рюмку, как раз в ложбинку между грудями.

Я расширенными глазами следила за всем этим представлением, даже не зная, как реагировать. Её пышная грудь взволнованно вздымалась и водка немного расплескалась.

–  Я не пью, - отрывисто произнёс высокородный.

–  Не знали. Извините! - заволновался мужчина. - Что кушать будете? Анжела, положи…

Я не поняла, что и куда она должна была положить: на тарелку дейгассу или себе на грудь. Девушка вернулась в вертикальное положение, только забыла о рюмке и она перевернулась на неё.

«А может и не забыла», - подумала я, наблюдая за тем, как ручейки побежали по её телу, а она ничуть не смутилась, лишь бурно дышала. Не знаю, чего она ожидала от дейгасса. Может, что он схватит салфетку и начнёт их промокать?

–  Я не голоден, - произнёс высокородный, глядя на хозяина дома и игнорируя девушку. И вроде спокойно сказал, но все окружающие почувствовали его неудовольствие.

–  Извините, если что не так… Как лучше хотели, - ещё сильнее разволновался мужчина. Отвернувшись, он выключил протяжные восточные мотивы. Не оборачиваясь к нам, схватил полотенце и промокнул лысину и лицо. Уровень напряжения в комнате возрос в разы. Даже мальчик притих, который до этого вертел вертолёт и с тревогой смотрел на взрослых, не понимая, что случилось и чего все молчат.

Анжела ушла переодеваться, а тётя, чтобы заполнить возникшую паузу, заговорила:

–  Сестра приезжала к нам, уже после расставания с Серёгой на выходные. Её утром стошнило, и мать тут же поинтересовалась, не принесёт ли она в подоле. Лизка нам так и не призналась, что залетела и в тот же день уехала. Я больше её и не видела.

–  Неужели она больше не приезжала? - удивилась я. Ладно во время беременности, но она же год ещё была жива после моего рождения.

–  Нет. Они поссорились с матерью. Та стала попрекать, что зря она уехала. Ею попользовались и бросили, а ей теперь люди будут глаза колоть непутёвой дочерью. Лизка гордая была, сразу после этого собралась и сказала, что ноги её больше дома не будет. Так и вышло… Живой она уже не вернулась.

От таких новостей сердце сжалось. Тётя показала мне ещё две фотографии матери. На одной ей было лет двенадцать, а на второй, она ещё меньше держала на руках младенца. Наверное, как раз свою сестру.

–  Вы знали о моём существовании? - задала я трудный вопрос.

–  Матери говорили, что Лизку с животом в городе видели, а потом всё. По срокам ты раньше времени родилась, семимесячная. Мы думали, что ты не выжила. И кто из знакомых её видел после этого, говорили, что она смурная ходила.

Я ужаснулась безразличию родных людей. Никто из них не сделал попытки найти мою мать, помочь, узнать как дела. Думали, что у той умер ребёнок, но никто не приехал посочувствовать, поддержать. Собирали новости от чужих людей, а сами и с места не сдвинулись. Как можно быть такими?!

Вернулась Анжела и села напротив меня на диван, рядом с высокородным. Тётя начала что-то накладывать мне в тарелку, а я сидела, как замороженная.

–  А ты в детдоме выросла или тебя усыновили? - полюбопытствовала тётя.

–  В детдоме.

–  Почему никто не взял? Или ты болеешь чем-то?

–  В детстве часто болела. - Увидев, как у женщины загорелись любопытством глаза, пояснила: - Простудой. Постоянно сопливая ходила. Потом переросла, но взрослых не любят брать.

–  Тем лучше! Тебе же квартиру дали?

–  Да, - кратко ответила я, не став уточнять ни район, ни состояние этой самой квартиры.

–  Ты там живёшь? - спросила Анжела, стрельнув взглядом на высокородного.

–  Нет. Там никто не живёт. Я уехала оттуда и снимаю.

–  Так надо сдавать! - подал голос хозяин дома. Он уже выпил рюмку и чувствовал себя свободнее.

–  Я не стала этим заниматься.

–  Ты чего?! Хочешь, мы поможем? - Все оживились и в ожидании посмотрели на меня.

Я не знала, что ответить, растерявшись от их напора. Ситуацию спас дейгасс. Или ещё более усугубил…

–  Девушка, вы перепутали моё колено со своим. Перестаньте его гладить, - ледяным тоном произнёс высокородный.

Я потрясённо посмотрела на свою двоюродную сестру, а у неё хватило совести смутиться и потупить глаза, пискнув: «Простите!»

–  А давайте выпьем за встречу! - решил спасти ситуацию хозяин дома. - Людочка, вам беленькой или вина?

Меня перекривило от этой «Людочки» и от перспективы пить.

–  Я не пью! - поспешила отказаться я.

–  Беременная? - тут же спросила меня тётя и опустила взгляд на мой живот. - А ты замужем?

Второй вопрос был лишним, так как она прекрасно видела, что у меня нет обручального кольца. Наверное, хотела уязвить и хоть как-то реабилитировать поведение дочери. По её взгляду я увидела, что она уже проводит параллели с моей матерью.