Аромат тьмы
Шрифт:
— Да, — кивнула она.
Я прямо загорелась:
— И пять лет после предсказания на исходе? Пока не распирает? Не тянет на новые предсказания?
— Не-ет, — растерянно протянула Рахель.
— Вам надо срочно провести лотерею, кто следующим будет ловить свою судьбу за хвост. И как только Рахель будет готова, пусть возле нее ждет своих заветных слов! — радостно предложила я.
— Это так не работает, — покачала она головой, остужая мой пыл новоиспеченной свахи.
— А как? — чуть расстроилась я.
— Кого Мироздание выберет, тому и достанется от его щедрот, — усмехнулся Ирир.
— Тогда я и без оракула
— Это мы уже обсудили, — скупо улыбнулся Юлжен. — Зал выбора Мирозданием претендента определили. В нужный момент Рахель даст общий сигнал и все желающие соберутся там в считанные мгновения.
Эти деятели уже и сами разобрались, и организовали, а я тут со своими советами лезу. Ну и ладно, решила сменить тему:
— Скажите, сколько вы разумных миров открыли?
— Больше сотни, — равнодушно, как о чем-то банальном, ответил один из мужчин, кажется, по имени Ройш.
Вытаращившись на него, я переваривала информацию. Потом вдохнула и выдохнула:
— И все-все разумные? Похожие на нас с вами?
— Похожих много, совместимых единицы, — отозвался другой собеседник.
Холостые мужчины в нашей застольной компании, если честно, вызывали пугливый трепет. Разница между обретшими свет и одинокими была настолько резкой, что я поймала себя на том, что их всех жизненно необходимо осчастливить семейными узами. Срочно! Потому что чувствовать себя спокойно рядом с условно прирученными и крайне непредсказуемыми, как обезьяна с гранатой, хищниками — невозможно. Этак и язву заработать можно. А с учетом их приторной до отвращения тьмы, ну прямо вонь с помойки кондитерской фабрики, диабет наживешь запросто. Молоко и что там еще за вредность выдавать придется в связи с тяжелыми условиями труда и угрозе здоровью.
Даже очищенные от мрака Юлжен с Аршесом смотрели на малочисленных женщин слишком жадно, слишком голодно, слишком опасно. Мне уже и самой хотелось спрятаться на груди у Фрея, а ведь сначала я села на отдельный пуфик, задрав подбородок от прилива самостоятельности. Я продолжила «тереть за жизнь»:
— Чем вы занимаетесь здесь?
«Помимо разрушений миров» я оставила при себе.
— Восстанавливаем утраченное, — словно прочитав мои мысли, ухмыльнулся Юлжен.
Весело хмыкнул и Фрей, он-то точно чувствовал и знал, и догадался о моих думах однозначно.
— А чем можно заняться мне? — натянуто улыбнулась я.
— Чем захочешь, — пожал плечами Ирир. Затем добавил тоже с натянутой улыбкой: — Мы будем благодарны за помощь обитателям Оплота. В свободное время, конечно же. И по мере возможности.
Я обернулась к Фрею и осторожно спросила:
— Можно сейчас попробовать? Вдруг там, в зале перехода, был единичный случай под влиянием энергии Вайра…
Мое личное чудовище мгновенно утратил расслабленный вид и показал истинную суть — напряженную, натянутую как тетива, жадную, которой дико сложно хоть чем-то поделиться. И буквально со скрежетом выдавил согласие.
Я, не вставая с пуфика, сменила форму и поднялась над головами честной компании тучей, с удовольствием обозревая лица ошеломленных женщин и нетерпеливую надежду мужчин. Двух вчерашних просветленных я отмела, хорошего понемногу! А вот на остальных
четверых взглянула с придирчивым прищуром. Ага, один из них черный-черный, почти как тот трехглавый Змей Горыныч в коридоре, на которого отреагировал сканер. Спикировав на Ройша, окутала его, распробовала и разобралась: конкретно этот вайр гораздо старше, чем выглядит, что проходил инициацию с мраком. Не родился с ним, как мой Фрей, Аршес и Юлжен, а принудительно сращивался. В итоге, в нем не тьма, а тот самый ледяной и омерзительный мрак, от которого знакомо затошнило.Очистив его, я отлетела подальше, отплевалась и, мутным взглядом оглядевшись, нашла рядом Фрея и сразу зависла на нем греться и заедать чужую гадость родной вкусняшкой.
— Значит, разница между мраком и тьмой очевидна, — сделал вывод Ирир, когда мы вернулись за стол.
— Я предупреждал! — зло и глухо процедил Фрей.
— Но ведь они тоже свои! И нас осталось так мало, нужны все, чтобы выжил Вайр, — заступился Ирир.
— Да, мы… зараженные мраком, создали Оплот и защищали тех, кто был не в силах, — поддержал его сумрак Леи. — Ройш выдержал натиск мрака, сохранил разум и душу, чем он хуже других?
— Ничем! И достоин! Но ты не видел, насколько ей плохо. Олесю потом наизнанку выворачивает от мрака, — злился Фрей. — Она точно ничем не заслужила подобные страдания.
Вернув себе человеческий вид и приникнув к своему мужчине, я подняла руку и прижала палец к его губам:
— Т-с-с, если я верно понимаю, таких как ты, рожденных с мраком, я без проблем смогу очистить. А вот первое поколение тех, кто заражен мраком, нам с тобой придется чистить вместе. Ты будешь меня спасть, а я их, — примирительно улыбнулась я. — Вместе мы обязательно справимся.
— Какая же хорошая и светлая девочка тебе досталась, Фрей! — похвалила Лея, с мягким, материнским одобрением погладив меня по плечу.
Все понимающая Лея с взглядом женщины, видевшей слишком много чудовищного, и обликом хрупкой молоденькой девушки-иномирянки с багровыми волосами и алыми глазами.
— Э-э-э… уважаемые вайры, давайте отложим нашу беседу до завтра, — попросила я, сотрясаясь от дрожи, — если можно, конечно.
— Нужно. Полагаю, кому, когда, скольким ты можешь помочь, решишь сама. — Строго ответил Фрей. Жестко посмотрел на соотечественников и еще строже добавил: — А то некоторые тут графики и очередь вздумали установить. Полагаю, теперь все убедились, что возможности Олеси имеют свои границы? И одно чудо от всех проблем Вайр не избавит!
— Я чудо? — хихикнула, наслаждаясь ощущением горячих ладоней Фрея на своей спине.
— Ты только мое чудо, ничье больше! — заявил мой вайр, крепче прижимая меня к своей груди.
— Спасибо за свет, свет Олеся! — просипел Ройш, оказывается, едва-едва очухавшийся от моей помощи.
Но почему не улыбается, как вчерашние двое, а словно ему…
— Вам больно? — удивилась я и вспомнила насильно избавленного от мрака Торшеса. — Простите…
— Сложно избавляться от мрака, который слишком давно и слишком прочно врос в твою душу и тело, — с трудом выдавил Ройш, сверкнув вишневыми глазами, в отличие от Юлженовых и Аршесовых, они не покраснели, но нашел силы улыбнуться: — Знаете, Олеся, есть такое понятие как наслаждение сквозь боль… вот сейчас я испытываю истинное и ни с чем несравнимое наслаждение. Впервые за сотни лет. Мне так светло и тепло…