Арсенал Коллекция 2014 № 05 (23)
Шрифт:
К поврежденному кораблю подошел тральщик М-1706 с врачом на борту. Швартовка добавила повреждений М- 1708, который получил еще и небольшую надводную пробоину при столкновении с „напарником“.
Немецкие моторные тральщики типа „R“
Поврежденный корабль прервал выполнение задачи и был отпущен в Либаву. Скорее всего, немцы попали под атаку четырех Ар-2 из 1-й эскадрильи 73-го бап, бомбивших „транспорты“ в точке с координатами 57°21’ северной широты и 21°15’ восточной долготы (по немецким данным — 57°06’ с.ш. и 21°15,5’ в.д.). Наши летчики бомбили с пикирования (высота ввода в пикирование 3000 метров, вывода — 1600 метров, немецкие же дальномерщики определили высоту
3 сентября юго-восточнее Ханко в 08:22 советскими истребителями была атакована группа моторных тральщиков 5-й флотилии. Наши пилоты сначала сбросили на корабли противника по четыре бомбы малого калибра, а затем в нескольких заходах проштурмовали их. В результате штурмовки на R-55 пулевым попаданием заклинило носовой зенитный автомат, и полностью был выведен из строя расчет кормового зенитного автомата (два человека убито и три ранено).
Наши летчики стреляли очень метко: после боя на R-63 насчитали 18, а на R-55 — 121 пулевую пробоину. Немцы утверждают, что эффективному противодействию налету мешала сильная качка. Ну, и видимо, чтобы было не так обидно, в донесении указали, что русские применяли „разрывные“ пули „дум-дум“.[18 Т-1022 roll 3435 fram 0276]
Иногда атаки советских самолетов, хотя и не наносили конкретных потерь противнику, вынуждали немцев прервать выполнение боевых задач. Так ранним утром 21 июля около мыса Люзерорт бомбо-штурмовому удару подверглись корабли 5-й флотилии малых тральщиков. Попаданий в тральщики не было, но траление было прервано. Командующий крейсерами 25 июля доносил вышестоящему командованию, что продолжение работ по очищению Ирбенского пролива от мин будет проводиться ночью, так днем этому мешают обстрел с мыса Церель и атаки с воздуха. Потом выяснилось, что и ночью проводить траление тоже нельзя, так как имеется опасность подрыва на поставленных с небольшим углублением советских минах. Моряки просили нанести удар „штуками“ по береговой батарее № 315 на Цереле, но Люфтваффе пикировщиков выделить не смогли.
Вообще беспристрастный анализ документов приводит к неожиданному и даже несколько парадоксальному, исходя из реалий 1941 года выводу — балтийские летчики были буквально, что называется „в одном шаге“, от того чтобы устроить немцам уже в июле 1941 г. в Рижском заливе аналог воздушного наступления в Нарвском заливе в июле 1944-го. Сделать этот шаг, помешало отсутствие должного массирования привлеченных сил и самое главное, крайне неудачно складывавшаяся обстановка на сухопутном фронте.
Однако немцы рисковали получить советскую бомбу, не только находясь в открытом море, но и, в, казалось бы, надежно защищенных средствами ПВО базах и портах.
Так, 20 июля в 17:30 два советских бомбардировщика появились в небе над Виндавой. Вспомогательное судно Ro1, только что доставившее из Кенигсберга 914-й армейский дивизион береговой артиллерии получило прямое попадание двух бомб в носовую часть. На нем был поврежден мостик, из находившихся на борту один человек был убит, трое и четверо получили соответственно тяжелые и легкие ранения.[19 Не только военнослужащие Кригсмарине, но и других видов немецких Вооруженных Сил] Само судно село носом на грунт.
Осколки авиабомб повредили также противоминную обмотку на тральщике R-53, ранив одного матроса. Плавбаза 2-й флотилии моторных тральщиков „Вготту“, отделалась несколькими пробоинами в восьмом отсеке.
Корабли попали под „ковер“ из 12 фугасных „соток“, сброшенных двумя СБ из 73-го бап с высоты в 1400 метров. Пилотировали их экипажи уже упоминавшиеся в описании потопления 26 июля тральщика R-169: старший лейтенант Вильчинский — старший лейтенант Трухачев — стрелок-радист Тимченко и младший лейтенант Дореуле — младший лейтенант Колчин — стрелок-радист Севастеев.
Сами немцы объясняли потери и неэффективность ПВО базы отсутствием на аэродроме Виндавы истребителей и трудностью защиты объекта большой протяженности. Впрочем, данные о составе зенитной артиллерии не дают оснований для столь пессимистичных
выводов. На 28 июля 1941 г. Виндаву прикрывали две батареи по четыре 88-мм зенитки, одна из четырех 75-мм орудий и десять батарей 20-мм зенитных автоматов.На следующий день в той же базе в 13:34 (по советским данным в 14.40 московского времени) был поврежден транспорт Ro22. Погибли капитан судна и матрос. Опять пострадал моторный тральщик — легкие повреждения получил R- 64, на корабле тяжело ранен штурман и легко радист и сигнальщик.[20 Интересно, что тральщик уже попал под атаку советских самолетов утром] И в этот раз отличились уже упоминавшиеся экипажи старшего лейтенанта Вильчинского и младшего лейтенанта Дореуле из 73-го бап.[21 ЦВМА, Ф.139, Оп.633, Д.28 , Л. 7об.; Оп. 746, Д.6, Л. 24] Для атаки использовались бомбы калибром 100 кг. По докладам советских пилотов, на отходе от цели они подверглись безрезультатной атаке двух „мессершмиттов“. Вероятно, эта пара по требованию моряков уже была посажена на аэродром Виндава. Однако после очередной „порции“ советских бомб флот затребовал у Люфтваффе увеличения численности истребителей до четырех машин.
6 августа в 11:40 в результате очередного налета советских самолетов на порт Виндава получил прямое попадание и затонул паром SF-14 типа „Зибель“, два человека было убито, один пропал без вести и шесть человек получили ранения. Еще два парома были легко повреждены осколками.
Хотя немцы и пишут в своих донесениях, что атаковали три самолета, но, вероятнее всего, это успех экипажа Пе-2 из 73- го бап в составе: пилот лейтенант Мищенко — штурман лейтенант Бойчевский — стрелок-радист Проданчук. Экипаж „пешки“ вылетал на воздушную разведку района Виндава-Либава-Ужава, и в 12.30 (время московское) обнаружил в Виндаве пять „транспортов“ и потопил один их них. Достойно удивления, что две бомбы ФАБ-250, сброшенные с высоты 4300 метров, тем не менее, все-таки попали в цель. Ну, а употребленный немцами в одном из документов термин „разрушен“, как нельзя точнее отражает характер воздействия бомбы такого калибра по относительно небольшому „Зибелю“.[22 ЦВМА, Ф.139, Оп.633, Д.28 , Л. 28; Там же, Оп.746, Д.6, Л.44]
На следующий день очередной разведчик Пе-2 73-го бап в 11:40 (время московское) с высоты 4500 метров сбросил 250-кг бомбы на Либаву. Наши летчики доложили о „прямом попадании в большой транспорт“. Немецкие документы сообщают о повреждении осколками вспомогательного судна Ro22 и буксира „Bravo“. Один человек был ранен.
Иногда удары авиации КБФ наносились непосредственно по инфраструктуре портовых городов. Так 7 августа 1941 г. шесть Ар-2 и пять СБ-2 из 73-го бап бомбардировали Пярну. Налет обеих групп был проведен практически одновременно, в 19:35 и в 19:37. В „Журнале боевых действий Морского командования „D“[23 Marinebefehlshaber D] отмечены два попадания в укрытие штабной роты командования. Две бомбы упали рядом со 105-мм орудием, снятым с поврежденного тральщика М-23, но, к сожалению, не взорвались. В штабной роте один человек был убит, и три получили тяжелые ранения. Еще один тяжелораненый оказался из состава экипажа М-23. Кроме того, получили повреждения несколько автомашин.
Немецкий военный транспорт Ro22 на якорной стоянке
Минная война
Применяла авиация КБФ в 1941 г. и такой специфически морской род оружия, как минное. Надо сказать, что к началу войны с минным оружием авиации сложилась довольно интересная ситуация. В наличии на 22 июня 1941 г. имелись 48 устаревших мин МАВ-1, и через несколько дней после начала боевых действий были получены 43 более совершенные мины АМГ-1.
Как указывалось в отчете начальника минно-торпедной службы ВВС КБФ старшего лейтенанта Баранова, мины АМГ-1 первой партии, изготовленные на заводе имени В.И. Ленина, были отличного качества. А вот поступающие позднее изделия завода № 175 требовали обязательной проверки, и почти все — ремонта. Неконтактные мины МИРАБ прибыли на флот через три недели после начала войны из числа опытных образцов ЦКБ-36. К этим минам непосредственно в 1-м мтап приспособили парашюты от высотных торпед и силами технического состава соорудили примитивную подвеску, с которой и была выполнена первая постановка. Шесть штатных комплектов минной подвески для МИРАБов поступили из Москвы чуть позже вместе с бригадой монтажников для их установки на самолеты. Подвеска МАВ-1 и АМГ-1 производилась на штатные держатели бомбардировщиков ДБ-3.