Ароматы

Неожиданно она услышала звуки твиста — оркестр играл французскую версию мелодии, покорившую Нью-Йорк десять лет назад. Ви поняла, что хозяин дома приказал сыграть этот танец, столь неуместный в старинном замке и в зале, полном танцоров в классических бальных туалетах, в честь американской гостьи. Она благодарно улыбнулась маркизу и с упоением отдалась знакомым ритмам. Тело ее извивалось, Ви задыхалась от быстрого движения, наконец, мелодия кончилась, Ви огляделась кругом и замерла, — прямо на нее глядел Юбер, без кровинки в лице, с пересохшими губами. Они смотрели друг на друга молча, не двигаясь, пока снова не заиграла музыка и вихрь кружащихся в танце тел не заслонил Юбера от Ви.

К Ви подошел месье Совтерр.

— Здесь Юбер Монтальмон с женой. Хотите, я вас представлю? Вам надо познакомиться, он — ведущий парфюмер Франции.

— Нет, — выдохнула Ви, — не надо. Мы знакомы. Но я хочу уехать, я очень устала.

— Ну, конечно, мисс Джолэй. В вашем распоряжении весь завтрашний день.

Но на следующее утро Ви покинула отель, отправилась прямо в аэропорт, взяла билет на ближайший рейс и вернулась в Лондон. Сославшись на чрезвычайные обстоятельства, она отменила через месье Совтерра все парижские встречи.

Ви почувствовала, что ей не по силам встреча с Юбером Монтальмоном, которая была неизбежна в Париже. Она не хотела увидеть лицом к лицу своего делового соперника, человека, которого она все еще любила.

4

Воздушный перелет из Лондона в Париж занимал всего пятьдесят минут. Подлетая к Парижу, Марти высматривала ориентиры столицы, знакомые ей по посещению Парижа с Жан-Люком: Сакре-Кёр, площадь Звезды с триумфальной аркой, Нотр-Дам-де-Пари. Она посетила все эти знаменитые места со своим «учителем», разговаривая по его приказу только по-французски.

«Уж я тебе отплачу, дай срок!» — поклялась Марти, вспомнив Жан-Люка.

Приподняв губку, она оскалилась, с ненавистью думая об этом предателе, влюбившем ее в себя и использовавшем как марионетку. Но Марти не торопилась с расплатой, сейчас она поставила перед собой другую цель. К тому же Жан-Люка нет во Франции, где Марти должна была узнать правду о своем происхождении, о своей матери, которую ненавидел ее отец, боготворивший первую жену. Свое отношение к матери Ви он перенес на старшую дочь-любимицу, а Марти, напоминавшая ему о втором неудачном браке, была обделена отцовской любовью. Марти необходимо было выяснить, кто ее мать, почему Арман на ней женился, как сложились их отношения. Она уже не была подростком, неистовой шальной бруклинской девчонкой, и чувствовала, что обращение к истокам поможет ей понять и даже изменить себя — дочь без вины виноватую, полную ревнивой любви к отвергшему ее отцу.

Из аэропорта она отправилась на метро на Лионский вокзал и заказала билеты на Марсель.

«Это где-то на юге», — сказал ей Жан-Люк, когда она показала ему фотографию. Выцветший черно-белый снимок: Арман — красивый, длинноусый, но с каким-то тревожным взглядом, на его руках годовалый ребенок — это она, Мартина, рядом трех-четырехлетняя Ви. Стоят перед стеной с круглыми амбразурами и двумя маленькими башенками. Мартина всю жизнь носила эту фотографию в сумочке, зная, что снимок сделан в городе, где она родилась и где прошло ее раннее детство. Очевидно, снимала мать — поэтому ее нет на фотографии.

Мать. Одиль.

Имя матери, изображение стены с амбразурами да еще упоминание отца о том, что у Одили была аптека — вот и все сведения, которыми располагала Мартина. С небольшой пачкой денег, двумя золотыми тарелками и столовым серебром, которые надо было продать, предстояло объехать всю Южную Францию — любой городок или большая деревня могли быть тем, что искала Марти.

— Вы интересуетесь пейзажем, — заметил сидящий напротив мужчина, попыхивающий сигаретой «Голуаз».

— Да, я ищу деревню или городок, обнесенный стеной с башенками… или там уцелел кусок такой стены… — Марти рассказала ему о фотографии.

— О, уверяю вас, это Фужер! — обрадованно заявил пассажир. — Я бывал там в детстве. Именно такая стена. Но это в Бретани, надо ехать на север, а вы едете на юг. — Он засмеялся.

Через десять минут Марти вышла из поезда. Ей предстояло вернуться в Париж, а там пересесть в брестский поезд и сойти в Ренне. Марти подумала, что раз уж так сложилось, нужно остановиться в Париже и разжиться деньгами. Она устала и продрогла — пальто, которое ей купила мать Джорджа, было модным, но ничуть не грело.

Прибыв в столицу и заказав в ресторане на вокзале тарелку лукового супа и литр красного вина, Марти решила, что она пробудет в Париже до тех пор, пока не спустит фамильное серебро Эгзитеров. Это ей удалось благодаря сносному знанию французского языка, знакомства с жизнью улицы и смелому флирту. Скупщик краденого дал Марти всего шесть тысяч долларов в разной валюте; она надеялась, что деньги «чистые».

Купив два толстых свитера, большую плитку шоколада и бутылку виски, она сложила все в чемоданчик и села на поезд в Ренн. Доехав до Фужера, она увидела, что город действительно окружен крепостной стеной с башенками, но, обойдя ее, Марти не нашла места, запечатленного на фотографии — дугообразного изгиба стены с двумя башенками по бокам. Магазины уже были закрыты, аптеки тоже. Она сняла комнату в Торговом отеле, с металлической кроватью, умывальником и большим шкафом. Поужинав, она поднялась в свою комнату, бросилась на кровать и проспала до утра.

Когда она спустилась к завтраку на террасу, воздух звенел от птичьего щебета. Со свистом проносились ласточки, звонко тенькали голубые синицы, вертясь на ветвях как акробаты. Мартина позавтракала кофе и булочками с джемом и отправилась в путь, сияющая словно солнечное утро. Но к обеду, обойдя все аптеки и три парфюмерных магазина, она не нашла никого, кто вспомнил бы о прежних владельцах по имени Одиль и Арман, никто не слышал фамилии Нувель. На нее смотрели подозрительно: что здесь нужно парижанке? — и отвечали неохотно.

Она не нашла никаких следов. Не нашла она и места, изображенного на фото, хотя прошла вдоль всей стены, и решила уехать из Фужера. Перед отъездом она посетила замок, где ее приветливо встретил священник, патриот Фужера, увлеченно рассказывавший посетителям об истории своего города. Рассеянно слушая речи маленького лысого человечка, Мартина рассматривала охотничьи трофеи последнего герцога, владельца замка, и вдруг увидела гравюру — вид города, обнесенного крепостной стеной.

— Это Фужер? — спросила она.

— Да разве вы не узнаете Каркассона, мадемуазель? — изумленно отозвался пылкий любитель истории. — Это город на юге, чудо Франции, его история восходит к римлянам и вестготам. Я вынужден признать, что этот великолепный город превосходит наш Фужер. Фужер называют Каркассоном Бретани.

— Где же он находится? — спросила Мартина, внимательно разглядывая гравюру.

— На юге, недалеко от Тулузы, вблизи границы с Испанией.

Поблагодарив за объяснения и внеся скромную лепту на реставрацию замка, она, окрыленная новыми надеждами, вернулась в отель и сложила свой чемодан, чтобы немедленно ехать на юг.