Арсенал-Коллекция 2013 № 08 (14)

Носовые орудия лидера "Баку", 1946-1947гг.

Капитан 1 ранга Колчин и батальонный комиссар Морозов на мостике эсминца, 1942 г. 

Темп стрельбы его орудий оказался заметно ниже, чем у "Баку" - если первый за чуть более чем три минуты стрельбы (в сумме) успел произвести 19 залпов главным калибром, то эсминец за примерно четыре минуты - всего 15. Кроме того, огневая мощь корабля заметно сократилась в связи с невозможностью использовать носовое орудие. Дело в том, что из-за не снятой после перехода Северным морским путем ледовой шубы на 30-узловом ходу пушка сильно заливалась возникавшим волнообразованием. Остальные три орудия вместо 45 выпустили только 33 снаряда. Основными причинами задержек являлось то, что личный состав не успевал наводить и заряжать орудия. Последнему способствовали два обстоятельства. Во-первых, моряки боялись пользоваться механическими досылателями, ни разу не опробованными до боя. Во-вторых, при отказе механической подачи снарядов к некоторым орудиям выяснилось, что расписанные для ручной подачи номера расчетов оказались слабосильными и не успевали подносить снаряды и заряды. Молодые замочные медленно вставляли в снаряды запальные трубки. Не были предусмотрены маты или сетки вокруг орудий, и номерам расчетов приходилось балансировать на скользкой маслянистой палубе. Кроме того, причиной половины пропусков оказалось неумение матросов устранять мелкие поломки и заедания артсистем.

Что же касается эффективности ведения огня, то она не могла быть высокой. На протяжении всего боя "Разумный" обстреливал головной "миноносец", а фактически - тральщик М-322. Из-за отсутствия предварительных данных о дистанции первые залпы в цель попасть не могли по определению, а дальнейшая стрельба осуществлялась по наведению из ночного визира левого борта по всплескам падений. Наблюдению мешали клубы дыма, оставляемые за собой "Баку", и немецкие дымзавесы.

Начиная с седьмого залпа всплески перестали различаться, и вторая половина огневой фазы боя велась совершенно наудачу.

С учетом вышеизложенного и данных из немецких отчетов, можно придти к выводу, что даже несмотря на тот факт, что не было достигнуто ни одного попадания, наши корабли, благодаря незначительности дистанции, находились в шаге от успеха.

Немцы фиксировали разом 5-7 дульных вспышек и видели темно-красные трассеры зенитных снарядов. Снаряд из первого залпа разорвался в 200 м прямо по курсу "Скагеррака", что заставило его командира круто положить руль на правый борт. Снаряды ложились в опасной близости между и рядом с тральщиками, а "Скагеррак" одним залпом даже накрыло: три снаряда упали в кильватерной струе на удалении 30-50 м, четвертый - в 20 метрах от правого борта. По упавшим на палубу минзага осколкам калибр их был оценен в 75 мм. Последующие разрывы снарядов крупного калибра, однако, легли впереди немецких кораблей, по причине переоценки их скорости. Разрывы зенитных автоматов, дававших красный трассер, происходили примерно в 50-100 м над немецкими кораблями. Один из автоматов дал длинную очередь по UJ-1104: трасса сначала ложилась с недолетом, потом взяла выше и сместилась за корму немца. По упавшим на палубу осколкам калибр орудия определили в 37 мм.

Ответный огонь немцы открыли уже на втором залпе нашего отряда. Как вспоминал командир "Баку" Беляев, вражеские пушки вели огонь беспламенными зарядами и "были видны только трассы полета снарядов... Наши корабли и конвой были как бы связаны светящимися линиями". Охотники открыли шквальный огонь изо всех стволов, включая даже 7,92-мм пулемет С/34 с UJ-1104. Целью был головной советский корабль. UJ-1105 начал сбрасывать дымовые буи, пытаясь прикрыть дымом остальной отряд. Следом в бой вступили тральщики, тоже стрелявшие по первому кораблю. Они обрубили тралы и увеличили ход до максимального. Минзаг отстреливался из своего главного калибра - полуавтоматических 37-мм пушек. Командир "Скагеррака", являвшийся одновременно и командиром отряда, приказал остальным кораблям под прикрытием дымзавес отходить к берегу, куда направился сам.

Носовые орудия эсминца "Разумный", 1946-1947гг.

Тральщик типа 1940 у побережья Норвегии

Пока тральщики избавлялись от своих громоздких тралов и маневрировали, советские корабли находились вне сектора обстрела их кормовых 105-мм орудий. Для тральщиков ведение огня было осложнено тем, на них имелось только по одному 1,5-метровому дальномеру. При резких сменах курса их приходилось перетаскивать с борта на борт, на что уходило много времени. Затем, когда тральщики повернулись к противнику кормой, на линии стрельбы находились охотники, и, кроме того, цель закрывали дымовые завесы. Сами тральщики тоже ставили дымы. В результате этого, самыми тяжелыми немецкими орудиями, участвовавшими в бою, оказались 88-мм пушки, имевшиеся по одной на каждом из охотников. Экипажи каждого из немецких кораблей, пожалуй, кроме минзага, предполагали, что достигли одного-двух попаданий в противника. Наблюдатели с разных кораблей видели либо дымление из надстроек у мостика, либо потерю скорости, либо то, что один советский корабль прикрывал другой дымовой завесой. Фактически же успешному ведению огня немецкими артиллеристами препятствовали те же факторы, что и у наших, пожалуй, за исключением плохой отработки экипажей. Тем не менее, несмотря на отсутствие попаданий, немецкая стрельба имела определенный результат.

Примерно между четвертым и пятым залпами "Баку" сигнальщики обнаружили всплески и разрывы снарядов по носу и корме корабля. "Видел два 2-орудийных падения у корабля, - уточнял ст. лейтенант Измайлов, - два из них имели темные столбы, один, который упал по носу корабля, имел белый цвет". В отчете командира БЭМ это характеризовалось уже как "большое количество накрывающих всплесков". При этом Колчин уверенно заявлял, что огонь по кораблям отряда вела береговая батарея с мыса Маккаур и, предположительно, еще одна с мыса Корснес. В результате, спустя 1 мин 45 сек с момента открытия огня, комбриг приказал лечь на курс 62° и увеличить ход до 400 оборотов. В качестве причины своего решения, помимо обстрела с берега, комбриг указал отход противника к берегу и то обстоятельство, что пеленг на цель составил уже 160° левого борта, а это исключало участие в бою носовых орудий. В результате после производства 11 залпов, "Баку" повернул в открытое море, и, получив в качестве помехи совершавший поворот последовательно "Разумный", примерно на полторы минуты прекратил стрельбу.

На мостике эсминца усиливалось чувство легкого недоумения действиями флагмана. Не получив ни одного указания за время боя, начштаба бригады теперь должен был повторить маневр выход из боя в тот момент, когда до уничтожения каравана было еще очень далеко. Обухов догадался, что "Баку" уже совершил торпедный залп, а его надежды на то, что лидер выведет его корабль в атаку с малой дистанции, оказались несбыточными. В какой-то момент Обухов и командир эсминца Федоров решили, что отряд повернет на обратный курс и возобновит атаку, в связи с чем приказали развернуть аппараты на правый борт. Однако задолго до того, как "Баку" лег на параллельный противнику курс, поворот был закончен. На минуту Обухов подумал было о том, чтобы продолжить поворот, догнать врага и выпустить торпеды, но как автор "Дополнительного боевого наставления", где говорилось о недопустимости разделения кораблей отряда, быстро отбросил эту мысль прочь. "Разумный" продолжил следовать за "Баку" и еще некоторое время вел огонь, целясь в одно из двух темных пятен (немецкие охотники), откуда пучком вылетали трассы.

145-мм орудия K405(F), находившиеся на вооружении батарей "Маккаур" и "Хавнингсберг" (Bundesarchiv), (все три фото)

	130-мм	76-мм	37-мм	12,7-мм
"Баку" левый галс	50*	9	109	207
"Баку" правый галс	14*	23	31	–
"Разумный"	33*,**	24	60	100
Итого	97	56	200	307

Примечание:

* Каждый из советских кораблей сделал по 12 пропусков при стрельбе главным калибром. Причинами пропусков, согласно отчету командира БЭМ были: не успели зарядить - 5 случаев, не успели навести - 4, неправильные действия личного состава при поломках матчасти - 6, растерянность личного состава - 9.

** Кроме того, после боя "Разумный" сделал один выстрел из носового орудия, которое в бою было невозможно использовать из-за заливания водой.

После того, как эсминец завершил поворот, лидер возобновил стрельбу. За 80 секунд боя на правом галсе он успел произвести еще восемь залпов главного калибра. В первом участвовали все орудия, кроме №4, где расчет никак не мог придти в себя. К следующему залпу цель вышла из сектора стрельбы орудий №1 и №2, из-за чего залп оказался трехорудийным. На третьем залпе у орудия №4 снова случился пропуск. Наконец, в пяти оставшихся залпах могли участвовать только орудия №4 и №5, но у первого постоянно случались пропуски, и потому они оказались одноорудийными. Затем огонь - из-за увеличения дистанции и помех от собственной дымзавесы - был прекращен окончательно, хотя 76-мм орудие правого борта и зенитные автоматы №5 и №6 продолжали стрелять еще почти минуту. Их личный состав "увлекся стрельбой" и, чтобы его остановить, понадобилось продублировать сигнал "дробь".

Напротив, приказ комбрига Колчина подсветить цель осветительным снарядом, отданный в начале второй фазы боя, так и остался не выполненным. Как оказалось, к стрельбе осветительными было подготовлено только орудие №2, а к тому моменту, когда нужный боеприпас приготовили к заряжанию, цель уже вышла из сектора стрельбы данной артустановки. В своем отчете Колчин охарактеризовал это как "халатность, недисциплинированность и растерянность командира БЧ-2" "Баку", но тот в своей объяснительной резонно указал, что применение осветительных снарядов предусматривалось для условий малой видимости, а фактически она была большой. Ухудшение условий наблюдения за целью произошло в ходе самого боя из-за дымовых завес, пара, слепящих вспышек орудий с пламенным выстрелом и стрельбы трассирующими снарядами, и запуск осветительных снарядов тут вряд ли что-то смог бы изменить. В штабе СФ с этими объяснениями согласились.