Арт-терапия. Учебное пособие

Сергей: «Это было бы интересно!»

Терапевт: «Я думаю, ты в семье единственный ребенок».

Сергей (удивленно): «Верно!»

Терапевт: «У тебя достаточно строгие родители, особенно мама, которая требует от тебя аккуратности и точности».

Сергей: «Да, она в детстве часто меня ограничивала. Я не мог делать то, чего хотел».

Терапевт: «Ты любил играть? Ты давно играл?»

Сергей: «Не помню». (В зале возникло напряжение.)

Терапевт: «Наверно, у тебя не было мягких игрушек?»

Сергей (вздрогнул от неожиданного, но точного предположения): «Да, это правда».

Терапевт: «Но что-то было, кроме машинок и пистолетов?»

Сергей (сразу немного волнуясь): «Резиновый человечек».

В зале: Наступила полная тишина.

Терапевт: «Ты его любил?»

Сергей: «Он был таким же одиноким, как и я». (Маска скрывала его лицо. Глаза покраснели от усилия по сдерживанию слез. Голос дрожал.)

Терапевт: «Может быть, ты хотел бы с ним поиграть? Сейчас!»

Сергей: «Это было бы интересно».

Терапевт: «Так как его здесь нет, может быть, ты выберешь кого-то из зала вместо него?»

Сергей (сразу выбирает девушку, с которой ранее уже пытался играть в одной из сессий): «С ней!»

Терапевт: «Может быть, тебе мешает маска, сними ее!»

Сергей: «Нет, в ней мне спокойнее».

Терапевт: «Ну, тогда поиграй, что бы ты хотел с „ней“ делать?»

Сергей: «Повалять». (Девушка позволяет Сергею манипулировать ее телом. Вначале он с интересом касается девушки, наклоняет, смещает, толкает ее тело. Через минуту возрастает его напряжение, появляется озлобленность. Через три минуты он утрачивает к ней интерес.)

Терапевт: «Тебе такая игра не интересна? Правда?»

Сергей: «Да».

Терапевт (терапевт подходит к Сергею, берет его за руку): «Возможно, тебе нужно противоборство, сопротивление?»

Сергей: «Да, мне нужна активность, реальная угроза… Сила!» (Энергично тянет руку.)

Терапевт и Сергей вступают в противоборство. Резко и даже агрессивно Сергей манипулирует движением, заинтересованно играет с ситуацией, провоцируя действия репликами. Борьба увлекает его, делает его живым, легким. Дыхание становится глубоким, сильным. В выражении глаз проявляется игривость, радость от происходящего события.

Терапевт (спустя три минуты после начала действия): «Тебе легче?»

Сергей: «Да. Мне нужно сопротивление».

Терапевт: «Где сейчас твое внимание?»

Сергей: «На тебе, на нашем взаимодействии».

Терапевт: «Ты чувствуешь ко мне агрессию?»

Сергей: «Нет».

Сеанс продолжался еще минут двадцать. Сергей, оставаясь в маске, вступил в живой диалог с группой. Он требовал от зала откровений, провоцируя группу на безжалостное к нему отношение. В завершении диалога он снял маску. Неожиданно для себя мы увидели юное раскрасневшееся лицо: его оживший взгляд излучал тепло, в нем не было больше надменности, агрессии. Глаза, оставаясь красными от невыплаканных слез, были открытыми для диалога с другими. Перед нами стоял юноша, незащищенный и в то же время свободный от страхов. Его внутреннее спокойствие притягивало внимание зала: послышались восклицания, кто-то протянул ему руку, кто-то подал платок. Сергей не противился диалогу, его естественное поведение разительно отличалось от первого контакта с группой.

На следующий день Сергей был таким же «теплым», как и после нашей работы. Его внимание одновременно находилось вовне и удерживалось на состоянии своей души. Естественное, непредвзятое созерцание себя сочеталось со свободным положительным отношением с группой. Сергей освободился от социальных страхов.

Рис. 47. Изображение себя

С тем чтобы лучше понять личность Сергея, обратимся к исследованию его рисунка «Образ себя» (рисунок 47). (Проективная методика экспериментального исследования образа себя была разработана нами для целей диссертационной работы, посвященной изучению характера восприятия субъектом образа своего «Я».) Впечатление от работы Сергея крайне неприятное. Рассмотрим ее с двух позиций: феноменологического и конструктивного подходов.

Феноменологический подход в арт-терапии строится на исследовании содержательных признаков рисунка. Что мы видим? Верхнюю половину листа занимает гипертрофированная верхняя часть тела. По существу, презентация собственного «Я» у Сергея связывается с нарочито подчеркнутым прорисовыванием агрессивного выражения лица: заостренный нос, сведенные к переносице раскосые глаза придают художественному образу агрессивность. В рисунке нет объектов симпатии, в образе довлеет возвышающееся над другими, самовлюбленное «Эго». Все детали образа подчеркивают характерность, агрессивность персонажа.

В нижней части листа нет тела. Жесткая граница, прочерченная линией посередине листа, разделяет композицию на два пространства: в верхнем господствует холодный расчет ума, сдержанность чувств, в нижнем, заполненном энергией штриха, читается безудержная экспрессия, здесь живут страсти, борются невыраженные желания. Сергей пытался продлить линии тела вниз, однако что-то остановило его руку, и он гневно, крестом перечеркнул свое намерение. Нижняя часть тела размыта, сознательно убрана, в ней не нуждается автор рисунка, она снята в образе. Самоутверждение для Сергея значимее, чем демонстрация мускульной силы своего тела. Тело отступает перед страстным желанием автора сказать миру все, что он думает о нем. «Я» и только «Я» является центром его внимания, его гипертрофированного, неудовлетворенного самолюбования. Конфликт между рациональным расчетом и бурными страстями переполняет Сергея. В образе себя отсутствуют признаки чувствительности: «Мир существует только для меня, он мне чужд и неприятен. Я бросаю вызов этому миру, который не люблю, и который меня не любит. Я самодостаточен и не нуждаюсь в одобрении и любви», – говорил Сергей.

Конструктивный подход позволяет исследовать характерные формальные признаки рисунка: толщину и характер прорисовывания линий, тип штриха, цвет и пространственное расположение элементов композиции, наличие пустот и качество проработки фрагментов образа. Мы видим небрежность и в то же время напряженность в прорисовке композиции. Черный цвет подчеркивает желание Сергея, противопоставить себя другим. Заостренность формы глаз, носа, подбородка, направленность линий и штриха говорят о сильном душевном напряжении автора. Его рот только обозначен, в нем нет чувственности, в его форме скорее угадывается выражение едкой усмешки. Направленность линий носа и выписанное крупными буквами имя, усиленное жирной цепью узоров, пересекающих тело, придают образу сакральный, демонический характер. Таким ли хотел себя намеренно изобразить Сергей? Или же этот образ – проекция его взбудораженного бессознательного? По-видимому, в этой драме участвуют два персонажа: сознательно подаваемое, самовлюбленное «Эго» и прорывающееся наружу подавляемое умом аффективное бессознательное.

О внутреннем конфликте Сергея свидетельству и его другие проективные работы. Так, на рисунке «Мой символ» Сергей изобразил на весь лист летящее слева направо «острие», все остальное пространство в изобилии залито черной краской. Впечатление от восприятия агрессивного образа, также разрывающего лист на две части, свидетельствует об аутоагрессии автора художественного образа, его непрекращающемся аутентичном диалоге. В рисунке Сергея обращает на себя внимание грубость прорисовки линий. В изображении себя отсутствует желание создания эстетичного художественного образа. В качестве гипотезы можно выдвинуть предположение о том, что неряшливость, небрежность в изображении себя свидетельствуют о демонстративном противостоянии социальным нормам правильного, о потребности в выражении своего агрессивного отношения к миру и к себе. Такую же необузданность, агрессивность характера можно было наблюдать и в действенных проективных работах Сергея.